я точно террористка
Тренд ясен: неприязнь к гомосексуализму в США приравняют к терроризму
Редактор влиятельного американского религиозного издания First Things Расти Рено объясняет, почему «терроризм — это не акт ненависти»: «Обвинение в «ненависти» обращает наше внимание на сильные эмоции и аномальные психические состояния. Это отвлекает нас от того, что именно наш враг сформулировал как свое рациональное, политическое решение, а именно: то, что человечеству будет лучше, если исламская форма правления, (не Соединенные Штаты) будут господствовать в мире. Терроризм — политический акт… террористический акт является проявлением политического суждения. Это полезно осознавать еще и для понимания того, почему, вслед за Орландо, левые принялись говорить не о терроризме, а о республиканской политике», — говорит Рено. Марк Джозеф Стерн из журнала Slate подтрунивает над «республиканскими политиками, которые теперь сочувствуют тем же людям, которых они недавно публично унижали, в попытке набрать больше голосов».
В издании Vox Герман Лопес опубликовал список членов Конгресса, которые голосовали против защиты геев от преступлений на почве ненависти. А Зак Форд из Think Progress отверг призыв христианского лидера Рассела Мура «вместе оплакивать жертв Орландо». «Как бы ни было нам страшно после Орландо, мы все еще в ужасе от слов Мура и его последователей по поводу ЛГБТ и от высказываний других христианских конфессий [по этому поводу]», — говорит Форд. В конце своей колонки Форд требует, чтобы христиане отказались от своих укоренившихся представлений о сексуальной морали; только тогда доктор Мур и семьи из Орландо «могли бы поплакать вместе».
«В конце 1990-х годов католиков часто ассоциировали с христианской сектой, которая бомбила клиники, практикующие аборты, и гей-бары, настаивая на том, что это места безнравственности и зла. В июле прошлого года евреи-ортодоксы напали на ЛГБТ-участников иерусалимского парада, ранив шестерых из них (один подросток умер от ран); оправдывая свои атаки, иудеи обращались к наказаниям из Талмуда, предусмотренные за гомосексуализм. Один христианский пастор из штата Аризона, Стивен Андерсон, похвалил убийство 49 человек в Орландо, говоря, что «гомосексуалисты — отвратительные извращенцы и педофилы».
Нападения на гей-бары в США — не редкость. Как говорит профессор социологии Грэгор Мэтсон в интервью The Intercept: «В 2014 году зверские преступления на почве ненависти к гей-парам были проведены сотрудниками и студентами католической средней школы. В католической и евангелической Бразилии убийство женщин-транссексуалов в настоящее время стало эпидемией…
Опрос 2015-ого года показал, что мусульмане США более толерантны к гомосексуализму, чем христиане-евангелисты, мормоны и Свидетели Иеговы. Кроме того, мусульмане США более склонны поддерживать однополые браки (42%),чем евангелисты США (28%),черные протестанты (40%),мормоны (26%) и Свидетели Иеговы (14%). Мусульмане США примерно так же поддерживают однополые браки, как и христиане в целом (44%).
Известный мультимиллионер-евангелист, бразильский пастор и конгрессмен, известный своей антигейской риторикой, Марко Фелисиано недавно «напал» на ЛГБТ-сообщества, утверждая, что «резня в Орландо была использована для саморекламы». За последние несколько лет христианские фанатики США уже инициировали (активностью и деньгами) внедрение репрессивных законов против ЛГБТ в христианской Африке, включая Уганду, где они пытались внедрить смертную казнь для гомосексуалистов. Закон, который был принят, подразумевает уголовную ответственность за нетрадиционные отношения; он привел к серьезному росту нападений на ЛГБТ-сообщества на континенте», — пишет издание The Intercept.
Неприязнь к ЛГБТ широко распространена в некоторых частях мусульманского мира: в большинстве из стран (хотя и не всех). Подобное можно сказать и о бедных уголках христианского мира — это, например, такие страны как Гана, Уганда, Кения, где только небольшая часть населения считает, что общество должно принять гомосексуалистов. В других странах, где не преобладает мусульманское население — Китай, Россия, Нигерия, Сальвадор, Израиль — общественность так же выступает против признания ЛГБТ-сообществ.
Для части исламской доктрины действительно характерны все виды «ужасных взглядов» на ЛГБТ, женщин… «Но точно так же это характерно и для христианской Библии и еврейского Талмуда. Когда дело доходит до евреев и христиан, люди инстинктивно понимают, как фанатично и лживо может выглядеть цитирование оскорбительных отрывков из священных книг, и как их можно использовать, чтобы демонизировать кого угодно».
