…20 поездок на метро, столько же на автобусе, 25 – на троллейбусе и 33 — на трамвае. Кто ехал «зайцем» и попадал в цепкие руки злой контролерши, той денежкой оплачивал штраф.

Рубль – это еще мечта. А как ее сделать реальностью? Просто – купить лотерейный билет. «Девушка, а пылесос выиграть можно?» «И стиральную машину?» «Даже «жигули?!» «Тогда дайте четыре – на счастье!»

Впрочем, игра – занятие для азартных романтиков. Но большинство – сухие реалисты. Сэкономил рубль, побежал покупать вещь для дома. Особого выбора не было, но что-нибудь простенькое – пожалуйста.

Например, цинковое ведро. Всего за 90 копеек. А на сдачу — молочное мороженое!

Разгулялся аппетит. В продуктовом толпа. В кассу – хвост. «Вы крайняя?» «Ах, за вами еще четверо занимали?». Ладно, постою, подумаю…

Рубль — это одиннадцать коржиков или десять сочников с творогом. Можно потратить денежки на томатный сок. Целых десять стаканов выйдет. Но лучше всего купить две пачки пельменей в красной пачке. «Русские» назывались. И сам сыт буду, и соседу по коммуналке отсыплю.

Другой вариант — шесть чебуреков. Сразу! А можно растянуть удовольствие и каждый день покупать по два пирожка с капустой, картошкой, рисом, яйцом, или повидлом. Так рубля на две недели хватит

Рубль был силой. Эдаким прожиточным минимумом того времени. «Желтенькая» вполне могла обеспечить дневной рацион – бутылка кефира, батон хлеба, сто граммов сыра и столько же вареной колбасы. Не густо, но не так уж и бедно. Кстати, средняя зарплата тогда была сто двадцать целковых…

Что там еще на витрине? Бутылка подсолнечного масла — 99 копеек, баночка майонеза – если он, конечно, был в наличии – 33 медяка. За рубль можно было завалить квартиру солью — купить аж четырнадцать килограммовых пачек крупной (7 копеек за пачку) или девять пачек мелкой — «Экстра» (11 копеек). А потом это простое или другое, более важное дело скромно отметить.

Если добавить к рублю всего 2 копейки, можно купить бутылку плодово-ягодного винца (0,7 литра). Нет, лучше яблочного сидра. Потому что две копейки мне, ох, как нужны – позвонить из телефона-автомата жене: «Извини, дорогая, задерживаюсь на работе… Да, нормальный у меня голос, нормальный!».

А названия продуктов все мелькают. Кстати, были они в магазинах, были! О нынешнем изобилии никто, понятно, не мечтал, но утолить голод все могли запросто. Жили без излишеств, но и без вредных добавок – всяких там глютаматов, консервантов и усилителей вкуса.

Нет, я не прославляю прошлое, не тоскую по нему. Просто вспоминаю. Да так усердно, что в горле пересохло: «Можно пару бутылок «Пепси»?» «Кончилась?» «Тогда две пачки жвачки». «Еще не завезли?».

Шагаю по улице. Машин, между прочим, кот наплакал. Так что Садовое кольцо в любом месте перебежать можно. Вхожу в парикмахерскую, занимаю очередь. Газетку за 2 копейки почитал, стал размышлять. Что лучше: полубокс за 15 копеек или со скобкой и пробором за 40?

Машинка щелкает, волосы на простыню летят. «Молодой человек, вас «Шипром» или «Тройным» освежить?».

Теперь самое время в кино. Опять же с рублем.

А можно на стадион, в музей, и даже в театр. Было такое слово – «нагрузка». Когда в придачу к дефициту, скажем, на Таганку или в Маяковку пристегивали билет в какой-нибудь филиал чего-то… Не шедевры, конечно, но смотреть можно. Был реализм и не только социалистический.

Ну а память все не унимается…

Рубль – это двадцатилитровая канистра бензина АИ-72, двадцать пять конвертов с маркой или сто — без марки. И еще — большой комплексный обед. Большой, калорийный, без последующей изжоги.

Сколько же обещал радостей и маленьких открытий этот маленький веселый рубль! Он путешествовал из одних рук в другие, и все ему были рады.

Про него даже стихи сочиняли. Самый известный — Сергея Михалкова:

«…А я народный рубль, и я в руках народа,

Который строит мир и к миру мир зовет,

И всем врагам назло я крепну год от года…»

Время полновесного, советского рубля давно прошло. Сейчас он лежит, забывшись тяжким старческим сном в темных и пыльных уголках множества квартир, ветхий, истрепанный. Эта бумажка уже никому никогда не послужит, но люди сохранили ее на память. Потому что она – крошечная частичка давно умчавшейся жизни…