Почему террористы выбрали Актобе
Очевидных предпосылок к этому, казалось бы, нет. Президенту страны Нурсултану Назарбаеву удалось создать эффективную государственность, опирающуюся на достаточно прочную экономическую базу. Последние десятилетия, при всех сложностях и проблемах, в стране удавалось поддерживать межнациональный мир и общую внутриполитическую стабильность.

Но в современном мире проблемы возникают не у тех государств, в которых для этого есть реальные внутренние предпосылки, а у тех, кому не повезло оказаться в точке пересечения интересов геополитических игроков.

Так, например, режим Муамара Каддафи в Ливии был внутренне стабилен и экономически успешен. Тем не менее, в один трагический день некие "повстанцы" (которые позднее были признаны мировым сообществом исламистскими боевиками, переброшенными из-за рубежа) взяли штурмом воинскую часть в Бенгази и развязали гражданскую войну, закончившуюся полным уничтожением ливийской государственности.

Вооружённый мятеж в Актобе был буквальным повторением старта ливийской войны. Только неудачным. Исламисты разгромили оружейные магазины и попытались захватить воинскую часть. Если бы им это удалось, то можно не сомневаться, что с использованием захваченного арсенала они бы вооружили небольшую армию и попытались бы создать "повстанческое правительство".

Для ливийского формата гражданской войны Актобе расположен очень удачно. Это достаточно крупный город, чтобы стать столицей мятежников. В то же время он находится в отдалении от всех крупных казахстанских центров. Также далеки от него и основные группировки вооружённых сил Казахстана, которые в основном заняты прикрытием проблемных южных границ. При этом казахстанская армия очень невелика, по сравнению с огромными размерами территории. То есть быстро перебросить войска и создать группировку, достаточную для подавления мятежа (если бы ему удалось перейти в фазу расширения), было бы сложно.

Сам Актобе является перекрёстком шоссейных дорог, что позволяет быстро перебрасывать летучие отряды мятежников на юг, запад и восток Казахстана, а также на север, к находящейся всего в ста километрах российской границе.

На сто километров южнее, в полутора часах езды на традиционных джихадистских "тачанках" (пикапы с пулеметом) для которых казахстанская степь столь же доступна, как ливийская пустыня, находится железнодорожный узел Кандыагаш.

Проходящая через Актобе железнодорожная ветка также ведёт к российской границе. По железной или шоссейной дороге от Актобе до Оренбурга — 300 километров. Напрямую по степи – раза в полтора короче.

Граница между Казахстаном и Россией, как между партнёрами по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), является открытой. Да если бы она таковой и не была, перекрыть тысячи километров степной границы – задача нетривиальная. Для этого целая армия нужна.

Под прицелом – Россия и Китай
Казахстан является не только одним из базовых членов ЕАЭС. Через него ещё и пролегает кратчайший путь транзита китайских товаров в Россию и далее в Западную Европу – одна из наиболее перспективных веток нового Великого шёлкового пути, который должен связать воедино азиатский и европейский рынки.

Казахстан также – один из главных, наряду с Россией, гарантов стабильности в Средней Азии. Более того, именно через территорию Казахстана Россия имеет доступ к бывшим советским среднеазиатским республикам, в том числе и к своей базе в Таджикистане.

Государства среднеазиатского юга, испытывающие джихадистское давление с территории Афганистана, в случае дестабилизации Казахстана, оказываются в капкане. Их границы теряют устойчивость практически по всей своей протяжённости (кроме туркменско-иранской), а помощь и поддержку они смогут получать только по воздуху.

Таким образом, в случае удачи мятеж в Актобе, при минимальном ресурсном обеспечении, практически за счёт местных возможностей, решал бы несколько стратегических задач.

Во-первых, внутренним конфликтом связывалась армия Казахстана, которая больше не смогла бы играть стабилизирующую роль на среднеазиатском юге.

Во-вторых, ставились бы под угрозу, а в худшем случае разрывались бы пути китайско-российского и китайско-европейского транзита.

