В 1956 году Константин Паустовский и Даниил Гранин побывали в Одессе. В своем «Чужом дневнике» Гранин сумел, выражаясь словами Михаила Салтыкова-Щедрина, «уловить физиономию города»: «Паустовский показал мне свою Одессу… Крикливый Привоз, неслыханной красоты и мощи базары, одесский говор, одесский юмор… Дворы, завешанные бельем, лавочки, подъезды, где сидели старики и старухи и торговали длинными самодельными конфетами, пирогами, тапочками, яблоками». Но уже через 20 лет, вновь оказавшись в Одессе, Гранин ее не узнал: «С непонятной старательностью ее выскоблили, всю одесскость, одессизм, ее говор, ее шутки, ее обычаи… Ревнители однообразия, они терпеть не могли одесскую литературу, давшую Ильфа, Петрова, Багрицкого, Бабеля, Катаева. Причислили к ним и Паустовского. Южнорусская школа в устах этих критиков стала чем-то подозрительным, чужеземным… Имелся красивый морской город, областной центр, почему-то знаменитый, а почему — неизвестно».

25 лет в составе Украины принесли Одессе новые огорчения и разочарования. Центральные власти уничтожили Черноморское морское пароходство — предприятие, от которого во многом зависело благополучие миллионного города. К моменту распада СССР на балансе пароходства находилось более 300 судов различного класса, и оно являлось крупнейшей в Европе и второй в мире судовладельческой компанией. Но новые хозяева страны и города распродали весь флот за бесценок. Постепенно из Одесского порта ушел российский грузовой транзит. А после второго майдана Украина практически перестала экспортировать металл. Большие деньги ушли из Одессы. Город, основанный как порт, и, ставший благодаря порту «жемчужиной у моря», окончательно превратился в «крупный областной центр Украины».

Однако на этом унижения Одессы не закончились. В 2012 году Чемпионат Европы по футболу проходил в двух странах — в Польше и на Украине. И даже при Викторе Януковиче, считавшемся чуть ли не российским ставленником, для проведения игр были выбраны Киев, Донецк, Харьков и Львов. Одессу опять, мягко говоря, обошли. А, между тем, историки футбола до сих пор спорят, где именно — в Петербурге или в Одессе — прошел первый футбольный матч на территории России. Но непреложным фактом является то, что именно сборная Одессы стала в 1913 году первым и, так уж вышло, последним чемпионом Российской империи по футболу.

С приходом к власти в Киеве националистов в 2014 году для Одессы настали по-настоящему тяжелые времена. Неприязненное отношение новых правителей Украины к этому городу стало, пожалуй, одной из главных причин, приведших к трагедии 2 мая. Более того, Одессу всеми силами пытаются лишить не только настоящего и будущего, но и прошлого. Не так давно одесский историк проукраинского направления Тарас Гончарук сделал сенсационное открытие. Оказывается, Одесса была основана не в 1794 году, а, как минимум, в 1415 году, ибо уже тогда на этом месте существовал порт, называвшийся Кочубеев и принадлежавший Великому княжеству Литовскому. С гипотезой Гончарука не согласился известный специалист по истории Одессы Олег Губарь. Он утверждает, что упоминания о Кочубееве должны были бы сохраниться в фискальных документах Великого княжества Литовского, но в архивах ничего подобного нет.

Или другой пример. В мае этого года губернатор Одесской области Михаил Саакашвили, воспользовавшись законом о декоммунизации и денацификации Украины, переименовал 51 одесскую улицу. Например, проспект Маршала Жукова стал проспектом Небесной Сотни. И это при том, что Георгий Жуков в 1946 — 1948 годах возглавлял Одесский военный округ. А в 1940 году командовал операцией по присоединения к СССР Северной Буковины и Бессарабии, немалая часть которой впоследствии вошла в Одесскую область. К героям же второго майдана у большинства одесситов отношение в лучшем случае нейтральное. Допускаю, что к пакту Молотова — Риббентропа можно относиться по-разному. Это, как говорится, дело идеологического вкуса. Но мне совершенно непонятно, как украинские радикалы умудряются совмещать несовместимое — и осуждать пакт, и ставить в пример всей остальной стране западноукраинские области, вошедшие в состав УССР исключительно благодаря договоренностям Сталина и Гитлера.

