С одной стороны, сегодня невозможно сказать, окажет ли прокладка трубопровода позитивное влияние на рыночную долю Газпрома, поскольку цена на его акции с апреля не превышает 5 долларов. С другой стороны, эта сделка очень выгодна Турции и невыгодна для Украины и Болгарии, которые проигрывают в связи с исчезновением необходимости прокладки «Южного потока». Болгария рассчитывала получать транзитные прибыли от этой сделки.

«Турецкий поток наносит ущерб Украине, потому что лишает ее транс-балканского маршрута, который снабжал газом Турцию через Украину, Молдову, Румынию и Болгарию. Аналогичным образом, он лишает транзитных сборов Болгарию, Молдову и Румынию. Болгария, разумеется, недовольна еще в большей степени, чем другие, поскольку проект «Южный поток», можно считать, мертв», говорит Сейбрен де Йонг, специалист по России и Центральной Азии из Гаагского центра стратегических исследований.

Трубопровод «Турецкий поток» был разработан Газпромом в качестве альтернативного пути в Южную Европу, в обход территории Украины. Согласно планам, его общая пропускная способность должна составить 63 миллиарда кубометров, четыре параллельные ветки по 15,75 кубометров каждая. В октябре прошлого года Газпром заявил, что сократит его мощность примерно на 25 процентов, сославшись на планируемый газопровод «Северный поток-2». Но этому проекту был нанесен мощный удар со стороны польского антимонопольного законодательства. Газпром утверждает, что теперь, когда основные европейские партнеры, в том числе и Shell, вышли из проекта, он будет действовать в одиночку.

Турция была второй картой в рукаве Газпрома. Впрочем, вряд ли это будет особенно сильный козырь. Прокладка третьей и четвертой линий «Турецкого потока», является «безнадежно нереалистичной», пишет Сейбрен де Йонг в своем комментарии, опубликованном в понедельник британским НИИ оборонных исследований ВС. Причина – недостаточный спрос на газ в регионе, чтобы обеспечить рентабельность прокладки всех четырех веток трубопровода.

Октябрьское соглашение означает, что обе стороны в настоящее время обязуются приложить усилия к строительству двух линий газопровода. Одна из них будет служить для обеспечения внутреннего рынка Турции, а  другая будет продолжена до Юго-восточной Европы, заменив старое предложение «Южного потока» итальянской нефтяной компанией Eni. Какие-либо детали по поводу цены остаются по-прежнему недоступными.

Следует отметить, что «Турецкий поток» не только раздражает Украину и лишает потенциальных доходов Болгарию. Он также может нанести ущерб Ирану и другим производителям природного газа, расположенным южнее. «Россия знает, что ей необходимо использовать излишки пропускной способности второго газопровода, чтобы предвосхитить возможные будущие поставки из Азербайджана, а возможно даже Туркменистана и Ирана», считает де Йонг.

Талибы недавно напали на два афганских города и набирают обороты по всей стране; Афганские военные потери стремительно росли; а американские самолеты и "советники" там выступают в невиданной с 2014 год роли, и ни один из кандидатов в президенты не предложил и пискнуть по этому вопросу, и не было ни одного вопроса о том, что теперь творится с 15-летней войной ни в одной из "дискуссий" (Они, должно быть, сфальсифицированы!) по Сирии, где воздушная кампания США по-прежнему, в значительной степени, остается незамеченной, в то время как Вашингтон пытается заключить сделку между турками и курдами (думаю, Хатфилдс и Маккойс) для наступления и захвата столицы ИГИЛ Ракки , (Удачи вам в этом, двурушники!)

The New York Times недавно описала расширяющуюся теневую американскую войну против "движения террористов" Аль-Шабаб в Сомали таким образом: "Сотни американских солдат в настоящее время прокручиваются через временные базы в Сомали, это крупнейшее военное присутствие, поскольку США вышли из страны после боев времен "Падения черного Ястреба" в 1993 году... Они несут огромные риски - в том числе, растущие американские потери, неудачные авиаудары, которые убивают мирных жителей и потенциальных союзников Соединенных Штатов, которые ввязываются все более глубоко в неспокойной стране, находясь до сих пор в тупике, несмотря на все усилия, чтобы "исправить" это положение».

