Впрочем, когда речь идет о такой крупной стране как Россия, с ее гигантским военным потенциалом, консолидированным и популярным в обществе руководством, а также растущим антагонизмом в отношении Запада, средства подрыва и дестабилизации, доступные Империи, в определенной степени ограничены.
Действительно, учитывая особенности России, мобилизация населения против власти неприменима. Таким образом, Империя практически лишена одного из главных видов оружия в своем арсенале. Однако, существуют другие, столь же мощные и не менее опасные методы достижения желаемого эффекта.
Россия сегодня стала мишенью многофакторной ассиметричной кампании дестабилизации, включающей элементы экономической, политической и психологической войны, каждая из которых нацелена на нанесение максимально возможного урона Кремлю. Хотя результаты этой комплексной многосторонней травли являются неоднозначными, а их конечный эффект вообще весьма спорный, Москва, без сомнения, находится в эпицентре глобальной кампании Запада против стран БРИКС.
Экономическая война: удар в самую уязвимую точку России
В то время как Россия обладает военным потенциалом мирового класса, в экономическом отношении она является весьма уязвимой. По этой очевидной причине именно экономика стала основной мишенью атак с целью дестабилизации страны.
Экономика России в течение многих десятилетий является в значительной степени (едва ли не полностью) зависимой от доходов энергетического сектора, образующих основу экономического роста и источник финансирования государственных расходов. Согласно данным Управления энергетической информации министерства энергетики США и российской Федеральной таможенной службы, на нефть и газ приходилось около 68 процентов доходов от экспорта в 2013 году. Поскольку более двух третей экспортных доходов и почти половина доходной части федерального бюджета, не говоря уж о 25 процентах общего ВВП составляют доходы от нефти и газа, само экономическое выживание России зависит от энергии в большей степени, чем почти любой другой страны мира.
В свете сказанного, нет ничего удивительного в том, что обвал нефтяных цен в течение 18-месячного периода с апреля 2014 по январь 2016 года, во время которого цены упали с уровня 105 долларов за баррель до рекордной отметки ниже 30 долларов за баррель, вызвал значительную экономическую дестабилизацию в России. Даже многие высокопоставленные российские чиновники признали, что негативный эффект падения цен на российскую экономику оказался, мягко говоря, весьма существенным.
В ходе Всемирного экономического форума в нынешнем январе бывший министр финансов России Алексей Кудрин объяснял, что обвал нефтяных цен не только уже нанес тяжелый удар по российской экономике, но худшее может быть еще впереди. Кудрин отметил, что существует потенциал еще более значительного падения цен, возможно даже ниже 20 долларов за баррель, и предупредил, что негативный эффект для российской экономики будет очень серьезным.
Дело в том, что речь идет не только о потере доходов бюджета, но о негативном воздействии на уровень заработной платы и обменный курс российского рубля, что серьезно тревожит многих экономических аналитиков и политических деятелей.
Согласно данным Федеральной службы государственной статистики, реальная заработная плата российских работников существенно упала с конца 2014 года, причем ее стремительное сокращение в течение 2015-го продолжилось и в начале 2016 года. Это стало чувствительным ударом по обычным гражданам России, чьи доходы были заморожены, в то время как инфляция привела к резкому скачку цен, и им пришлось, как говорится, затянуть потуже пояса в смысле личного потребления. В то же время, на национальном уровне российское правительство сталкивается с проблемой потенциально значительного бюджетного дефицита в 2016 году.
Впрочем, следует отметить, что в последние месяцы наметилось улучшение ситуации с национальной валютой. Тем не менее, долгосрочные перспективы, по мнению экспертов, остаются довольно мрачными.
Это подталкивает многих российских аналитиков и политических деятелей к выступлениям в защиту идеи снижения зависимости от энергетического экспорта. Они утверждают, что нынешние условия могут способствовать реструктуризации экономики и смещению «центра тяжести» в другие секторы, не связанные с энергетикой. Помимо Алексея Кудрина, потенциал «структурных экономических реформ» обосновывал и заместитель премьер-министра Юрий Трутнев. С подобными идеями выступал также ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Владимир Мау.
В своей статье в газете «Ведомости», ведущем деловом издании России, Мау писал: «Спрос на нефть и другие сырьевые ресурсы зависит от технологического прогресса… Вовсе не является очевидным, что нефть в качестве топлива будет всегда пользоваться спросом в периоды экономического роста. С изменением технологического уклада, не исключено, что нефть превратится лишь в сырье для энергетики и химической промышленности.
Вот это последнее утверждение, касающееся функции нефти в рамках мирового рынка, является наиболее важным. Другими словами, речь идет о превращении нефти в финансовый инструмент. Однако, аналитики должны сделать еще один шаг вперед и понять, что этот процесс «финансиализации», в сущности, означает превращение нефти в оружие, поскольку цена на нефть становятся все в большей степени игрушкой в руках могущественных финансовых организаций, в частности крупных банков Уолл-стрит и Лондонского сити. И это вовсе не очередная теория заговора.
