А что на юге и для чего создается Объединенная группировка российских и армянских войск? По описаниям американского аналитического центра Stratfor, «Иран, восстанавливающийся после санкций, двигается на север, а Россия тоже меняет свое направление, являясь союзницей Азербайджана, а не Армении в затянувшемся нагорно-карабахском конфликте». Более того, по Stratfor, Азербайджан, словно в пословице, что ласковый теленок двух маток сосет, «демонстрирует готовность к сотрудничеству с Западом через участие в западных проектах, таких как нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, в строительстве Трансанатолийского газопровода и железной дороги Баку-Тбилиси-Карс, что еще больше изолирует Армению, потеснит ее амбиции».

Согласно такой логике, объединенная российско-армянская группировка в определенной степени призвана охранять азербайджано-турецкие и иные, но не свои коммуникации. Абсурдность такого рода суждений очевидна.

Прежде всего, создание Объединенной группировки войск на территории Армении является определенной реакцией Москвы на апрельскую карабахскую войну, которая могла дестабилизировать ситуацию не только в Закавказье. Во-вторых, это вписывается в логику действий военного руководства России, которое ведет войну в Сирии против ИГИЛ (структура, запрещенная в России), и должно иметь серьезный военно-политический тыл в Закавказье. В-третьих, Азербайджан, хотя и закупает в России оружие разных систем, развивает с ней военно-техническое сотрудничество, заявляя о выстраивании с ней отношения уровня стратегического партнерства, в классическом понимании не является союзником России. В то время как вооруженные силы Армении входят в Организацию договора о коллективной безопасности. Не секрет и то, что часть вооруженных сил Армении могут быть — в случае осложнения на линии соприкосновения конфликтующих сторон в нагорно-карабахском конфликте — перемещены на территорию НКР. Ситуация складывается таким образом, что этот нагорно-карабахский конфликт во многом благодаря «великим достижениям азербайджанской дипломатии» интегрирован не столько в проблемы азербайджано-армянских отношений, но и в комплекс существующих и потенциальных конфликтов на Большом Ближнем Востоке.

Отметим еще один важный момент. Российские ВКС стали использовать для нанесения ударов по позициям ИГИЛ (структура, запрещенная в России) в Сирии базу Хамадан в Иране, что демонстрирует не просто поворот в российской военной кампании в Сирии, но и изменение баланса сил на Ближнем Востоке. В то же время 20 июля президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал указ об утверждении протокола по передаче в пользование личному составу вооруженных сил Турции зданий и строений в военном городке «Гызыл Шярг» («Красный Восток») в Баку и одного терминала на бывшем советском военном аэродроме в поселке Насосный.

Конечно, это не обозначает создание военной базы Турции в Азербайджане, как и России в иранском Хамадане, но являет собой претензию на некоторую символику шагов со стороны Азербайджана и Ирана, хотя конституции двух стран запрещают размещение военных баз третьих стран. В этой связи в Баку некоторые политологи утверждают, что предоставляя Турции, члену НАТО, территорию для создания военной инфраструктуры, Азербайджан преследует две цели: «нейтрализует военную угрозу, исходящую от российской базы в Армении, а также оберегает себя в будущем от российской военной угрозы». Тогда какая роль отводится иранской базе в Хамадане, если рассматривать ее в цепочке российских военных баз в Южной Осетии, Абхазии и Армении, объединенных общим командованием с армянскими войсками? И не является ли согласие Тегерана на использование российскими военными базы Хамадан своеобразным ответным шагом на действия Баку? Опять-таки по военной логике смыкание интересов и действий Баку и Анкары в Закавказье, а Объединенной российско-армянской группировки войск с иранским фактором при определенных обстоятельствах может стать неизбежным.

После неудавшегося в Турции переворота 15 июля президент Реджеп Тайип Эрдоган стал проводить массовую чистку в армии. Треть генералитета, имевшая тесные личные контакты с коллегами в армиях альянса, отстранена от должностей. Как полагает бывший верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе Джеймс Ставридис, «после попытки путча фокус, скорее всего, сместится на внутренние дела военных, бесконечные расследования и проверки на лояльность». По его же словам, «турецкие военные начнут борьбу за собственное место в государстве, что окажет пагубное воздействие на боевую готовность вооруженных сил». В свою очередь немецкий эксперт по политике безопасности Герд Португалл в интервью DW заявил, что «нестабильная ситуация в Турции означает ослабление существующего до сих пор якоря стабильности НАТО в регионе, хотя это еще не означает, что южный фланг НАТО полностью разбит», но все это резко ослабляет тыловую поддержку Азербайджану.

Как считают аналитики European Council on Foreign Relations, такой ход событий застал Баку врасплох (да и не только его), перевел его в ситуацию «подвешенного геополитического состояния», вынуждая искать новые альтернативные модели для обеспечения устойчивости в новом геополитическом пространстве. Ситуация такова, что отныне любые ключевые политические решения, которые вынужден будет принимать президент Азербайджана Ильхам Алиев, будут иметь долговременные политические и геополитические последствия, прежде всего, в выстраивании отношений с новой Турцией и Ираном. Что же касается Армении как военно-политического союзника России, то в стратегическом плане она оказывается в более благоприятном положении. Как сказал один из российских экспертов, «общая армия — совсем другой уровень партнёрства и взаимных обязательств и если кто-то её «зацепит», ни Москва, ни Ереван уже не отсидятся в стороне».