Жизнь невозможно повернуть назад
Станет ли миграционный кризис для Меркель тем же, чем Brexit для Кэмерона
«Если бы я могла, я бы вернулась на много лет назад, чтобы подготовить себя, федеральное правительство и всех, кто несет ответственность за эту ситуацию», — произнесла канцлер ФРГ Ангела Меркель, комментируя поражение ХДС на прошедших неделю назад выборах в Берлине. Меркель имела в виду, что если бы у нее была такая возможность, она бы по-другому строила миграционную политику, которая стала причиной того, что в столице ее партия показала худший за всю историю результат. Распахнув двери Германии для беженцев, канцлер допустила главную ошибку в жизни. Станет ли она для Меркель тем же, чем Brexit для Дэвида Кэмерона?..
Так бывает, что политик годами строит успешную карьеру, а потом один, но серьезный промах перечеркивает все его прежние достижения, и в учебниках истории имя этого человека оказывается обрамлено нелестными эпитетами.
За примерами далеко ходить не надо: Дэвид Кэмерон мог бы считаться вполне успешным лидером, если бы не Brexit. Экономика при нем хоть и медленно, но росла. Экспорт за время работы его кабинета министров увеличился на 9 процентов. Потребительская инфляция снижалась. Бюджетный дефицит за то время, что Кэмерон занимал резиденцию на Даунинг-стрит, 10, сократился со 144 миллиардов до 79 миллиардов фунтов стерлингов. При этом он провел несколько не слишком популярных, но важных реформ, касавшихся пенсионной системы, выплаты пособий, образования и здравоохранения.
Кэмерону даже удалось внести коррективы в систему престолонаследования Соединенного Королевства, добившись уравнивания в правах лиц обоих полов (раньше приоритет был у мужчин). Достижение, к слову, не такое уж пустяковое, особенно если учесть, что попытки провести эту реформу безуспешно предпринимались с 1981 года (всего их было более десяти).
Но едва ли не главным успехом Кэмерона стало проведение референдума о независимости в Шотландии в 2014-м. Кампания была организована достаточно умело для того, чтобы обеспечить победу противников развода Эдинбурга и Лондона. Вопрос шотландского сепаратизма был закрыт. Именно после референдума соцопросы фиксировали максимальный уровень одобрения премьер-министра подданными Ее Величества. Но референдум же, правда, уже другой, обесценил все кэмероновские заслуги.
Речь идет о Brexit. Глава правительства Соединенного Королевства еще в 2013 году пообещал дать возможность британцам высказаться по поводу членства в Евросоюзе. По его задумке, тем самым можно было убить сразу несколько зайцев. Во-первых, получить на выборах голоса сторонников выхода из ЕС, во-вторых, раз и навсегда заткнуть британских евроскептиков, в-третьих, использовать референдум как козырь в торге с Брюсселем об особых привилегиях Лондона. В успех Brexit политик не верил.
Но, как мы теперь уже знаем, расчет премьер-министра оказался неверным: хотя опросы накануне референдума предсказывали победу противников Brexit, 52 процента участников голосования сказали «прощай» Евросоюзу. В итоге перехитривший сам себя Кэмерон вынужден был подать в отставку. В историю он вошел как премьер, поставивший страну в крайне неудобное положение. Выход Британии влечет за собой экономические издержки. Попытка остаться в ЕС, так или иначе, означает унизительные переговоры с еврочиновниками и потерю всех прежних преференций (а их у Лондона было немало).
Но Бог с ним, с Кэмероном. Его судьба уже решена. Сейчас на наших глазах разворачивается другая драма, главная героиня которой — Ангела Меркель. У нее с бывшим премьер-министром Великобритании есть ряд общих черт. Например, Меркель стала самым молодым канцлером в истории ФРГ, а Кэмерон — самым молодым премьер-министром Соединенного Королевства за последние 200 лет. Однако различий между ними гораздо больше. Кэмерон — яркий, Меркель — скромная; он выходец из привилегированной семьи, она дочь пастора. Любой пользователь интернета может без труда найти сведения о том, какие фильм смотрит и какие группы слушает Кэмерон, равно как и подобную информацию, касающуюся его супруги; данные же о личной жизни канцлера немецким СМИ приходилось собирать по крупинкам. И так далее.
При этом все достижения Кэмерона не идут ни в какое сравнение с меркелевскими. Когда «девочка Коля» (это прозвище Ангела получила, поскольку была протеже Гельмута Коля) в первый раз возглавила немецкое правительство, никому и в голову не могло прийти, что она надолго задержится в кресле канцлера. Но «серая мышка» сумела снискать себе реноме «тевтонской железной леди» на международной арене и ласковое прозвище Mutti («мамочка») на родине. За годы ее правления экономика Германии демонстрировала устойчиво хорошие результаты, жизнь внутри страны была по-бюргерски спокойной.
Что же касается внешней политики, то до недавнего времени успехи Меркель были просто блестящими. При ней Берлин фактически получил монополию на управление Евросоюзом. Впрочем, надо признать, что частично это было обусловлено тем, что другие центры силы ЕС — Лондон и Париж — от решения общеевропейских задач устранились по собственному почину: Британия нарочито дистанцировалась от проблем континентальной Европы, а после и вовсе объявила о расставании с ЕС, а у Франции накопилось столько собственных проблем, что ей сегодня не до чужих. Но заслуг Меркель, подхватившей знамя европейского лидерства, это не умаляет. Тем более что ей пришлось преодолевать привитый немцам после Второй мировой войны комплекс, мешающий проявлять решительность в международной политике (на протяжении нескольких десятилетий их приучали к тому, что природная склонность к воинственности должна реализовываться сугубо в сфере экономики).