Что касается Ливии - о, да, Вашингтон "действует" и там тоже, даже если вы никогда не слышали об этом - ВВС США (дроны, реактивные самолеты и вертолеты) удвоила число своих воздушных ударов по разбоям ИГИЛ в прошлом месяце: - на 163. И, конечно же, есть Йемен, где кажется, что США ввязываются непосредственно в новую войну без малейшего уведомления Конгресса или американского народа. Американские эсминцы открывают огонь "в ответ" на "ракетные обстрелы", как это было в Персидском заливе и в Тонкинском заливе во время войны во Вьетнаме - "не зная" что может или не может случиться при стрельбе крылатыми ракетами Топагавк по объектам на территории, занятым армией и народными комитетами. Эта страна уже в осаде и подвергается жестокой Саудовской воздушной кампании при американской поддержке, чьи действия, в значительной мере, направлены против обнищавшего гражданского население, и страны, охваченной вторжением Аль-Каиды. Даже то, что же эти корабли делают так близко к йеменскому побережью, никогда не обсуждается.

Соберите все это и один классический вопрос приходит на ум: Что может пойти не так? Тем более, что, как и отмечал Уильям Гартунг сегодня, это все становится ясно, как солнце, когда дело доходит до одной большой войны - борьбы с фактом: бюджет Пентагона уже идет вверх независимо от того, кто входит в Овальный кабинет, он собирается только еще вырасти. Так что, пристегните ремни безопасности, это - война в американском стиле, и доллары налогоплательщика летят к горизонту. Том

Позывы к бахвальству

Почему так трудно уменьшить бюджет Пентагона?

Уильям Д. Гартунг

Несмотря на хорошие и плохие времена, независимо от того, что на самом деле происходит в мире, ясно одно: в долгосрочной перспективе, бюджет Пентагона не пойдет вниз.

Дело не в том, что бюджет "никогда не был" сокращен. В ключевые моменты, как и в конце Второй мировой войны, а также по окончании войны в Корее и во Вьетнаме, действительно, были временные спады, как было после "окончания холодной войны". Совсем недавно, Закон о контроле бюджета 2011 года бросил гаечный ключ в планы Пентагона на финансирование, которое должно идти "вперед и вверх", "положив шапку на деньги", Конгресс мог бы раскошелиться на него. Замечательная вещь, хотя, вовсе не тем, что такие моменты имели место, но тем, какими скромными и недолговечными они оказались.

Возьмите текущий бюджет. Он немного ниже своего пика в 2011 году, когда он достигл самого высокого уровня со времен Второй мировой войны, но бюджет в этом году для Пентагона и связанных с ним учреждений ничем не хуже. Он составляет в примерно $600 млрд - больше, чем в пиковый год массивного наращивания вооружений, инициированного президентом Рональдом Рейганом в 1980 году. Чтобы понять эту цифру в перспективе: несмотря на то, что численность войск в Ираке и Афганистане резко снижается в течение последних восьми лет, администрации Обамы все-таки удалось провести больше денег на Пентагон, чем администрация Буша сделала за время его двух сроков пребывания в должности.

Чем объясняется такая способность Министерства обороны сохранять удавку на ваших налоговых долларах год за годом?

Одна опора поддерживает эту махину: идеология. До тех пор пока большинство американцев принимают идею, что они является Богоизбранным народом, которому дана миссия и право пойти куда-угодно на планете и сделать "более или менее" все, что они захотят сделать через своих военных, вы никогда не увидите расходы Пентагона под реальным контролем. Думайте об этом как о военном следствии американской исключительности - или просто называйте это учением о вооруженной исключительности, если вам угодно.

