Вспомнилась незабвенная Ольга Васильевна. Вот уж поистине злой гений. Но какой колоритный! Эту ретро-пародию я написала два года назад, а как будто вчера.

Сны и сновидения.

Ночь, благословенное время для мечтателей. Сначала фантазия цветёт пышным цветом, потом, наступает лёгкая дрёма, а дальше, если повезёт, снится то, о чём так сладко мечталось.
                                     

С рассветом и первыми лучами солнца в скромные, семикомнатные апартаменты  приходит  Алиана. Она бесшумно скользит по особняку, убирая комнаты, поливая  цветы и шепотом повторяя:
«Какое счастье, что у Саши такая замечательная мама! О такой свекрови  можно только мечтать!  Если бы не она, я бы никогда не узнала, как правильно: готовить еду, убирать дом, гладить бельё, любить мужа, быть беременной, радоваться и плакать. Если бы не она, я бы вообще не знала, как правильно жить!»

Светлана Михайловна, тем временем, на кухне готовит еду для любимой сватьи.
- Завтрак для мамы готов? – спрашивает, вошедший в дом Саша, у него в руках огромный, ежедневный букет роз и обязательные пакеты с подарками.
- Да, блинчики я пожарила, сливки только, что сняла, сок свежее выжатый.   Саша, я ничего не забыла? – испуганно спрашивает тёща.
- Конечно, забыли, - начинает раздражаться зять – осетинский пирог разогрели? Варенье из грецких орехов, тоже не положили! Хоть говори, хоть не говори, никак вы Светлана Михайловна не запомните, что моя мама любит.
Тёща, расстроено, наклонила голову. «Что же   я такая бестолковая? – выговаривала она самой себе мысленно – Никак не запомню элементарных вещей. Опять Ольга Васильевна огорчится»

Незаметно, мимо, прошмыгнули две барышни из службы сервиса. Они уже поднимались на второй этаж.
- А что, мама уже проснулась? – спросил их Саша.
- Да, - на ходу ответила одна из них – Она уже звонила.
Всё вокруг пришло в движение.
В спальне у Ольги Васильевны был установлен специальный  телефон  со всей обслугой. И каждое её желание исполнялось беспрекословно. Пришедшие девушки, были парикмахером и визажистом.
Ушли они через час, когда причёска и make up, устроили привередливую клиентку. И тогда к завтраку вышла сама хозяйка.

Она медленно прошлась по комнатам, проведя пальцем по столам и полкам, на предмет наличия пыли. Заглянула в горшки с цветами, не сухие ли они.
- Я могу убрать в вашей комнате? – шёпотом спросила Алиана.
Ольга Васильевна  глядя в окно, выдержала паузу, потом заглянула в столовую, где Светлана Михайловна накрывала стол для завтрака. Решив, что уборку Алианы она «оценит» позже, произнесла:
- Хорошо, можешь убирать, я буду минут через сорок, так что поторопись.
Невестка мгновенно испарилась.

- Мамочка, с добрым утром любимая, моя! – сказал Саша, широко улыбаясь и протягивая Ольге Васильевне цветы.
Подойдя к нему, маменька дежурно улыбнулась, скептически взглянула на протянутый букет. 
- И это всё? – удивленно поинтересовалась она – Какие-то они пожухлые, посвежей, не было?
- Мамочка, они свежие – попытался оправдаться сын – их при мне в оранжерее срезали.
- Да, странно – не успокаивалась Ольга Васильевна – Хорошо, поверю, на этот раз. Так я не поняла, этот странный гербарий – всё, чем ты можешь порадовать свою мать?
- Нет, конечно, - кинулся в прихожую недостойный сын.
Вернулся с давешними пакетами, и стал доставать коробки и коробочки, свёртки и свёрточки. Чего там только не было: духи и конфеты, новый мобильник и антикварная посуда, модный тренч и винтажные  ботиночки.
Ольга Васильевна медленно перебрала подарки и видимо, оставшись довольной, переключила своё драгоценное внимание  на основной объект своей нелюбви – на Светлану Михайловну.

