Во французских СМИ царит политкорректность, а отход от ее принципов карается остракизмом. Храмы стоят пустыми или превращаются в библиотеки и дискотеки. Если католицизм еще где-то остается, то только в глубокой провинции. Ценности Республики, которые так лелеет французское население, мусульманину безразличны: они не могут пробиться через силу исламской идентичности. Французские элиты, чьи идеи восходят к движению мая 1968 года, не способны отбросить свои идеологические штампы и сразиться с этой проблемой. Раскол французского общества в социальной, религиозной и этнической сфере углубляется. К чему это идет, предсказать сложно, но в последнее время во Франции все чаще говорят об «упадке», то есть социальной и экономической дезинтеграции страны.
— Может ли Франция служить для остальных стран ЕС примером того, как не нужно действовать?
— Франция, определенно, может служить примером неудачной политики мультикультурализма, однако те же проблемы преследуют сейчас и другие страны Евросоюза. Глядя на современную Европу, можно сказать, что не сработала ни одна из моделей интеграции иммигрантов: ни немецкая модель гастарбайтера (иммигранты как временная неквалифицированная рабочая сила), ни французская модель светского государства (иммигрант становится французом, отказываясь от своей культурной идентичности), ни британский вариант (иммигрант сохраняет свою культуру в рамках локального сообщества, а государственные власти верят, что одновременно он идентифицирует себя с британскими ценностями). Продвигавшаяся под лозунгом борьбы с расизмом политика мультикультурализма привела к тому, что сейчас мусульмане раскачивают правопорядок в странах, которые их приняли. Нежелание интегрироваться усиливается на фоне возрождающейся конфронтации между исламом и западным миром в глобальном масштабе. Запад для мусульман всегда был аморальным и безбожным, нигилистским. Их привлекает на Западе не либеральная демократия, а развитая система социальной поддержки. Отказываясь от интеграции, мигранты защищаются от моральной свободы, которую пытается навязать им оторвавшаяся от своих корней и традиций Европа, и умело используют при этом слабость своих хозяев. Западноевропейские элиты надеялись, что встреча с культурой и обычаями Европы будет способствовать появлению чего-то в роде «ислама light». Но этого не произошло. Так что когда европейцы говорят сейчас об «обязанностях» приезжих, те смеются им в лицо. Они не понимают, почему они должны уважать западную культуру, традицию, законы и цивилизацию, если ими пренебрегают сами европейцы. Примеров тому более чем достаточно.
— Ждет ли Францию в таком случае гражданская война?
— Ситуация настолько напряженная, что начали звучать предостережения перед гражданской войной, которая ожидает Францию, если мусульмане не примут принципов либеральной демократии. Публицист Le Figaro Иван Риуфоль (Ivan Rioufol) пишет в свой книге «Грядущая гражданская война», что когда исламисты достаточно окрепнут, они смогут поднять иммигрантские гетто на открытый мятеж против государства. Это, по мнению журналиста, произойдет из-за «так называемых французских гуманистов, которые игнорируют антисемитизм пригородов и распространяющуюся там ненависть к белым». «Вместо того чтобы бороться с ИГ в Сирии Олланду следует заняться борьбой с внутренним врагом», — призывает Риуфоль. По его мнению, «эти люди понимают только язык силы». А если государство не обратится к средствам принуждения, это в конце концов сделают граждане. Вспыхнет гражданская война, которая раз и навсегда вернет в страну порядок.
— Мусульманка, рвущая полицейскую форму и называющая ее «республиканской тряпкой», это подходящий символ для этих событий? На что этот жест обращает наше внимание?
— Этот жест показывает, как усиливается радикализация мусульман во Франции, причем, иммигрантов третьего поколения — родившихся на французской земле. Они тоже служат в армии и полиции, хотя презирают французское государство. Все больше становится случаев дезертирства, неподчинения в армии (десятки военных отправились воевать в Сирию на стороне «Исламского государства»), отказа полицейских участвовать в антитеррористических акциях. Сотрудница полиции, которая рвет форму в ролике, размещенном на портале YouTube, это лишь одиночный пример. Участились случаи, когда мусульмане-полицейские начинают молиться в разгар полицейской операции или, занимаясь патрулированием, громко поют суры из Корана. Когда их пытаются призвать к порядку, они подают жалобы на дискриминацию.
— Какие выводы следует сделать из этих событий? Что нам делать, чтобы избежать тех же проблем? Или нам неизбежно грозит война, к которой пора готовиться?
— Нам нужно сделать выводы из опыта наших западных соседей, в том числе Франции, и избрать модель контролируемой, а не бесконтрольной иммиграции. В особенности это касается иммигрантов-мусульман. Основа интеграции — адаптация приезжих к принятым в данной стране культурным и правовым нормам, а не наоборот. Они должны адаптироваться к нам, а не мы — к ним. Идеология антирасизма и антинационализма привела Францию на край пропасти. Антинационализм — это, как пишет французский философ Пьер-Андре Тагиефф (Pierre-Andre Taguieff), то, что осталось в умах либеральных западных элит от коммунизма. Это своего рода демонизация народа как коллективной идентичности. Новые утописты, лидером которых выступает миллиардер Джордж Сорос с его «открытым обществом», считают, что национальные государства должны исчезнуть, чтобы человечество объединялось невзирая на границы при помощи активизации неконтролируемых миграционных процессов. Они мечтают о создании космополитической демократии в постнациональном пространстве, которое стараются сформировать, лишая легитимизации национальную сферу как «опасную» и даже «фашистскую». Парадокс заключается в том, что чем сильнее интеллектуальные элиты клеймят национальную сферу, тем сильнее она становится в Европе. Это показывает, насколько «глобализированные» элиты оторваны от «локализированных» низов, то есть простых людей.
Томаш Вандас (Tomasz Wandas)