Второй компонент поддержки щедрых военных бюджетов (и это вряд ли удивит): во власти укоренилось оружейное лобби и его союзники в Пентагоне и на Капитолийском холме. Стратегическое размещение объектов производства вооружений и военных баз в ключевых штатах для Конгресса создало экономическую зависимость, которая спасла во многом порочную систему производства оружия от судьбы бесцеремонно быть выброшенной в мусорное ведро истории.

Lockheed Martin, например, вытянули удобную карту, тем, что его бедовый истребитель F-35 "создал 125000 рабочих мест в 46 штатах". Фактические цифры, на самом деле, значительно ниже, но принцип остается: наличие субподрядчиков в десятках штатов делает более трудным для членов Конгресса рассмотрение вопроса о сокращении или замедлении даже несостоявшихся или неработающих программ. Возьмем в качестве примера танк М-1, который армия, на самом деле, хотела прекратить покупать. Её планы были сорваны делегации конгресса Огайо, который вел борьбу, чтобы добавить больше расходов на M-1s в бюджет, чтобы сохранить производственную линию General Dynamics в Лиме, штат Огайо. Подобным же образом, делегация Миссури в Конгрессе пробила две разные версии самолета Boeing F-18 в бюджете, чтобы сохранить средства, перетекающие на завод этой компании а Сент-Луисе.

Один-два удара по среде, в которой устроились военные, не могут сделать ничего вредного для них, в то же время, они снабжены вооружением для любой глобальной задачи, какую можно себе представить, но то, что бывший аналитик Пентагона Франклин "Чак" Спини назвал "политической инженерией", было жесткой комбинацией ударов.

"Пугающий ад вокруг американского народа"

Подавляющий консенсус в пользу военной стратегии "глобального покрытия" был нарушаем время от времени народным сопротивлением идее использования войны в качестве основного инструмента внешней политики. В такие периоды, получение разрешения от американцев на программу кормления военной машины огромными суммами денег, как правило, требуют больших доз страха.

Например, последнее, чего большинство американцев хотели после опустошения истребления Второй мировой войны - возвращение страны на послевоенный лад. Демобилизация миллионов солдат и резкое сокращение расходов на оружие в послевоенные годы потрясли, как позже писал президент Дуайт Эйзенхауэр "военно-промышленный комплекс".

Как отметил Уэйн Биддл в его оригинальной книге "Бароны неба", аэрокосмическая промышленность США произвела удивительные "более 300 000" военных самолетов во время Второй мировой войны. Не удивительно, что производители основных видов вооружений, изо всех сил стремились выжить в условиях мирного времени, в котором спрос правительства на их продукцию был под угрозой - и оставалась лишь небольшая часть его от уровней военного времени.

Президент Lockheed Роберт Гросс был в ужасе от потенциального воздействия окончания войны на бизнес его компании, как и многие из его отраслевой когорты. "До тех пор, пока я живу", - сказал он: "Я никогда не забуду те короткие, ужасающие недели" послевоенного периода. Чтобы было ясно, Гросс был потрясен не самой войной, но сокращением заказов, происшедшим в её конце. Он писал в 1947 г. письме к другу: "У нас был один основной элемент комфорта и уверенности во время войны. Мы знали, что за платят за все, что мы построили. Теперь мы почти полностью на бобах".

Послевоенные плохое настроение из-за [отсутствия] военных расходов, которое его так волновало было отменено только после того, как американской общественности привили постоянный страх через воспитание антикоммунизма. NSC-68, секретный меморандум Совета национальной безопасности, подготовленный для президента Гарри Трумэна в апреле 1950 года, создал шаблон для политики, основанной на глобальном «сдерживании» коммунизма и заземленный на плане окружить Советский Союз американскими вооруженными силами, базами и союзами. Это было бы, конечно, поразительно дорогое предложение. Заключительные пункты этого меморандума подчеркивает именно тот пункт, который призывает к "устойчивому накоплению США политической, экономической и военной мощи... [чтобы] расстроить проекты Кремля в мире, где доминирует его воля".