Впрочем, если отвлечься от политических страстей, кипящих в СМИ и соцсетях, и повнимательнее приглядеться к этому городу, то можно увидеть совсем иную Одессу. Как это ни странно, но в ней стало заметно больше вывесок на русском языке. В то же время на улицах можно встретить прохожих, говорящих по-украински. Но это, можете быть уверены, те, кого одесситы прозвали «одэсситами» (местные произносят вторую букву в названии города, как мягкое «е»). Лет тридцать назад, когда одесситы еще высокомерно именовали всех иногородних «приезжими» (исключение делалось разве что для москвичей и ленинградцев, но не для киевлян!), за неправильное произношение названия города местные хулиганы могли и по роже дать. Сейчас все изменилось. Город моряков, писателей и коммерсантов-авантюристов превратился в город официантов, продавцов и пришлых чиновников. Все попытки местных властей превратить Одессу в туристический центр остаются безрезультатными. Дороговизна и плохой сервис отпугивают не только украинских, но и иностранных туристов. Россияне же, делавшие в былые годы погоду в увеселительных заведениях, нынче редкие гости (отношение к нам в Одессе, как правило, доброжелательное). Кафе и рестораны пустуют. Сетевые супермаркеты, недавно работавшие круглосуточно, теперь закрываются в одиннадцать часов вечера.

Этим летом в Одессу зашло учебное судно итальянских ВМС. Три морячка, все как на подбор рослые и накачанные, забрели на нудистский пляж. Купив по бутылке местного пива, они пристально уставились на голых одесситок. Спустя некоторое время я спросил их по-английски, что им больше всего понравилось в Одессе. Один из итальянцев, захлебываясь от восторга, выпалил нецензурное название женских половых органов, начинающиеся на букву «п». Я расхохотался. Одесситы же, оказавшиеся неподалеку, лишь криво ухмыльнулись. В этом, как мне представляется, заключается главная отличительная черта сегодняшней Одессы. Легкость бытия и искрометный юмор уступили место повседневным заботам. Люди обсуждают низкие зарплаты, высокие цены и непомерные тарифы ЖКХ. Патриотические настроения заметно сошли на нет. Те, кто два года назад шли в авангарде революции, сегодня зачастую предпочитают не вспоминать о своей былой политической активности.

Один мой знакомый, записной украинский националист, в 2015 году сказал мне буквально следующее: «Представляешь, вот приедешь ты через год, а у нас здесь Европа». Тогда я с трудом сумел удержаться от смеха, но в этом году напомнил ему эти слова. Он жутко смутился. А его друзья, тоже националисты, и вовсе принялись над ним потешаться. В 2016 году уже не только одесские пенсионеры в магазинах проклинают киевские власти. Одесские радикалы открыто называют Петра Порошенко и Владимира Гройсмана предателями Украины, и в своем кругу ведут речи о новом майдане.

Тем временем общественные настроения на Украине изменяются в неблагоприятную для центральной власти сторону. Социологические опросы показывают уверенный рост популярности «Батькивщины» Юлии Тимошенко и «Оппозиционного блока» Юрия Бойко. С определенной долей вероятности можно утверждать, что уже в следующем году состоятся досрочные парламентские выборы, на которых партии Тимошенко и Бойко могут получить на двоих 35 — 40% мест в Верховной Раде. А это значит, что идея «широкой коалиции» снова может быть востребована. То, что не сумел сделать Владимир Путин, сделал экономический кризис. Безусловно, не стоит ждать, что режим Порошенко рухнет в одночасье, а Украина бросится в объятия России. Кто бы ни пришел к власти в Киеве в обозримом будущем, он будет вынужден считаться с настроениями в обществе, которые остаются весьма противоречивыми. Тем не менее, временами создается впечатление, что история заходит на второй круг. Поэтому в среднесрочной перспективе постепенная нормализация российско-украинских отношений не выглядит такой уж невероятной.

Учитывая ее собственный богатый опыт в области подавления мятежей и растущую роль России в сирийской гражданской войне, вполне возможно, что Россия также хотела воспользоваться этими учениями, чтобы продемонстрировать кое-что из своей военной техники, что могло бы пригодиться для пакистанских контр-повстанческих операций, включая боевую авиацию и пехотное оружие.