Стандартная тактика «неонацистов и других антисемитов» — это цитирование «подходящих» отрывков из Талмуда, «в том числе и одобрение рабства, мошенничества, обмана — вполне приемлемого по отношению к не евреям. Все мы понимаем, что эта тактика мерзка, ненаучна и антиинтеллектуальна именно потому, что современные приверженцы этих религий интерпретируют и применяют (или игнорируют) эти положения во всех остальных видах деятельности, как им заблагорассудится».
То же самое относится и к мусульманам, у которых существует целая кустарная отрасль псевдо-интеллектуальных шарлатанов. Существует также социальный эксперимент, когда люди читают полные ярости выдержки из Библии, говоря, что они из Корана, и все в это верят. Миллионы мусульман придерживаются положительного мнения по поводу геев, а также позитивно с ними взаимодействуют — почти всегда те, кто больше всего демонизирует ислам — это те, кто их совсем не знает (так же это верно и в отношении ЛГБТ).
Во всем мире существуют и геи-мусульмане, которые — так же, как и все остальные ЛГБТ-сообщества — борются за свою идентичность и религиозные убеждения. «Все виды ненависти и предубеждения — пещерного сознания по поводу национальности и религиозных или сексуальных предпочтений, как правило, свидетельствует о том, как эффективно могут вводить в заблуждение абсолютистские стереотипы как о мусульманах, так и о ЛГБТ».
Существует вполне определенная группа злобных полемистов, которые в буквальном смысле, кажется, готовы посвятить свою жизнь интерпретации всех событий, которые освещаются в новостях, чтобы нападать на ислам. Не теряя времени, ещё до того даже, как были известны какие-то факты (в то время, когда тела убитых еще находились в клубе),они уже изображали мусульман однозначными ненавистниками ЛГБТ. Не беря во внимание, что подозреваемый, Омар Матин, не проявлял никаких признаков религиозного фанатизма, страдал (по многочисленным источникам) от психического заболевания и не обладал никакими видимыми связями с экстремистскими группами, если не считать звонка в 911.
Возможность использовать ЛГБТ-мучеников, чтобы питать стандартную антимусульманскую повестку дня, выглядит слишком привлекательно, чтобы ею не воспользоваться, несмотря на огромное количество фактов, которые это отрицают. «Расскажите ЛГБТ-гражданам, выросшим в Северной Америке или Южной Америке или Европе, что ненависть к геям — это исключительный атрибут исламской веры, и вы получите ненависть ко всем мусульманам, основанную на фактическом личном опыте, а не на общей идеологии ненависти — это будет более эффективным результатом».
На данный момент эксплуатация этих настроений — часть более обширной тенденции использования либеральных социальных проблем, чтобы получить поддержку милитаристской повестки, возможных конфликтов и агрессивной внешней политики. Украсьте штаб Центра правительственной связи Великобритании или мэрию Тель-Авива флагом с цветами радуги и десятилетия военной оккупации покажутся либеральными. Посмотрите на милитаристски настроенных президентов США, которые боролись за социальные права, права рас и пола ‑ и вдруг их милитаризм покажется вам либеральным, терпимым и даже вдохновляющим. Можно притворяться, что война в Афганистане идет с феминизмом и агрессия по отношению к Ирану идет для защиты ЛГБТ, а также наблюдать, как либералы тают от удовлетворения. Замаскируйте антимусульманскую риторику под ЛГБТ-активность и можно быстро расширить свою поддержку, достучаться даже до неоконсервативного рассудка и внедрить это в повестку дня западного либерализма.
«Реклама ненависти ислама к ЛГБТ — не только клевета по отношению к мусульманам, она еще и оказывает медвежью услугу миллионам геев, которые были ‑ и продолжают быть — «угнетены» людьми, которые не имеют ничего общего с исламом. Борьба с ЛГБТ во всем мире и так достаточно сложна даже без циничного использования их в качестве опоры», — пишет The Intercept.
Обряды обязательны только для тех, кто их соблюдает, а вмешательство в чужие ритуалы всегда ощущается как невыносимая травма, нанесенная одним человеком или группой другому. Люди сопротивляются, когда они вынуждены вовлекаться в чужой набор ритуалов, несовместимых с их собственным видением истины, так как принять обряд — значит согласиться с его значением… Это как заставить патриотов оскорбить флаг или заставить язычников принять крещение.
Для миллионов ЛГБТ-американцев и их союзников неспособность политика выразить поддержку гей-прайда по твиттеру является нарушением ритуального этикета. Но любое выражение солидарности с ЛГБТ-сообществом или предложения помощи от консерваторов в этом кризисе чаще всего воспринимаются как ритуально нечистые. От политика из Флориды, Генерального прокурора Пэм Бонди (известной своим порицанием ЛГБТ) это прозвучало как зазубренная «часть обязательной работы».