Сенатор Артур Ванденберг выразил направленность этой новой политики на "холодную войну" в гораздо более простых терминах, когда он прямо посоветовал президенту Трумэну, "напугать адом вокруг американского народа", чтобы выиграть поддержку плана помощи в размере $400 млн для Греции и Турции. Его предложение было предназначено не только для этих двух стран, но и для получения поддержки того, что президент Эйзенхауэр позже описал как "постоянное учреждение вооружений огромных размеров".

Главарь "Локхид" Гросс, был готов воспользоваться таким планированием. В проекте речи 1950 года он отметил, достаточно легкомысленно, что "впервые в истории человечества, одна страна взяла на себя "глобальную ответственность". Это предполагало что "ответственность", естественно, означает использование воздушного транспорта для доставки "огромного количества людей, продуктов питания, боеприпасов, танков, бензина, нефти и тысяч других позиций снабжения войны во множество широко разбросанных мест на Земле. "Локхид, конечно же, готов прислушаться к этому призыву".

Следующий важный повод к "вооруженной исключительности" и к дальнейшей милитаризации внешней политики нашелся после войны во Вьетнаме - катастрофической, что вынудило многих американцев усомниться в мудрости политики постоянного глобального интервенционизма. Это явление было названо "вьетнамский синдром" самими интервентами, как если бы оппозиция такой военной политике была болезнью, а не позицией. Тем не менее, что "синдром" вылился в значительное из всех когда-либо бывших, застой на полтора десятилетия, несмотря на усилия Рейгана наращивать вооружение Пентагона 1980-х годов.

С войны в Персидском заливе 1991 года, Вашингтон решительно возобновил свою практику реагирования на кажущуюся внешнюю угрозу крупномасштабными военными интервенциями. "Быстрая победа" над силами Ирака в Кувейте была отмечена многими ястребами как "конец Вьетнамского синдрома". На фоне победных парадов и торжеств, президент Джордж Г.В.Буш с энтузиазмом восклицал: "И, черт побери, мы попрали вьетнамский синдром раз и навсегда".

Тем не менее, возможно, самая большая угроза со времен Второй мировой войны лоя "создания вооружений огромных размеров" подкралась с распадом Советского Союза и окончанием холодной войны, так как в 1991 году пропал основной страх для американской общественности и оправдание уровня расходов "холодной войны", когда другая сверхдержава, Советский Союз, главная угроза предыдущего полувека, только что исчезла и ничего угрожающего на не появлялось горизонте? Генерал Колин Пауэлл, тогдашний председатель Объединенного комитета начальников штабов, подытожил опасения того момента в вооруженных силах и ВПК, когда он сказал: "Я боюсь демонов. Я боюсь негодяев. Я про Кастро и Ким Ир Сена".

На самом деле, он недооценил способность Пентагона вызвать воображаемые "новые угрозы". Военные расходы действительно упали в конце холодной войны, но Пентагон помог остановить кровотечение относительно быстро, до того как д «дивиденды мира» могли быть явлены американскому народу. Вместо этого, он поставил твердый пол под "падение", объявив то, что стало известно как доктрина "государств-изгоев". Ресурсы, ранее направленные против Советского Союза, теперь были сосредоточены на "региональных гегемонах", таких как Ирак и Северная Корея.

Страх, жадность и надменность берут верх.

После как 9/11, доктрина "стран-изгоев" превратилась в "глобальную войну с террором" (GWOT), которую некоторые неоконсервативные "ученые" "мужи" объявили "IV мировой войной". Обостренная кампания страха, которая пошла вслед за этим, в свою очередь, помогла посеять семена вторжения в Ирак в 2003 году, которому способствовали видения "грибовидных облаков, поднимающихся над американскими городами" и барабанный бой заявлений администрации Буша (ложных от начала до конца), что Саддам Хусейн имел оружие массового уничтожения и "связан с аль-Каидой". Некоторые представители администрации, включая министра обороны Дональда Рамсфелда даже предположили, что "Саддам был как Гитлер", как будто скромное по размерам государство Среднего Востока могло бы как-то мобилизовать ресурсы, чтобы покорить весь земной шар.