Однако, минуточку. Они говорят о Пакистане и операциях по подавлению внутренних беспорядков. Ну, разве это не забавно? Если бы Россия на самом деле хотела перенять опыт таких операций, разве не было бы гораздо более логичным, чтобы они взяли урок-другой у индийских войск, которые занимаются этим практически постоянно? С другой стороны, возможно Пакистан может дать им информацию о том, как проникать на территорию противника, если Россия планирует этому научиться.

В 2014 году Россия отменила долгосрочное эмбарго на поставку вооружений в Пакистан, а затем, в августе 2015 года Россия и Пакистан заключили договор о приобретении четырех штурмовых вертолетов Ми-35М.

Ми-35М – экспортная версия ударного вертолета Ми-24. Он особенно хорошо приспособлен для выполнения задач в горных районах и может быть применен в неблагоприятных погодных условиях. Российский вертолет должен заменить пакистанский парк устаревших американских штурмовых AH-1 Cobra, которые в основном применяются при проведении контр-повстанческих операций в стране.

С другой стороны, прежде чем Индия открыла рот, Соединенные Штаты уже дали понять, что любые военные шаги Индии, связанные с пересечением международных границ будут осуждены. И  это говорит та самая страна, которая буквально не оставила камня на камне и сравняла с землей целую страну, чтобы найти одного террориста!

Итак, пока мы были заняты бесполезными ухаживаниями за США, планируя купить у них все, от булавок до слонов, разве не потеряли мы нашего единственного сильного в военном отношении настоящего друга и партнера по многим военным связям?

Возможно, пора президенту Моди понять, что его визиты в Соединенные Штаты являются не более чем напрасной тратой времени и не принесут ничего, кроме личного удовольствия от того, что страна, которая в течение девяти лет отказывалась его принять, теперь приветствует его дважды в год.

Обама, Буш, Клинтон или Рейган, все они знают, что Индия – это страна, которая должна оставаться «развивающейся нацией» всю жизнь, поскольку нет в мире лучшего рынка для сброса иностранных товаров. Однако, мы забываем, что фермеры в этой стране идут на поля и выращивают продукты для нас независимо от того, помогает им правительство или нет, а наши солдаты защищают нас несмотря на то, говорит им кто-нибудь делать это или нет. А что если мы ввели бы санкции против американских товаров? Куда в таком случае они стали бы их продавать?

Возможно, вы увидели бы в этом случае совсем другую Америку. Однако, такого, разумеется никогда не произойдет. Это просто никому не нужно. Все, что нам необходимо, это дать понять США, что мы знаем, о чем они думают и что мы не зависим от их милости.

Именно так Россия дала понять Индии, что ее дружбу не следует воспринимать как данность. И теперь, после того, как она преподала Индии урок, Россия дает еще один шанс на возобновление наших отношений. Единственная польза для России от Пакистана заключается в том, чтобы снова привлечь внимание Индии. И Россия была абсолютно права, поступая таким образом. То, что она по-прежнему не отказывается от Индии, абсолютно ясно.

Россия – страна, у которой по-прежнему нет друзей. Она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии. Она очень далека от Соединенных Штатов. Поэтому, если и существует страна, от которой Индия может ожидать равного партнерства, это Россия, страна, лишенная друзей.

И поэтому российское заявление следует читать очень и очень внимательно. Когда они говорят, что «крайне обеспокоены террористическими атаками вблизи линии контроля, и что они встревожены тем фактом, что «военная база близ города Ури подверглась атаке с пакистанской территории», слышим ли мы это?

Российская внешняя политика

Прагматизм России основан на таких принципах как участие в игре со всеми сторонами, необходимость результативности действий, эффективность реакции, избежание неоправданной агрессивности и стратегический оппортунизм. В рамках этого подхода предпринимаются усилия для создания адекватного пространства для маневра и тактические шаги для извлечения выгоды из любой минимальной открывающейся возможности.

Российская военная операция в Сирии, от своего внезапного начала до не менее внезапного спада, была примером прагматического подхода Москвы, который до сегодняшнего дня давал относительно успешные результаты. Начиная эту операцию, Россия действовала в своих интересах, включая напоминание Западу и его региональным союзникам о важности геополитической сферы влияния Москвы, защиту собственных национальных интересов в Сирии и усиление пророссийской коалиции на Ближнем Востоке путем взаимодействия с Ираном.

Аналогичным образом, внезапно ослабив свой контингент и сократив число ударов с воздуха в Сирии, Кремль проложил путь для удовлетворения другой части своих интересов, лежащих в области отношений с Западом и его региональными союзниками.