Многие консерваторы рассматривают права геев в основном как политический и культурный вопрос, который гомосексуалистам удалось решить в свою пользу [после принятия федерального закона в 2015 году]. Они пытаются спорить, используя политические мотивы.
Но вот ЛГБТ-сообщество, кажется, относится к своему движению больше как к религиозному. А как могут религиозные движения быть поставлены под сомнение теми, кто не принимает их догмы? И для ЛГБТ тот факт, что консервативные христиане не могут с чистой совестью согласиться с их ритуалами, является свидетельством их зла. Спорить только по политическим мотивам с априори злыми людьми (не убедив их в главном) — значит признавать за противником морально-волевые качества, которых он не заслуживает. Это может рассматриваться как ослабление собственной решимости и неспособность сохранить веру в дело предков-мучеников.
Попытка издания The New York Times размазать кровь Орландо на республиканских политиках, которые на различных уровнях выступают против однополых браков, следует рассматривать как религиозный акт, проклятие рода, предание анафеме, лишение полноправного членства в Церкви. Когда консервативный лидер Кристиан Рассел Мур обратился к геям после Орландо, чтобы выразить скорбь и солидарность, он лишь подтвердил скорбь по поводу общего и человеческого между людьми. Но эти вполне искренние настроения, по-настоящему испытываемые Муром и другими консерваторами, были восприняты как ритуально «нечистые». Гей-активист Зак Форд, как известно, отказался принять эти слова сочувствия и сказал, что до тех пор пока Мур и ему подобные реально не изменят своих взглядов, их «слова симпатии» ничего не стоят.
Все больше и больше левой интеллигенции, которая молниеносно определяет термином «ненависть» любую мысль, слово или действие, с которым она не согласна. Но если рассматривать это как религиозный акт, например, как изгнание иноверцев ради сохранения «чистого» сообщества, тогда подобные действия приобретают некий смысл.
Но это делает конфликт неразрешимым. Ведь религиозные активисты не могут хорошо себя чувствовать и сосуществовать с неверными. Они либо должны быть затоптаны, либо превратиться в зимми — людей второго класса, граждан, которые в полной мере осознают свою неполноценность и отверженность государством. Справедливости ради стоит сказать, что это то отношение, которое испытывали к себе гомосексуалисты на протяжении многих лет. В самом деле, как утверждал гей-активист и профессор права США Чай Фельдблюм, когда речь заходит о свободе вероисповедания и правах гомосексуалистов, получается игра с нулевой суммой.
Риторика религиозной праведности и чистоты эмоционально очень мощна. Пламенное чувство чистоты, ощущение того, что вы сражаетесь не только против врагов, но и против неверных, слишком приятно переживать. Когда самая влиятельная газета в мире привлекает республиканских политиков (и любых консерваторов, которые поддерживают взгляды ЛГБТ) и рассказывает о том, что она рассматривает 49 мертвых геев, убитых исламским террористом, как мученичество — вот тогда в культурной войне перейдена важная граница.
Убийц и соучастников убийства принято уничтожать. И левые не собираются объявлять перемирие. Они собираются продолжить этот джихад, пока враг не станет униженным и бессильным, потому что так ведутся религиозные войны.
Те, кто не может перешагнуть через себя и капитулировать из-за своей религиозной совести и убеждений, должны понимать, что это явление в первую очередь религиозное, а не политическое, моральное или просто культурное. Современные «крестоносцы» заняли все «возвышенности» в американской культуре, особенно в средствах массовой информации. Консервативные христиане должны осуждать убийства в Орландо и все акты насилия и дегуманизации против ЛГБТ, даже если геи не принимают эти осуждения. Для христиан геи — часть человечества, несмотря на то, насколько каждый испорчен, все сделаны по образу и подобию Бога ‑ и этот факт не изменится, даже если геи будут отказываться от выражения скорби и солидарности. «Христианским консерваторам важно понимать природу этого аспекта культурной войны и понимать, что вся доброжелательность мира нам уже ничем не поможет», — пишет издание The American Conservative.
Снижение уровня политического диалога до эмоциональных импульсов создает неприемлемые условия для совместной жизни; все, что остается — постоянные «межплеменные» столкновения. Когда возможности консенсуса, который зависит от убеждений, больше не существует (потому что одна сторона решает, что другая находится за пределами «разумного»),единственным средством остается сила. И к современным левым это относится в большей степени.
Проще говоря: «неспособность рассмотреть вопрос о возможности того, что ваш политический оппонент может быть рациональным субъектом политической жизни, делает национальную политику значительно уязвимее. А неспособность принять тот факт, что и террористы могут ими быть, подвергает наш народ опасности», — говорит Ян Татл из National Review Institute.