Пропагандистская кампания администрации дополнялась работой финансируемых правыми корпоративных аналитических центров, таких, как "Heritage Foundation", и Американский институт предпринимательства. И никто не должен удивляться, узнав, что военно-промышленный комплекс и его деньги, его лоббисты, и его интересы были в центре всего этого. Возьмите Lockheed Martin - вице-президент Брюс Джексон, например. В 1997 году он стал директором Проекта нового американского столетия (PNAC) и, поэтому, часть стаи ястребов, включавшей будущего заместителя министра обороны Пола Вулфовица, будущего министра обороны Дональда Рамсфелда, и будущего вице-президента США Дика Чейни. В те годы PNAC выступал за свержение Саддама Хусейна в рамках своего проекта по превращению планеты в американский военный протекторат. Многие из его членов, конечно, вошли в администрацию Буша на решающих ролях и стали архитекторами GWOT и вторжения в Ирак.

В Афганистане и Ираке войны показали абсолютное золотое дно для подрядчиков, так как бюджет Пентагона снова вырос. Традиционные поставщики оружия, такие как Lockheed Martin и Boeing процветали, так же как и частные подрядчики, такие как бывший работодатель Дика Чейни, "Halliburton", который сделал миллиарды, на обеспечении материально-технического снабжения войск в США в этой области. Другие крупные интересанты включали такие фирмы, как "Blackwater" и "DinCorp", чьи сотрудники охраняют объекты США и нефтепроводы, и обучают афганские и иракские силы безопасности. $60 млрд были направлены таким подрядчикам в Ираке и Афганистане, и "потрачены впустую", но не с точки зрения компаний, для которых такие "затраты" оборачиваются большими прибылями, как за "хорошо выполненную работу". Так что "Halliburton" и его подельники не жаловались.

При входе в Овальный кабинет, президент Обама будет переделывать термин GWOT в пользу "борьбы с насильственным экстремизмом», - а затем, по существу, эта аббревиатура стала именем глобальной войны. Обама "переключил передачу" со "стратегии, ориентированной на большое количество "сапог на земле" на удары беспилотных летательных аппаратов, применение сил специальных операций, а также массовые поставки оружия союзникам США, таким, как Саудовская Аравия. В контексте все более милитаризованной внешней политики, можно было бы назвать подход Обамы "политикой перманентной войны", поскольку в ней меньшие (американские) потери и "более низкие" издержки, чем у войны в стиле Бушей, которая достигла своего пика в Ираке с более чем 160 000 войск и сопоставимым числом штыков частных подрядчиков.

Недавние теракты против западных целей в Брюсселе, Париже и Ницце, в Сан-Бернардино и Орландо доставили столь необходимый для "состояние национальной безопасности" и администрации Обамы необходимый "фактор страха", который делает более высокие расходы Пентагона приемлемыми. Это верно, несмотря на то, что все большее число танков, бомбардировщиков, авианосцев, и ядерного оружия будут бесполезны для предотвращения подобных атак.

Большинство из того, что тратит Пентагон, конечно, не имеет ничего общего с "борьбой с терроризмом". Но, независимо от того, что "была или не была названа", но "война с террором" оказалась дойной коровой для Пентагона и подрядчиков, таких как Lockheed Martin, Boeing, Northrop Grumman и Raytheon.

"Военный бюджет" - деньги, предназначенные для Пентагона, но не включенные в регулярный бюджет - используются для добавления еще десятков миллиардов долларов. Доказал свою эффективность "Грязный фонд" для оплаты оружия и деятельности, которые не имеют ничего общего с немедленной военной борьбой и стала предпочтительным методом Пентагона для уклонении от контроля его бюджета, введенного Законом о контроле бюджета. Представитель Пентагона признал, много раз в последнее время, признал, что более "половины" военного бюджета $58 800 000 000 используется для оплаты расходов, не связанных с войной.