Как Уолл-стрит нанес удар по России с помощью нефти
В июле 2013 года сенатор от штата Огайо Шеррод Браун, занимающий пост председателя подкомиссии по финансовым институтам и защите потребителей в верхней палате Конгресса США, инициировал слушания с целью выяснить, насколько крупные банки Уолл-стрит связаны с владением физическими нефтяными активами и, соответственно, в какой степени эти компании способны манипулировать ценами. Результаты этих слушаний, признанные возмутительными многочисленными аналитиками, сведущими в этих вопросах, подтолкнули к началу расследования Постоянной комиссии по расследованиям Сената, доклад о котором был опубликован под названием «Участие банков Уолл-стрит в операциях с сырьевыми ресурсами».
Этот доклад касался лишь одного из крупных банков, «Morgan Stanley». В нем отмечалось: «Одним из видов операций «Morgan Stanley» с физической нефтью было хранение гигантских количеств нефти в резервуарах, расположенные в пределах США и за границей. Согласно данным, предоставленным компанией, только в регионе Нью-Йорк-Нью-Джерси-Коннектикут к 2011 году она взяла в лизинг нефтехранилища в общем объеме 8,2 миллиона баррелей. Этот объем был увеличен в 2012 году до 9,1 миллиона баррелей, а затем сокращен до 7,7 миллиона баррелей в 2013-м. «Morgan Stanley» обладает также хранилищами в Европе и Азии. Согласно данным Федеральной резервной системы за 2012 год, «Morgan Stanley» арендовала таким образом более 100 нефтехранилищ во всем мире общей емкостью около 58 миллионов баррелей.
Памелла и Русс Мартенсы, аналитики уважаемого сайта «WallStreetOnParade.com», отметили в своей записке по этому вопросу: «Обладая финансовыми деривативами и 58 миллионами баррелей физических ресурсов хранения, банк мог с относительной легкостью манипулировать ценами на нефть». Действительно, столь существенная степень влияния «Morgan Stanley» на рынок демонстрирует тот факт, что крупные банки Уолл-стрит и их коллеги в Лондоне способны решающим образом воздействовать на глобальные цены, используя многочисленные инструменты, такие как объем предложения и деривативы, а также иные средства.
Неожиданная честность доклада Сената, судя по всему, стала главной причиной того, что корпоративным медиа не удалось скрыть эту историю. Как отмечается в докладе, «из-за своих операций с физическими ресурсами, «Goldman Sachs», «JPMorgan» и «Morgan Stanley» навлекли на себя повышенный финансовый, операционный и иные риски, столкнулись с обвинениями в деловой недобросовестности, конфликте интересов и манипуляциях рынком, а также вызвали обострение проблем, слишком крупных, чтобы справиться с ними обычными методами регулирования, и порождающих новые системные риски для финансовой системы Соединенных Штатов».
Однако, вероятно, наиболее поразительным было заявление в том же январе 2014 года директора Управления по исполнению законодательства Федеральной комиссии по регулированию в области энергетики Нормана Бэя, дававшего показания перед Комитетом по банковскому надзору и регулированию. Он откровенно описал механизм, с помощью которого крупные банки манипулировали ценами на мировом рынке нефти: «Основным моментом, необходимым для понимания многих наших случаев манипулирования, является то, что финансовые рынки и рынки физических энергоресурсов взаимосвязаны… манипуляторы могут использовать физические торги (или другие энергетические сделки, влияющие на физические цены), чтобы двигать цены таким образом, который выгоден для их общей финансовой позиции. Одним полезным способом рассмотрения манипуляции является то, что физическая сделка является «инструментом», используемым для «воздействия» на реальную цену».
Принимая во внимание степень влияния этих крупных банков на мировые цены, можно уверенно утверждать, что они могли использовать цены на нефть для реализации своих политических и геополитических планов. Исходя из этого представляется в высшей степени подозрительным, мягко говоря, тот факт, что коллапс цен на нефть совпал по времени с присоединением Россией Крыма и усилением доминирования в ее сфере влияния, с помощью которого Москва фактически остановила дальнейшее расширение НАТО в восточном направлении на Украине.
В этой связи удивительно читать сообщение в «The New York Times» в этом месяце, где обвал мировых цен на нефть объясняется «элементарными экономическими факторами». В сущности, совершенно очевидно, что все обстоит полностью наоборот: коллапс нефтяного рынка стал результатом манипуляций Уолл-стрит в рамках осуществления более широкой стратегии Империи.