В-третьих, протяжённая и открытая российско-казахстанская граница давала бы неограниченные возможности для проникновения джихадистских банд на территорию России. В свою очередь, это потребовало бы от Москвы принятия экстренных мер по обеспечению военного прикрытия границы. То есть Россия была бы вынуждена ослабить свою группировку на западном направлении и сконцентрировать большое количество войск для пресечения прорыва джихадистов на собственную территорию.

С учётом мобильности джихадистов и дешевизны их обеспечения (в основном они кормятся за счёт местных ресурсов) от Москвы потребовалось бы надолго сковать многократно избыточные военные силы и материальные ресурсы против малочисленного, но неуловимого противника.

В-четвёртых, в случае минимально успешного развития мятежа, дестабилизация грозила бы всей Средней Азии. То есть на южных границах России открылась бы огромная чёрная дыра (от Оренбурга до Индийского океана), пожирающая дефицитные ресурсы. Её сколько-нибудь быстрое закрытие было бы невозможно. Это была бы проблема на десятилетия.

Наконец, под угрозой закрытия оказались бы такие интеграционные проекты, как ЕАЭС, ШОС, ОДКБ.

Представим, что совместными усилиями России и Казахстана, в рамках обязательств по ОДКБ, мятеж бы удалось подавить относительно быстро и избежать масштабной дестабилизации региона. Но сам факт военного взаимодействия Москвы и Астаны в северных районах Казахстана, где проживает высокий процент русского населения, позволил бы нашим западным "друзьям и партнёрам" в очередной раз начать разговоры о вмешательстве России во внутренние дела граничащих с ней государств и обвинить в попытках воссоздания СССР. Наверняка были бы предприняты попытки посеять недоверие если не между Москвой и Астаной, то между русским и казахским населением Казахстана, а также усилить военную русофобскую истерию восточноевропейских лимитрофов.

Мятеж в Сирии дестабилизировал весь Ближний Восток. Мятеж в Ливии – Северную Африку. Оба эти мятежа, а также переворот на Украине создали серьёзные проблемы России и Европейскому союзу. На этом фоне мятеж в Казахстане дополнил бы картину, погрузив в хаос весь центр Евразии и полностью разорвав торгово-экономические связи между Европой и Азией.

На этом фоне американские проекты Трансатлантической и Транстихоокеанской зон свободной торговли оказались бы безальтернативными предложениями.

Поэтому я уверен, что в Актобе мы имели дело с первой, но не с последней попыткой развязать гражданскую войну в ключевой стране Средней Азии.

Казахстанские силовые структуры сработали достаточно эффективно, и это радует. Но это также значит, что следующая попытка будет подготовлена лучше. Так что расслабляться нельзя.

Автор Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Считается, что операция «Кондор» была запущена в Чили в ноябре 1975 года Аугусто Пиночетом, его примеру последовали другие южноамериканские диктаторы. Об этом написаны книги и сняты фильмы, проведены журналистские расследования с ужасающими подробностями, напоминающими зверства нацистских карателей во время Второй мировой войны.

Многие левые диссиденты из стран, где проходила операция «Кондор», искали убежище в соседних странах и в других местах, но это не всегда помогало. Секретная программа пошла гораздо дальше Латинской Америки. Правительство США позже установило, что чилийские агенты, участвовавшие в операции «Кондор», убили в сентябре 1976 г. в Вашингтоне бывшего посла Чили Орландо Летельера и его американского помощника Ронни Моффитта. Агенты операции «Кондор» отслеживали также людей с целью их физического уничтожения по всей Европе.

Ключевой уликой в деле стали для аргентинского суда рассекреченные данные агента ФБР, относящиеся к 1976 году. Вынесенный приговор - важная веха, поскольку в первый раз в судебном порядке доказано, что операция «Кондор» являлась международным преступным заговором, осуществлявшимся при поддержке США правящими режимами в Чили, Аргентине, Боливии, Бразилии, Парагвае и Уругвае.