Отдельного упоминания заслуживает то, как канцлер Германии справилась с двумя финансовыми кризисами — кипрским и греческим. В обоих случаях Берлин проявил бескомпромиссную твердость, принудив Никосию и Афины принять навязываемые им условия. Кипр, по сути, вообще заставили полностью изменить модель экономики. Правда, при этом жесткость Меркель и публичная порка, устроенная ею проштрафившимся странам, напугали другие государства ЕС, имеющие проблемы с экономикой. Все они почувствовали, что в следующий раз Германия сможет точно так же обойтись и с ними. А греки укрепились во мнении, что Берлин и Еврокомиссия заботятся вовсе не о том, чтобы вывести экономику Греции из кризиса, а о том, как помочь конкретным европейским банкам. В общем, послевкусие получилось не очень приятным.
Но тихий ропот не самых значимых стран ЕС — это не та проблема, которая могла породить заголовки в стиле «Ангела промахнулась», а саму Меркель признаться в том, что она допустила ошибку. Сделать же это ей пришлось из-за стратегии в отношении миграционного кризиса. Послание канцлера беженцам и мигрантам было простым: «Приезжайте, мы вас примем». При этом глава правительства искренне полагала, что Германия в итоге лишь выиграет. ФРГ с самого начала кризиса имела возможность принимать у себя лучший человеческий капитал. При упоминании беженцев на ум приходят переполненные лодки, пересекающие Средиземное море, и несчастные оборванцы, пытающиеся проникнуть в ЕС через венгерскую границу. Но с охваченного лихорадкой Ближнего Востока бегут не только бедняки и низкоквалифицированные рабочие, многие из которых стремятся в Европу ради пособий. Покидает этот регион и средний класс. Эти люди могут просто купить билет на самолет и прилететь, например, в Мюнхен, а не брести неделями по «балканскому маршруту». И вот на них-то и рассчитывала Меркель, будучи уверенной, что это те самые рабочие руки, которые нужны Германии.
Что же касается остальных беженцев, то их она предложила распределить по странам ЕС, используя систему квот. Это предложение государствами Центральной и Восточной Европы сразу было встречено в штыки. Ропот недовольных, обвиняющих Берлин в диктаторских замашках, стал значительно громче. Но, вероятно, и этот бунт на корабле Меркель смогла бы со временем подавить, если бы имела поддержку дома. Поначалу так и было, но по мере того, как число понаехавших в Германии росло, правильность избранного канцлером пути стала вызывать все больше вопросов у населения. Это, разумеется, сказалось на популярности лично Меркель и возглавляемой ею Христианско-демократического союза (ХДС). Их рейтинги медленно ползли вниз. Критиковать канцлера стали даже соратники по правящей коалиции — ХСС. Да и многие однопартийцы были недовольны.
Но по-настоящему гром грянул минувшим летом, когда в Германии произошла серия терактов. Вскоре выяснилось, что ответственность за три из них несут лица, попавшие в страну как беженцы, — один из Афганистана, двое из Сирии. Выходило, что, как и предупреждали противники политики открытых дверей, Меркель своими руками создала предпосылки для экстремистских атак в ФРГ.
Стоит ли удивляться, что после этого ХДС потерпел поражение сначала на выборах в земельный парламент Мекленбурга — Передней Померании, а затем и в Берлине? И там, и там победителем стала Социал-демократическая партия Германии (СДПГ). А второе место досталось ультраправой и евроскептической «Альтернативе для Германии» (АдГ), сделавшей ставку на критику миграционной политики Меркель. К слову, еще недавно абсолютно маргинальная АдГ сегодня имеет места в 10 из 16 земельных парламентов.
На одной из пресс-конференций год назад канцлер произнесла фразу «Мы справимся» (Wir schaffen das), которая стала девизом ее миграционной политики. Но, похоже, что справиться не удалось. Да и сама Меркель признала, что от этого слогана пришло время отказаться. «Я бы предпочла эту фразу больше не повторять, так как она превратилась в незатейливый лозунг, почти в пустую фразу», — констатировала глава правительства.
Ответ на вопрос, насколько сильно промахнулась Ангела, будет получен в 2017 году, когда в ФРГ пройдут парламентские выборы. Сможет ли Меркель снова занять кресло канцлера? Согласно данным сентябрьского опроса, проведенного по заказу журнала Stern и телеканала RTL, если бы немцев попросили проголосовать прямо сейчас, блок ХДС/ХСС получил бы лишь 32 процента голосов (на прошлых выборах блок ХДС/ХСС поддержали 41,5 процента избирателей). Пока это не катастрофа — в конце концов, у канцлера есть время вернуть доверие сограждан. Но может получиться и наоборот: за оставшийся до голосования год произойдет что-то такое (например, новые кровавые теракты), что навсегда поставит крест на политических амбициях Меркель. И в этом случае в историю она войдет, как канцлер, приманившая террористов в Германию.