Злоупотребления военного бюджета оставляют достаточно места в основном бюджете Пентагона для закупки снабжения и вооружения по завышенной стоимости, например, неэффективных F-35, самолетов,программа которых стоит уже по $1,4 триллиона долларов, что сделает его самой дорогой программой вооружений когда-либо предпринятых. Этот "грязный фонд" также позволит Пентагону потратить миллиарды долларов в виде стартового капитала по предлагаемому плану в $1 триллион, по закупке нового поколения ядерных вооружений для бомбардировщиков, ракет и подводных лодок. Закрытие такой программы может заставить Пентагон делать то, что он любит все менее: жить в пределах фактического бюджета, и продолжать толкать верхнюю планку вверх.

Хотя это редко обсуждается в связи с акцентом на "отвратительное поведение Дональда Трампа" и расистскую риторику, оба кандидата на пост президента за увеличение расходов Пентагона. План Трампа (если можно так назвать) тесно связан с планом, разработанным Heritage Faundation, который, в случае его реализации, может привести к увеличению расходов Пентагона всего на $900 млрд. в течение следующего десятилетия. Размер аппетитов Клинтон менее ясен, но она также пообещала работать в направлении подъема крышки в регулярном бюджете Пентагона. Если бы это было сделано, и военные фонды продолжает наполняться несвязанными с войной позиций, ясно одно: Пентагон и его подрядчики будут довольны.

До тех пор, пока страх, жадность и высокомерие являются доминирующими факторами роста расходов Пентагона, независимо от того, кто находится в Белом доме, существенные и длительные сокращения бюджета, по существу, немыслимы. Расточительная практика может быть устранена ликвидацией систем ненужных вооружений, но более фундаментальное изменение потребует принятия мер против "фактора страха", и доктрины "вооруженной исключительности", внедренных военно-промышленным комплексом в Вашингтоне.

Только такой культурный сдвиг позволит для сделать ясную оценку того, что такое "защита" и сколько денег потребуется для её обеспечения. К сожалению, военно-промышленный комплекс, о котором предупреждал Эйзенхауэр американцев более 50 лет назад, жив и здоров, и уплетает ваши налоговые доллары с угрожающей скоростью.

Прим. пер.: автор не касается финансовой составляющей "исключительности", позволяющей после 1944 года экспортировать инфляцию за пределы США в виде наличных, безналичных долларов и долларовых "ценных" бумаг. Доллар и бомба идут по свету рука об руку, и плохо тому, кто не захочет принимать доллары. Но долларовый поток из пиндостана встречается уже со встречным долларовым потоком из Пекина, несмотря на отсутствие "печатного станка", накопившего огромные массы долларов. И в этом плане американский ВПК - средство уничтожения потенциальных китайских инвестиций в Азии, Африке и Латинской Америке. Пиндостан не может конкурировать с ширпотребом Китая, чему и сам в значительной мере поспособствовал во время "холодной войны", перекупив Китай за возможность вхождения на свои рынки. Но пиндостанский ВПК может конкурировать в вооружениях и ведении войны. Именно такой характер конкуренции навязывается Китаю. Для любой войны нужны деньги и оружие - все это дает пиндостан, разжигая войны. Обратная связь действует мгновенно - за оружие идет большая скидка в цене на нефть - на 40-50% ниже "рыночных". см. "особенности национального экспорта нефти" в Ливии, Ираке, у ИГИЛ и в других воюющих странах. Рфии в этой ситуации отводится роль первой линии обороны Китая - пока еще сохраняются остатки Советского ВПК.

Пиндостану не нужны структурированные политические и экономические пространства, чреватые появлением своих собственных туземных интересов, пусть даже в форме "протекторатов", ему нужны саморазвивающиеся и самоподдерживающиеся "территории войны", пресловутый "управляемый хаос", позволяющие решать массу других задач - от пропагандистских до мобилизационных.