Затем во время переговоров об объединении Германии, одним из советских условий было, чтобы в Восточной Германии не было войск НАТО. Мы считали это плохой идеей для объединенной страны, но дали заверения, что далее НАТО расширяться не будет. Эти заверения не были формальными за исключением одного договора, согласно которому Восточная Германия, как часть объединенной страны, будет находиться под юрисдикцией НАТО, но войска там стационироваться не будут. Это заверение было формально подтверждено и министром иностранных дел Германии Геншером.
В то же время восточноевропейским странам, включая Россию и Украину, была предоставлена возможность для сотрудничества со странами НАТО в военной области в той степени, в которой они сами считали это необходимым. И российская сторона в то время не имела возражений по этому поводу.
Что касается конкретно Балтийских государств, то расширение НАТО, раз уж оно состоялось, по-моему мнению, должно было их коснуться, но без размещения военных баз, если на то не будет особой необходимости ввиду непосредственной угрозы.
Но было абсолютно ясно, что расширение НАТО не должно было касаться Украины и Грузии. Мы никогда не признавали Балтийские страны частью Советского Союза, но Украина и Грузия – это территории, которые веками были частью российской Империи. Также нужно помнить, что нашей целью не было развалить Советский Союз, а даже наоборот, мы были против развала двенадцати республик, не считая трех балтийских стран, и пытались помочь Горбачеву создать добровольный союз. Ведь мы не выиграли Холодную войну, мы договорились ее закончить. Кстати говоря, президент Рейган никогда не называл это «победой». Первым «победу в Холодной войне» провозгласил президент Буш, когда была опасность проиграть выборы. Холодная война закончилась за два года до распада Советского Союза, а в начале 90-х сотрудничество с Горбачевым было в некоторых вопросах даже большим, чем с нашими традиционными союзниками.
Так что идея о том, что мы каким-то образом победили в этом противостоянии неверна, но она исходит с обоих сторон. Многие в России считают, что мы их обманули, окружили и продолжаем пробиваться в их традиционные сферы влияния, и что это было нашей первоначальной целью.
Эти два изложения – с одной стороны о «победе», а с другой о «поражении» в Холодной войне неверны. А когда неверно излагаются факты истории, то и современные действия начинают неверно интерпретироваться. Когда мы договаривались о конце Холодной войны, мы сделали все возможное, чтобы убедить Горбачева, что это не приведет к расширению НАТО. Изменения в этом подходе случились позже. В России считают, что это США предприняли усилия по расширению НАТО, в то время как мы лишь выполнили просьбу восточноевропейских государств, включая и Балтийские страны».
В частности, в Конгрессе сказано: «Украинский и сирийский кризисы опустили уровень американо-российских отношений на низшую точку со времени распада Советского Союза».
«Американские и российские самолеты, выполняющие боевые задачи в непосредственной близости друг от друга, увеличивают вероятность столкновения между двумя ядерными державами и начало полномасштабной прокси-войны (опосредованной войны «чужими руками»)».
«Большинство американцев не жили во времена кубинского кризиса 1962-го года и темных десятилетий Холодной войны с постоянной опасностью ядерной катастрофы. Но опасность конфликта между нашими странами снова растет – и такие факторы как конфликт в Украине, расширение НАТО, российское участие в Сирии, и другие факторы вбивают клин между США И Россией».
А вот мнение Стивена Коэна: «В самый разгар Холодной войны в ведущих средствах массовой информации, в газетах, журналах, на телевидении происходили дебаты между сторонниками разрядки, и сторонниками «еще более Холодной войны», в Конгрессе оппоненты дискутировали между собой, были советники президента, которые поддерживали либо ту, либо иную точку зрения... Это была настоящая демократия. Это дало возможность послу Мэтлоку и президенту Рейгану, когда пришло время, найти партнера в Москве и разрядить обстановку. Но сейчас такого не происходит!
В нашем Комитете мы далеко не единодушны, мы - коллеги, которые «согласны на несогласие». Мы сходимся лишь в том, что что-то неправильно в американской внешней политике и требуется дискутировать на эту тему. Я не могу согласиться со всем, что было сказано Джеком Мэтлоком - есть некоторые нюансы, которые могут показаться несогласием.
