В первый день, после того, как Волчок искупался, принял более подобающий вид и получил от кота по голове за то, что ткнулся носом в Тихонову чашку с кормом, он забился под хозяйский диван, где принялся трусливо дрожать и поскуливать. Тихон мрачно усмехнулся в душе, а потом получил ожидаемый нагоняй от хозяев за то, что так неприветлив с новым членом семьи. Коту это заявление не понравилось, а небольшой веник в руках хозяйки и вовсе превратил Тихона в некое подобие дикого манула. Кот не понимал, за что его ругают, а виной всему считал трусливого уродца.
После этого Тихон демонстративно не замечал Волчка, когда тот соизволил покинуть свое убежище и робко заглянул на кухню в поисках съестного. Чуть позже хозяйка умилялась, наблюдая за тем, как рядом кушает дрожащий от страха щенок и большой шотландский кот с вздыбившейся шерстью. Тихон специально ел молча, даже не смотря в сторону Волчка, а пес отвечал ему тем же.

Лишь глубокой ночью Тихон смог вздохнуть спокойно. Кот свернулся калачиком на любимом кресле и, потянувшись, выпустил из больших лап острые коготки, а затем потрясенно мяукнул, когда Волчок запрыгнул к нему. Если бы не хозяева, которые внимательно следили за реакцией своего кота, Тихон давно бы прогнал надоеду и спокойно уснул. Но было еще что-то необычное в поведении нового жителя. Волчок боялся, но боялся не своего грозного соседа.

Тихо фыркнув, Тихон отвернулся в другую сторону и закрыл глаза, а потом почувствовал, как что-то теплое коснулось его спины. Обернувшись, кот увидел, что щенок, слабо вздрагивая, прижимается к нему боком и, поблескивая единственным глазом, вопросительно смотрит на него, словно ожидая разрешения. Вздохнув, Тихон пристроился поудобнее и сам прижался к Волчку, мысленно удивляясь своему поступку. Щенок не знал, о чем думает его старший товарищ, но кот вспоминал свой первый день в семье, когда ему было страшно, а от незнакомых запахов хотелось чихать и прижаться к боку мамы, где так тепло и уютно. От этих мыслей Тихону стало очень хорошо, и он даже замурчал от удовольствия, а потом уснул. Сладко и нежно, как могут засыпать только кошки.

Так у Тихона и Волчка началась новая жизнь. Поначалу кот долго не мог привыкнуть к маленькой энергичной собаке, которая с радостным тявканьем носилась по дому, гоняя небольшой резиновый мячик, раньше принадлежавший Тихону, а потом, сам того не подозревая, проникся к ушастому соседу симпатией. Тихон понял, что он в доме хозяин и на правах старшего должен заботиться о щенке, который его периодически раздражал.
Ночами Волчок мог громко взвизгивать, когда ему снился плохой сон из прошлой жизни, где жестокие люди повредили ему глаз. Кот, привыкший к спокойному и размеренному сну, удивленно подпрыгивал, а потом долго смотрел на дрожащего щенка, пока в одну из ночей не обнял его крепко сильными лапами. Кто бы мог подумать, но Волчок почти моментально успокоился и крепко засопел, слабо улыбаясь лишь ему одному понятным мыслям. Тихон никогда не видел, как улыбаются собаки, а увидев, заурчал и лишь крепче обнял так непохожего на него соседа.

Иногда Тихону даже приходилось брать вину на себя. Кот не смог бы объяснить кому-то, зачем он это делал. Он просто считал, что должен был это сделать. Воспитание – трудное занятие, и гордый шотландец понял это, как никто другой.
Однажды Волчок разворошил мусорное ведро в поисках вкусной косточки и со страхом ожидал возвращения хозяев. Тихон, как мог, объяснил щенку, что нужно вести себя более подобающе, но Волчок робко скулил, закрывая голову неуклюжими лапками. Знал негодник, что хозяева поругают его. Кот, вздохнув, дождался звуков поворачиваемого в замке ключа, а затем демонстративно улегся рядом с мусором и принялся вяло грызть противную кость, оставшуюся от вчерашнего ужина. Странно, но коту не было больно или обидно, когда хозяйка схватилась за метлу. Он лишь внимательно смотрел за реакцией Волчка, который робко выглядывал из-за угла. Тихон знал, что этот урок мохнатый недотепа запомнит надолго. Так и случилось.
Вечером, когда Тихон укладывался спать на своем кресле, Волчок вновь пришел к нему. Кот вопросительно уставился на соседа, а потом коротко мяукнул от удивления, когда щенок стал легонько лизать его лапы и виновато смотреть на Тихона блестящим черным глазом. Урок усвоен, а значит, все было сделано не зря. И в эту ночь своенравное сердце шотландца буквально сияло от гордости за то, что он сделал.