Учитывая все вышесказанное, умелый поиск пространства для эффективного маневрирования со стороны России с целью взаимодействия и оказания влияния на различных участников конфликта в регионе следует рассматривать как наиболее важное достижение Москвы в ее прагматической игре на Ближнем Востоке. Именно поэтому, говоря о задачах ближневосточной политики Обамы, некоторые американские дипломаты упоминали об активной игре России с различными региональными игроками, в том числе с Сирией, Ираном, Турцией, странами Персидского залива, Израилем и с самим Западом, описывая сложившуюся ситуацию как результат отступления Вашингтона.

Впрочем, Россия достигла успеха в создании и поддержании постоянно меняющейся атмосферы в отношениях с этими игроками, в то время как ее официальные союзники, Иран и Сирия, видят себя в конфронтации с другой стороной, Западом и его региональными союзниками. С одной стороны, Кремль активизировал свою политику и усилил влияние на Ближнем Востоке путем взаимодействия с Тегераном и Дамаском, а с другой стороны, он доказал Западу и его союзникам, что решение проблем в регионе абсолютно невозможно без учета интересов и мнения Москвы.

Пространство для маневра

Кремль также принимает в расчет необходимость создания и сохранения эффективного пространства для маневра в отношении других проблем и с различными игроками как часть реалистической оценки слабостей и ограничений собственных внешнеполитических ресурсов. Это действительно так, поскольку Россия осознает, что этих ресурсов недостаточно для достижения ее амбициозных целей. На основе опыта Советского Союза и постсоветских 90-х годов русские поняли, что односторонний подход не дает никаких результатов, за исключением напрасной траты имеющихся у страны ресурсов.

Этот подход обеспечит необходимые условия для того, чтобы Москва могла извлечь выгоду из новых возможностей в отношениях с Турцией и другими странами Ближнего Востока. На самом деле, это вовсе не просто, и тактические изменения не обойдутся без издержек, а кроме того, нет никаких гарантий конечного достижения целей. Однако, следует отметить, что стремительные региональные и международные события вообще не дают гарантий безопасных пределов активности ни для кого из игроков.

В настоящее время прагматичный подход обеспечил более широкую площадку для дальнейшей игры, и большие возможности для тактических флуктуаций между конфликтующими время от времени игроками, в результате чего шансы России на достижение своих целей увеличились.

Практические тенденции также показывают, что по сравнению с остальными игроками Москва обладает большим простором для маневра и большим выбором действий, и более того, она будет в состоянии обеспечивать себе эту возможность в обозримом будущем. Независимо от того, будут ли реализованы внешнеполитические цели России, эта возможность будет восприниматься как успех внешней политики страны.

Отношения с Ираном

Впрочем, хотя обширный простор для маневрирования, изменение тактики и многоуровневая игра оказались «полезными» для России, этот подход не особенно удовлетворяет ее номинальных союзников и прежде всего Иран. Дело в том, что Иран хорошо понимает, что любое изменение в российской игре с другими участниками, в особенности Турцией, Евросоюзом и США, будет оказывать неизбежный эффект на отношения Москвы с Тегераном, и следовательно, на иранские интересы. Опыт показывает, что в большинстве случаев этот эффект будет негативным. Однако, на новом витке отношений с Москвой, иранцы воспринимают Россию как балансирующий фактор против Запада. В результате, Иран готов строить долгосрочные отношения с Кремлем.

Таким образом, судя по всему, нынешний подход Москвы к развитию отношений с Ираном является не чисто тактическим шагом, а результатом реальных внешнеполитических нужд России и следствием ее геополитических соображений, позволяющих этому подходу оставаться относительно стабильным. Впрочем, необходимо помнить о том, что даже в этих рамках Москва оставляет за собой поле для тактических изменений, и эти изменения вовсе не обязательно будут отвечать интересам Ирана.

Имея это в виду, Иран должен рассматривать прагматизм и постоянные тактические изменения во внешней политике России как принцип, с целью сохранения стабильных связей. С другой стороны, Москва должна предпринимать все необходимые меры для снижения до минимума тех негативных эффектов, которые эти изменения могут оказать на интересы Ирана. Только при таком положении дел Россия и Иран будут в состоянии сформировать более стабильную модель долгосрочного сотрудничества и взаимодействия.