Поскольку тела многих жертв так и не были найдены, аргентинские прокуроры утверждают, что преступление по сокрытию обстоятельств этих смертей совершается и сегодня и что установленные законом сроки давности в данном случае не применимы.

Поскольку правовой прецедент создан, а западная юридическая система построена на прецедентах, процесс может двинуться дальше и затронуть интересы Соединенных Штатов. Ведь по большому счету разработчиками этой формы государственного терроризма и транснациональной преступности были политики из Вашингтона.

Известны также факты причастности как минимум двух других стран к поддержке диктаторских режимов Латинской Америки - Великобритании и Израиля. Обе страны поставляли оружие и отправляли своих инструкторов по подавлению партизанской деятельности (пригодился опыт репрессий против ирландцев и палестинцев) и техникам допроса с помощью пыток.

Нужно отметить, что сразу после вынесения приговора суда новый проамериканский президент Аргентины Маурисио Макри был госпитализирован в ночь с 3 на 4 июня с диагнозом сердечной аритмии. Повлияло ли на состояние здоровья аргентинского президента само решение суда или его госпитализация стала результатом тяжёлых переговоров с послом США в Аргентине, неизвестно.

Созданный Аргентиной судебный прецедент – сигнал всем странам, где совершались и совершаются подобные преступления. Это послание и нынешним украинским правителям, причастным к убийствам, похищениям и пыткам мирных граждан на протяжении последних двух лет. Последний 14-й доклад  Управления верховного комиссара ООН по правам человека о положении с правами человека на Украине обнажает всю тяжесть преступлений, совершённых украинскими должностными руками и подконтрольными им неонацистскими группировками. Как показала Аргентина, ставить точку в подобных делах никогда не поздно.

Но порой спецслужбы действуют более прямолинейно, например, когда смогли раскрутить в СМИ историю о несуществующей бойне на площади Тяньаньмэнь в Китае – «пулеметы косят студентов сотнями, даже тысячами», хотя независимые свидетели, присутствовавшие на площади, настаивали, что не видели ничего подобного. (Что они действительно видели, так это расстрелы на улицах после того, как антиправительственная толпа поджигала танки и убивала солдат, посланных очистить площадь.)

Сегодня мишенью компрометирующей информации является Россия. Несколько лет назад, когда президент Владимир Путин попытался жестоко подавить про-мусульманское восстание  чеченских боевиков, стремящихся к независимости, усилия Москвы только приветствовались. Поскольку США и Великобритания также назвали повстанцев террористами, они вели себя дольно молчаливо. Но по поводу восточной Украины и Крыма, однако, подобная сдержанность отсутствует. Мы вернулись к безумству времен Тяньаньмэнь: вы говорите, что хотите, и бездумные СМИ вас поддержат.

Возьмем, например, Украину. Теперь у нас есть достаточно много независимого документального освещения событий через YouTube и другие каналы. Благодаря этому можно увидеть, что русскоговорящее большинство восточной части Украины просто хочет иметь свою территорию с возможностью самоуправления, а украинские силы были посланы туда, чтобы подавить их. Но иногда можно увидеть обе силы, счастливо братающиеся друг с другом. Только крайние украинские националисты и некоторые пронацисты хотят продолжения боевых действий. В Минском соглашении 2015 года Москва подтвердила, что не собирается захватывать спорные территории, и  границы между Украиной и Россией останутся прежними.

Все, чего хочет Москва — некоторую форму автономии для русскоязычной территории на востоке. Тем не менее, мы неоднократно слышали от НАТО и других источников, что Москва стремится к агрессии. Как вы можете быть агрессором, если, в соответствии с международным соглашением, все, что вы делаете — пытаетесь защитить меньшинство, желающее автономии или федерации? Почему на Западе считается само собой разумеющимся подобные права для языковых или других меньшинств? Во всяком случае, поддержка Москвой русскоговорящих сепаратистов на Украине теперь может быть обоснована новым принципом Запада «обязанность защищать», то есть нести ответственность за защиту национального меньшинства, подавляемого центральным правительством. Но это не останавливает «ястребов» в НАТО и других местах и они продолжают разглагольствовать о российской агрессии.