Шли годы, и Волчок превратился в статную собаку. Даже один глаз и торчащий язык из немного деформированной челюсти, не убавляли его красоты. Тихон же постарел и часами предпочитал лежать в кресле, смотря цветные сны, чем носиться с другом по квартире. Волчок понимал это и, грустно вздохнув, отправлялся по своим собачьим делам или на прогулку с хозяином. Но вечером, когда пес укладывался возле кресла, Тихон приходил к Волчку и, свернувшись калачиком, быстро засыпал, не забыв напоследок обнять одноглазого недотепу своими лапами. Так было всегда.

Однажды Тихон заболел. Старость давала о себе знать. Кот уже не так хорошо видел, долго пережевывал еду, размоченную заранее заботливой хозяйкой, а шерсть его стала редкой и немного колючей. Волчок тревожно гавкал, когда хозяева увезли Тихона к ветеринару, а потом еще долго не отходил от кота, преданно заглядывая в желтые подслеповатые глаза друга. Тихон видел, как волнуется Волчок и, шутя, стукал слабой лапой по морде собаки, а затем, глубоко вздохнув, засыпал вновь. Холод, раньше не так трогавший Тихона, теперь заставлял кота дрожать, пока к креслу не подходил Волчок и, легонько тявкнув, приглашал друга к себе. Пес грел Тихона и без раздумья отдал бы ему все свое тепло, если бы только потребовалось. Кот знал это и гордился своим соседом.

Иногда он прислушивался к разговорам хозяев, которые тревожно смотрели на своего любимца, безвольно лежащего в кресле. Тихон и рад был бы им помочь, но слабость его была сильнее, а сны с каждой ночью становились все глубже и глубже. Кот ласково лизал руку хозяйки, когда та часами сидела рядом с ним, и слабо мурлыкал от удовольствия. Иногда он мяукал, словно обращаясь к Волчку, бессменно дежурившему возле кресла, а пес отвечал ему, тихо скуля от волнения. Волчок замолкал лишь тогда, когда Тихон забывался сном. Тогда пес грустно вздыхал и часами смотрел на кресло, где лежал его друг.

*****

- Дядя Тихон, ты почему не спишь?
- Сплю, Волчок. Сны беспокойные. Старый я уже. Сам-то чего не спишь?
- Страшно мне, дядя Тихон.
- Дурачок, - усмехнулся кот. – Чего ты боишься?
- За тебя боюсь. Ты меня всегда защищал, учил меня, не обижал, - грустно промолвил пес. – Как я без тебя буду?
- Не надо бояться. Во-первых, я никуда не ухожу. Не дождешься. А ты собака. Сильная и здоровая. Разве не помнишь, как я тебя лупил? А сам теперь мне мясо носишь. Самые вкусные части. Я же вижу.
- Все-то ты видишь, дядя Тихон. А я слышу. Слышу, что хозяева говорят.
- И я слышу, Волчок. Не бойся ты так, а то лужу напустишь, - зевнул кот и слабо шлепнул пса по ноге. – Все хорошо же. Это старость, как хозяева говорят. Витамины попью, которыми они меня пичкают и поправлюсь. Странно это все.
- Что именно, дядя Тихон? – пес поднял голову и посмотрел на мурлыкающего кота.
- То, что мы дружим, Волчок. Знаешь, а я же тебя невзлюбил, когда тебя хозяева домой принесли.
- Знаю, - улыбнулся пес. – А потом привязался ко мне. Сколько раз ты меня от веника спасал?
- Много. Всего и не упомнишь.
- Почему ты это делал? Помогал мне, играл со мной, колыбельные пел на ночь.
- Себя вспомнил маленьким. А потом еще одну вещь понял.
- Какую, дядя Тихон?
- Семья мы, Волчок. Я, ты и наши хозяева. А в семье любят друг друга, заботятся и помогают. Даже таким недотепам, как ты.
- Ты обо мне заботился, когда я маленький и слабый был, а теперь я о тебе заботиться буду.
- Полно тебе, Волчок. Зачем тебе старик? – тихо вздохнул кот, а потом, по привычке, обнял друга мягкими лапами.
- Мы семья, как ты сказал. И мой друг, - также тихо ответил пес. – Все же хорошо будет, дядя Тихон?
- Конечно, Волчок. Все будет хорошо, - улыбнулся кот, заводя колыбельную, без которой одноглазый сосед попросту не засыпал. – Спи.
- Спокойной ночи, дядя Тихон.
- Спокойной ночи, Волчок, - произнес кот, смотря в окно. Странно, но Тихон был спокоен. Он знал, что все будет хорошо. Потому что в семье все заботятся друг о друге. Даже кошки и собаки.