- Ну, - недовольно произнесла она, усаживаясь во главе обеденного стола и  брезгливо смахивая невидимые крошки – Чем сегодня решили меня отравить?
- Что вы, Ольга Васильевна, я очень старалась угодить – заискивающе оправдывалась сватья, внося в столовую огромный поднос.
Когда сервировка была закончена, Саша и его тёща, замерли  стоя по  обе стороны от Ольги Васильевны.
Та, завтракала с видимым аппетитом, но не переставала критиковать всё, что попадалось ей на глаза. Сливки – не той жирности, блины – не той прожаренности,  чай – не той крепости, хлеб – не той мягкости, варенье – не той сладости, салфетки – не той накрахмаленности. 
- Я же вам всё объясняла, неужели так трудно запомнить? Ведь от чистого сердца, вам добро делаю, а вы всё равно по-своему. Никакого уважения. 

Через четверть часа дама встала и направилась к себе. Она знала, что Алиана  ещё не успела убрать в комнате, но  тем приятней будет отчитывать её за нерасторопность.
- Да, - походя, через плечо, обратилась она к сыну и сватье, те уже почти расслабились, но снова напряглись – Обедать буду часа в четыре. У меня сегодня два интервью и фото сессия  для журнала «Гордость пенсионеров России».  Так вот, приготовьте на обед: салат с мидиями, крем-суп из шпината, мраморную говядину по-баварски, ну и на десерт - брауни с  маскарпоне.  И, пожалуйста, Саша, проследи, чтобы створки мидий были закрыты и чтобы они пахли морем, а не помойкой.  Чтобы крем-суп был взбит как следует, а не слегка размешан. Чтобы мраморная говядина была обязательно из Японии, а то ты же знаешь, что если она будет из другой страны, то тебе придется оплатить услуги моего стоматолога, а они не дёшевы. Ну, про свежесть маскарпоне я, надеюсь,  тебе напоминать не надо? И, пожалуйста, проследи за всем сам, не так уж много я требую. Я всё-таки твоя мама, а ты всё время забываешь об этом. Отвлекаешься то на жену, то на тёщу. Это недопустимо, ты должен помнить, что ты обязан мне жизнью, а всё остальное – не важно. Так что не огорчай мамочку – закончила она свой монолог и театрально приложила платок к газам, точно смахивая набежавшую слезу.
После чего неожиданно быстро поднялась наверх.

Там поучала Алиану, как надо ровно застилать покрывало на кровати, как правильно отодвигать ночные шторы и как вытирать пыль под кроватью. Потом, увидев приоткрытую дверь туалета, решила проверить и его чистоту. Осмотр затянулся, по естественным причинам, но это не освобождало неразумную невестку от нравоучений. Всё это время Алиана, с подобострастной улыбкой, стояла за дверью с блокнотом выслушивала  и записывала указания на тему: как содержать в чистоте ванную и туалетную комнаты.

Тут позвонил администратор, с известием о том, что пришли журналисты и фотографы. Ольга Васильевна упорхнула.  Три часа промелькнули, как один миг. Сначала она делилась бесценным опытом матери-героини, не в том смысле, что много детей родила, а в том, какая она самоотверженная мать, как она пожертвовала устроенной жизнью с мужем- пенсионером, двумя взрослыми дочерьми и внуками в шикарном четырёхкомнатном  доме. На эти «нечеловеческие» условия, в этом особняке, только для того, чтобы быть рядом с сыном и его беременной женой. Ведь они без неё пропадут, и дня не проживут. А тут ещё  и сватья- неумеха путается, обузой висит на шее. Они же все так не приспособлены к жизни. Да и вообще всему их приходится учить, и всё от чистого сердца  и от большой материнской любви. Потом была фото сессия, а это так утомляет – быть неповторимой. 

Направляясь, домой, Ольга Васильевна ненадолго забежала к соседям. Там жили человек двадцать молодых людей и девушек. Все они были то ли сектантами, то ли какой-то молодёжной организацией, она в это не углублялась. Ей просто нравилось приходить к ним и давать советы по жизни. Они их безропотно принимали, как данность.
Вот и сегодня были:
- два совета о завлечении мужчин;
- один о соблазнении женщин;
- три о том куда лучше вкладывать средства;
- полтора о том, как заработать миллион.
И так, по мелочи, как надо танцевать, как одеваться, где раздеваться, а где не стоит, и как важно любить её и её заповеди.