Действительно, в конце 2014 года российский президент Владимир Путин недвусмысленно заявил, что снижение цен на нефть обусловлено в меньшей степени экономическими факторами, чем политическими решениями. Путин высказался откровенно: «Сейчас ведется множество разговоров о том, что вызвало обвал нефтяного рынка. Могло ли это быть соглашение между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией с целью наказать Иран и оказать негативное воздействие на экономику России и Венесуэлы? Да, могло».
Разумеется, Путин был далеко не одинок в своей оценке, поскольку многие международные наблюдатели распространяли «конспирологические теории» о сговоре между США и Саудовской Аравией с целью сознательного давления на нефтяные цены путем отказа от снижения объемов добычи, несмотря на то, что все индикаторы рынка указывали на необходимость сокращения предложения.
Учитывая, что отношения между США и Россией именно в тот момент достигли своей низшей точки, а Венесуэла и Иран также входили в список врагов, нет ничего удивительного в том, что многие аналитики во всем мире пришли к заключению о сговоре между Вашингтоном и Эр-Риядом, обусловленном политическими соображениями.
Безусловно, еще один крупный негативный эффект от обвала нефтяного рынка для экономики России связан с бурным ростом ее энергетических связей с Китаем. После заключения между Москвой и Пекином масштабных нефтяных и газовых контрактов, о которых было объявлено в 2014 году, объемом в сотни миллиардов долларов и сроком на три ближайших десятилетия, судя по всему, Вашингтон счел, что раз уж ему не удалось предотвратить заключение этих сделок заранее, он сможет подорвать их реализацию, фундаментально изменив условия этих сделок за счет снижения цен на нефть. В результате эти контракты не только стали значительно менее выгодными для России, но сегодня они вообще встали под сомнение из-за сокращения спроса в Китае, переживающем собственную экономическую рецессию.
Коротко выражаясь, попытка России избавиться от зависимости от продаж газа в Европу за счет переориентации на восток, поставила Москву в безвыходное положение. Столкнувшись с перспективой получения существенного меньших доходов, чем она ожидала от сделок, заключенных с Пекином, Россия была вынуждена пересмотреть собственные оценки и прогнозы на ближайшие годы.
Еще одно экономическое оружие — санкции
Общий эффект западных экономических санкций против России – широко обсуждаемая тема. Российские СМИ склонны преуменьшать негативное воздействие санкций, в то время как западные информационные источники рисуют картину неминуемого коллапса экономики. Заслуживает внимания предупреждение ведущего либерального пессимиста Пола Кругмана, предсказавшего в «The New York Times» в 2014 году, что «Пузырь путина лопается», и Россия идет к полному экономическому краху благодаря храброму режиму санкций, введенному бесстрашным лидером, президентом Бараком Обамой.
В реальности санкции оказали довольно незначительный непосредственный эффект на российскую экономику, однако косвенные последствия могут оказаться довольно существенными, в особенности в среднесрочной и долгосрочной перспективе. В прошлом году Международный валютный фонд выпустил доклад, в котором отмечалось: «по оценке МВФ санкции и контрсанкции могут на начальном этапе вызвать сокращение ВВП на 1-1,5 процента. В случае пролонгации, санкции могут усилить уже имеющийся эффект снижения роста объемов производства. Максимальное сокращение выпуска может достичь 9 процентов ВВП в среднесрочной перспективе, Однако, авторы доклада подчеркивают, что полученные результаты моделирования характеризуются высокой степенью неопределенности».
Впрочем, выглянув за пределы сухих цифр можно понять, что политические рецепты, выданные МВФ и ведущими экономистами во всем мире, возможно, являются истинной целью Запада. МВФ рекомендовал «реформировать пенсионную систему» (читай: снизить пенсии), сократить субсидии на энергоресурсы, налоговые льготы и другие меры, в то же время подчеркнув, что образование, здравоохранение и государственные капиталовложения должны быть защищены. Однако, подтекст этих рекомендаций в том, что меры экономии, которые по определению лишают социальные программы столь необходимого финансирования – это путь по которому должна идти Россия.
Вероятно, в Вашингтоне могут найтись стратеги, способные понять, что модель политической диверсии, примененная в Бразилии и Южной Африке, в России попросту не сработает. По крайней мере, провалившиеся протесты «Белой революции» в конце 2011 года, возглавленные российскими либералами и различными прозападными политическими силами, недвусмысленно продемонстрировали, что российское государство готово и способно предотвратить осуществление подобного сценария.
Итак, похоже, что те, кто разыгрывает пьесу бывшего советника по национальной безопасности Збигнева Бжезински «Великая шахматная доска», сделали свои ходы с целью загнать Россию в угол в экономическом отношении. Оказалась ли эта стратегия эффективной, зависит от точки зрения. Хотя сама по себе она и не привела к осуществлению заветной мечты Запада о смене режима в России, политические элиты Империи развернули кампанию коллективной травли против России и стран БРИКС, чтобы добиться того, что не удалось достичь с помощью политических диверсий.
перевод Игоря Абрамова