© Гектор Шульц

Много споров вызывает также история происхождения кошек, которая тоже весьма неоднозначна. Самое распространенное мнение, которое, кстати, особенно прижилось в России, заключается в том, что единым предком современных кошек является переднеазиатская североафриканская степная кошка, которая была одомашнена вовсе не в Египте, а в Нубии, и произошло это около 4 тысяч лет назад. Только после этого кошки попали в Египет, а затем появились и в Азии, где успешно скрестились с лесными бенгальскими видами.

В Европе происхождение кошки тоже связано с многократным смешиванием видов и пород: домашние кошки, прибывшие из Нубии, активно скрещивались с дикими лесными европейскими кошками, что впоследствии и дало невероятное разнообразие пород и расцветок. Впрочем, согласно отдельной теории происхождения кошек, ни в одну из стран этих животных никто специально не завозил: просто кошки одновременно появились в разных местах планеты, в каждом из которых развивались по своим особым законам.

История одомашнивания кошек: тысячелетия рядом с человеком

Если история возникновения этих животных достаточно запутана, то история одомашнивания кошек еще таинственней. Вероятнее всего, первое приручение кошек состоялось на Среднем Востоке и было связано с появлением земледелия и необходимостью охранять урожай от грызунов. Однако ученые до сих пор спорят, кто же в самом деле кого приручил – человек кошку или кошка человека. Вполне возможно, что кошка «одомашнилась» сама, охотясь на грызунов и неотступно следуя за людьми, которые быстро приняли этих животных в свою жизнь.

Как бы там ни было, история приручения кошек берет свое приблизительное начало за 2 тысячи лет до нашей эры. Основную заслугу в этом приписывают египтянам, которым одомашнить кошку помогла в том числе и религия. Однако самое активное одомашнивание началось все же позже и было связано с расцветом многих цивилизаций, который начался за 1000 лет до нашей эры. Именно тогда у кошек окончательно сформировались изменения в поведении, которые окончательно сделали их домашними животными, а окончательную точку в приручении поставила Европа. Италия, Швейцария, Германия и Британия последовательно принимали в своих границах домашних кошек, активно расселяя их в домах своих граждан и возлагая на них особые надежды в борьбе за урожай.

Впрочем, невзирая на это, окончательная точка в одомашнивании кошек до сих пор не поставлена. Безусловно, это животное считается одним из наиболее близких человеку, однако его независимый характер доказывает, что даже за многие тысячелетия своего приручения кошки так и остались свободными и не покоренными, а их жизнь рядом с людьми можно по-прежнему считать огромным подарком для последних.

Опять помолчали. Но, видимо, Кота всё же беспокоило присутствие Ангела, и он как можно равнодушнее спросил:
– А ты сюда зачем?
– Да так, отдохнуть присел. Парнишку одного в вашем городе от него же самого спасал. Ох, и трудная это работа! Теперь домой лечу.
– Так ты, это… и от болезни можешь?
– Смотря какая болезнь. Но многое могу. Хранитель я.
– Так чего же ты тут расселся?! – взревел вдруг Кот. – А ну пошли!
И он рыжим вихрем слетел на землю. Ангел тихо приземлился рядом.
Старушка была такая худенькая, что Ангел не сразу разглядел её среди белых подушек. Глаза старушки были закрыты, а грудь ходила ходуном, заполняя всю комнату хрипом, свистом и всхлипами. Ангел наклонился над нею, положил на грудь белые крылья и стал что-то шептать – ласково и тихо. Пока он так стоял, Кот подбросил в печку дров, подвинул на плиту остывший чайник и поставил большую кружку с молоком, сыпанув в неё какой-то травы – готовил питьё для хозяйки.

Когда Ангел разогнулся, дыхание старушки было ровным и тихим, впалые щёки порозовели.
– Пусть поспит, – сказал он Коту. – Ослабла она сильно.
Кот отвернулся и быстро вытер глаза.

Старушка спала, а Кот и Ангел пили чай, и Кот всё подливал в свой чай сливки, а Ангел улыбался, глядя на него.
– Я, наверное, останусь пока у вас, — сказал он, размешивая мёд, — Пока Михайловна не встанет.
– А ты откуда знаешь, что она Михайловна?
– Я же Ангел. Я и то знаю, что тебя Чарликом зовут.
– Значит, вроде познакомились, – хмыкнул Кот. – А тебя как величать?
– А у нас имён нет. Просто Ангел.
Кот молча подвинул ему сливки и прихлебнул из кружки.
Тикали над столом ходики, трещали в печке дрова, за окном усиливался ветер.
– Вот ты спрашивал, зачем я высоко залез, – усмехнулся вдруг Кот. – Выходит, тебя ждал. – И задумчиво добавил, прислушиваясь к ветру: – Носки тебе связать надо. Что ж ты босиком-то по снегу?..

Людмила Соснина