Обед, конечно же, оставлял желать лучшего.  Хотя на самом деле его заказали в лучшем ресторане, и он был просто отличным. Но это так, мелочи  не достойные внимания. 
После полуденного сна: встречи и беседы со спонсорами и управляющими. Но эта формальность не утомляла Ольгу Васильевну, а напротив, радовала. Уж тут она давала полную волю своим эмоциям. Могла кричать, топать ножкой, разбивать любые предметы. Окружающие терпеливо молчали, и иногда припадали к ногам этой великой женщины-матери. Как можно ей перечить, она же родила, и жертвует всем ради счастья, пусть своего.
- Кто-то должен быть счастливым? – вопрошала она – Пусть лучше я, чем кто-то другой. Мне это нужнее.
И все вокруг скандировали:
- Да! Ура! Ольге Васильевне слава!
Вечернее небо озаряли салюты, к её ногам несли букеты, саму её осыпали дождём купюр и орошали французскими духами.

От их запаха женщина и проснулась. Оказалось, что пахло не духами, а жидкостью для снятия лака. Сознание к даме вернулось вовсе не в шикарном особняке, и не на атласных простынях. А в общежитии гастрабайтеров, скорее даже, безработных   приезжих, которые влачили странное существование в этом пансионате. Она же, в отличие от своего сна, вовсе не была тут столбовой дворянкой и владычицей морской. Сын с невесткой действительно были, но съехали отсюда, а маменьку оставили за ненадобностью. Но, так получилось,  что и дома её не особо ждали. Вот и приходилось влачить жалкое существование в качестве кухарки-уборщицы в этом общежитии. Где каждый мог укорить её за что угодно, и только одно грело душу этой пожилой женщины, что придёт ночь, и там, в своём сне она им всем покажет – кто в доме хозяин.

Copyright: Серафима Мельникова

Агент 00кот
(почти смешная история)

                                                                 
                                         
Утро выдалось не только хмурым, но  и неприятным. Сначала на сторожа, Викентия Семёновича, ни за что, ни про что наехала  эта лохматая жиличка. Он, видите ли, недостаточно расторопно открыл ей ворота.
- Совсем заснул, - визжала она, - я, что, сама должна их открывать. Понаберут, гастарбайтеров по объявлению, ничего доверить нельзя, даже у ворот стоять правильно не могут!
Было там ещё несколько непечатных выражений, но Семёныч, решил не обращать на них внимания. Что, с неё взять, глупая девица. Конечно, обидно, когда пацанка сопливая, ему, взрослому мужику, офицеру в отставке, хамит. Но, так уж повернулась жизнь, что приходится в этом притоне привратником служить. 

Вдруг, дверь дома отлетела с грохотом и на крыльцо, как ошпаренная, вылетела кошка  Клотильда. За ней гнались двое: вечно орущий дебёлый мужик и его будущая тёща.
- Гони её, Чуй! – руководила маменька, - ишь, обнаглела совсем. Самим есть нечего, друг у друга продукты таскаем, и эта ещё  присоседилась!
- Пошла, б…ь, приблудная, - гаркнул мужик и, взмахнув ногой, почти достал до несчастного животного, но другая его нога неудачно угодила на банановую кожуру, брошенную кем-то из домочадцев. Верзила поскользнулся и растянулся, больно ударившись копчиком.
– А! - взвыл он  и грязно выругался, не смотря на присутствие маменьки и посторонних людей.
Хотя, Викентия Семёновича, местные жители никогда не стеснялись, они его (как впрочем, и весь обслуживающий персонал) просто не замечали. Неизвестно, чем бы вся эта канитель закончилась, если бы следом за ними из дома не вышла Марина. 
- Что вы шумите, это я Клотильде печенку отдала, ничего она не воровала.
- А с какого, это «нового года», ты так  нашими дефицитными продуктами стала разбрасываться? – живо поинтересовалась маменька,  глядя на то, как Чуй,  решив  всё равно наказать котейку, швырнул в неё тапком.  Кошка, жалобно мяукнув, спряталась в ближайших кустах.
- Во-первых, не вашими, а своими, - разъяснила ситуацию Мрина,- эту печенку я сама купила, только вы её есть не стали. Четыре дня в холодильнике простояла. Вот я и решила Клотильду угостить. А вы сразу драться.
Вся компания, недовольно бурча друг на друга, вкатилась обратно в дом.