Желание администрации Клинтона продвинуть НАТО к границам России было одной из самых больших ошибок нашей внешней политики и способствовало возрождению Холодной войны. Это был шаг к будущей возможной катастрофе, которая может уничтожить и Россию, и Америку, и другие страны.
Как можно ответить на вопрос о том, почему не все страны могут быть членами НАТО? Когда я говорю, что ни Грузия, ни Украина не должны быть приняты в НАТО, я говорю оппонентам: «Представьте, что китайско-российский военный блок будет присутствовать в Мексике или Канаде. Скажет ли Конгресс в таком случае: «Ну и ладно. Надо их пригласить на ужин. Все замечательно!» Вспомним старую американскую пословицу о том, что чтобы понять другого человека, нужно примерить его ботинки, поставить себя в его положение.
НАТО - это не Ассоциация военных пенсионеров, а альянс обеспечения безопасности. С американской точки зрения должен быть лишь один критерий принятия в ряды НАТО: повышает ли или снижает это принятие безопасность США?
Это уменьшает нашу безопасность из-за нескольких причин: во-первых, такие страны, как, например, Балтийские страны, не соблюдают нормы и нарушают гражданские права русскоязычной части населения. И не обращают внимания на критику по этому поводу, они просто игнорируют ее. «Мы ведь члены НАТО, что Россия может нам сделать?» Они щелкают медведя по носу, а потом бегут прятаться за спину дяди Сэма. Это опасно, это провокационно.
Во-вторых, у каждой страны есть своя «красная черта». Грузия была «красной чертой» для России. Джо Байден поехал в Россию и сказал Путину, что президентом должен быть Медведев... И что из этого получилось? И что получилось в Грузии? Но мы продолжали напирать, прямо как в «Великом Гэтсби»: «Мы бежим за этим ускользающим зеленым огоньком, а завтра побежим за ним еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки!» Теперь также бежим за Украиной...
У Горбачева было то, что он называл «новое мышление», касающееся национальной и международной безопасности. Само по себе это не было ни новой и ни глубокой идеей, но она содержала в себе огромный здравый смысл: если вы хотите мира и уменьшения риска военного конфликта, то ни одна сторона не должна делать того, что другая сторона посчитала бы для себя угрозой. Потому что в противном случае это вызовет симметричный ответ. И этот принцип позволил Рейгану и Горбачеву не только сдерживать гонку вооружений, но даже и сократить количество ядерных боеголовок, целый класс ядерных ракет средней дальности!
А расширение НАТО Россия воспринимает как угрозу для себя. И всем разговорам о демократии и уговорам, что это хорошо и для России, русские больше не верят. И когда говорят, что Россия аннексией Крыма нарушила принцип коллективной безопасности, нужно вспомнить о том, что Россия была исключена из этой системы безопасности, она перестала быть частью этой системы, когда НАТО стало расширяться на восток. Поразительна неспособность и нежелание нынешнего американского руководства понять это!
Вице-президент Байден использует один аргумент, когда пытается читать лекции российскому руководству: «Вам нельзя рассматривать близлежащие страны как свою сферу влияния, так как это мышление девятнадцатого века». А чем же является тогда расширение НАТО, как не расширением сферы влияния, одним из самых грандиозных в современной истории, охватившем порядка 450 тысяч квадратных километров? И танки НАТО сейчас стоят прямо у российской границы.
Хорошо, можно поставить вопрос по другому: давайте на время забудем о сфере влияния, а поговорим о зоне безопасности. Нравится нам это или нет, но любая большая страна требует и борется за установление зоны безопасности на своих границах.
Военные базы у российских границ...Конечно, никто не собирается исключать из НАТО Балтийские страны, хотя у нас и не было веских причин включать их изначально, но создание военных баз прямо на границе с Россией, принимая во внимание события последних полутора лет, увеличивает вероятность военного столкновения, вероятность войны с Россией».