А в отношении Крыма лицемерия еще больше. Эта изначально русско- и татароговорящая область для удобства управления была включена в состав Украины советским лидером Никитой Хрущевым в 1954 г. Как и остальная часть Украины, Крым плохо управлялся, и, воспользовавшись Киевским бунтом 2014 года, Москва вместе с большинством крымского населения с минимальным применением силы вернули Крым в Россию. Мало кто из наших западных «ястребов» отрицает, что Крым — в основном русскоязычный регион. Вместо этого они настаивают на незаконности изменения государственной границы таким образом, забывая, что в 1999 году они 3 месяца зверски бомбили Белград, чтобы заставить его изменить статус границы с Косово.

Теперь мы начинаем слышать от НАТО и другие бормотания о московских заговорах против других бывших советских республик.

Советский Союз был виновен во многих грехах, но ему сложно вменить в вину отсутствие уважения к правам разных этнических меньшинств в своих республиках. Сегодня, с обретением независимости этими республиками, этническое большинство начало дискриминацию против России или пророссийских меньшинств не только на востоке Украины. Однако, когда Москва пытается протестовать против такой дискриминации, особенно в трех странах Балтии, где существуют серьезные языковые ограничения для местного русского населения, жалобы Москвы изображаются как провокации, что обосновывает грубый ответ НАТО.

Как и с Китаем из-за событий на площади Тяньаньмэнь, общее западное незнание отдаленных стран позволяет комментаторам легко использовать предвзятости и неточности в своих репортажах о России. Во время недавнего московского парада по случаю празднования 71-й годовщины победы над фашистской Германией, один из комментаторов сказал,  что на улицах Москвы были сотни портретов Иосифа Сталина. Но на многочисленных телевизионных и YouTube трансляциях парада вы не увидите ни одного напоминания о Сталине, не говоря уже о портрете. В речи Путина вы не услышите ни одного упоминания Сталина. Кстати, Путин не смотрел парад с пьедестала, как Сталин или остальные бывшие лидеры. Он был внизу вместе с народом. Про-сталинские настроения в России существуют, однако в тот день на них не было ни намека.

Комментаторы также упомянули, что у людей к одежде была прикреплена черно-оранжевая ленточка, которая берет свое начало еще из времен царя. Сегодня она  символизирует поддержку Путина и российской военной мощи. Однако, посмотрев телетрансляцию, можно понять, что только люди, связанные с военными, носили эту ленточку, по той простой причине, что лента — военная награда, которую по закону могут носить только военнослужащие. Лента была взята из царских времен прозападным любимцем — Борисом Ельциным.

Что касается угрозы, это же не просто угроза. Мэр Анкары, столицы Турции, публикует на своем сайте фотографии этих депутатов немецкого парламента с их адресами, телефонами и так далее. Это что - не призыв к убийству, что ли? Это мэр Анкары делает! Это нормально, он предлагает? Это честные люди, они - граждане своей страны. Они думают о моральной ответственности, в том числе своей страны. Потому что там действительно в резолюции есть упоминание, хотя есть более радикальная резолюция, прямо обвиняющая Германию. Это левая фракция, там левые в парламенте выступили, но она не прошла, потому что и не надо, они признали, немцы, в парламенте. Вот о чем идет речь. И вот давайте проведем анализ крови, турки – не турки. А давайте мы их фотографии опубликуем и все, что связано с ними, с этими одиннадцатью честными людьми.

Я больше того скажу. Если сейчас в Турции провести референдум, который бы позволил открыто высказать свое мнение по поводу геноцида христианских народов, надо так называть, то ты поверь, там было бы больше 10 процентов. 10 процентов – это те, кто в условиях нынешней Турции не боятся об этом говорить, что говорит вообще-то о смелости и храбрости этих людей. Проблема геноцида не исчезла в Турции со временем.