Молодой человек подошел к груде мусора и поднял верхний увесистый камень. Остро, будто это было вчера, вспомнилось назначение его лучшего друга Генки на должность старшего менеджера, которая по Володиному твердому убеждению, должна была достаться ему. Владимир отнес булыжник в небольшую низину и почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, злости или обиды по отношению к Генке он больше не испытывал.
Затем Володя разгреб целую пирамиду мелких веток. При прикосновении к каждой из них в памяти всплывала произошедшая с ним мелкая неприятность, которая оставила в его душе не шрам, но небольшой след как от пустяковой царапины. Здесь начальник обозвал его идиотом, а вот – Светка отказалась сходить в кино, предпочтя пойти в кафе с Игорем. Все это были в Володиной жизни события малозначительные, но, учитывая, что накопилось их приличное количество, кажется, груз стал достаточно велик. Поэтому, перенося груду веток в овраг, Владимир укоризненно посмотрел на Ангела: «Мол, отчего не помогаешь?» Хранитель, как ни в чем не бывало, насвистывал какой-то Псалом, а затем и вовсе разлегся в зеленой траве.
Молодой человек наткнулся на каменную глыбу, ощущение шершавой поверхности которой вернуло его на пару лет назад. Это Лена, в которой он уже видел будущую жену и мать своих детей, вдруг вильнула хвостом и укатила на ПМЖ в Штаты с неожиданно появившимся на горизонте американцем. Володя тогда впал в глубокую полугодичную депрессию и до сих пор боялся серьезных отношений. С наскока он попытался поднять валун, но тот оказался слишком тяжел.
— У тебя что, совсем совести нет? Развалился тут. Ну, помоги же, — обратился он к Ангелу.
— Прости, но ты должен сделать это сам. Иначе велика вероятность, что камень снова вернется на место. Подготовься сначала. Ты же штангой когда-то занимался, тебе техника поднятия тяжестей лучше меня известна.
Владимир вспомнил, чему его учил тренер Василий Иванович, и непокорный минерал вслед за другим мусором отправился в ложбинку.
Он еще долго убирал небольшие камушки, сухие ветки и сучки, пока, наконец, не добрался до колоды, на которой и покоилась вся эта куча. Владимир положил на бревно руку, и ему, взрослому мужику, захотелось заплакать как в детстве. Вместо этого он изо всей силы ударил ногой сухую противную деревяшку и заорал от боли. Болела нога, но еще больше, сердце: он вспомнил похороны отца.
Володька был тогда еще дошколенком и будто бы ничего не понял. Все решили, что по причине малого возраста горе обошло его стороной, потому что он тогда не кричал и не плакал. Главное, что он сам в это верил до сегодняшнего дня. А оказалось, что такую колодищу с детства в себе носил! Лучше бы плакал и кричал, тогда она могла оказаться меньше или вовсе превратиться в сухую ветку. «А теперь непонятно, как ее поднять? – сверлил вопрос. – От Ангела помощи ждать нечего».
Неожиданно Хранитель прервал художественный свист, подошел и молча взялся за край бревна. Вместе они убрали его все в ту же низину и присели отдохнуть у теперь уже чистого, бьющего вверх ключа. Владимир залпом выпил кружку воды и спросил:
— Ты же говорил, что тебе нельзя мне помогать родник чистить. Соврал?
— Ангелы никогда не врут, — ответил Ангел. – Можно, только в исключительных случаях. Этот случай был исключительным, а тот – нет.
— А бревно назад не вернется?
— Не вернется, будь уверен.

Ангелы, действительно, не врут, но порой кое-что скрывают. Чаще, чем кажется, все, что нужно для победы – всего лишь уверенность в ее неотвратимости. «Зачем Володе знать, что он сам злополучную колоду убрал, а я только притворялся, что помогаю? Вдруг еще засомневается в своих силах, и она займет прежнее место? Промолчу», — подумало сотканное из Света существо, пряча улыбку.

© Мари Лепс — Дневники.Онлайн