Родился Тёрнер Мнучин в состоятельной еврейской семье. Окончил Йель и сразу пошел трудиться в Голдман Сакс, где большую часть своей жизни провёл его отец Роберт Мнучин, сделавший в банке карьеру (стал партнёром) и сколотивший хорошее состояние. Мнучин-младший провёл в стенах Голдман Сакс 17 лет – с 1985 по 2002 год. Работал на направлениях, обеспечивающих основную деятельность банка (контроль, надзор за операциями на рынках муниципальных облигаций, ипотечных бумаг, других рынках и т.п.). В 90-е годы получил статус партнёра банка, что считается большим достижением. Затем стал топ-менеджером Голдман Сакс по вопросам информационного обеспечения.

В 2002 году Мнучин покинул банк и отправился в свободное плавание. Заработанных в банке миллионов ему уже было мало. Хотелось миллиардов или по крайней мере десятков и сотен миллионов. А это можно сделать, работая в хедж-фондах - самых крутых спекулянтов на финансовых рынках. Сначала это был фонд ESL, принадлежавший Эдварду Ламперту, университетскому приятелю Мнучина. Затем Мнучин занял должность генерального директора хедж-фонда SFM Capital Management, в который 1 млрд долларов вложил Джордж Сорос. Так пути Сороса и Мнучина сошлись впервые.

Спустя некоторое время будущий министр финансов США вместе со своими коллегами по Голдман Сакс Чипом Зилигом (Chip Seelig) и Дэниэлом Нидичем (Daniel Neidich) основал компанию Dune Capital Management LP. Это тоже хедж-фонд, созданный, согласно некоторым источникам, при поддержке и участии того же Джорджа Сороса.

В 2006 году компания Dune Capital занялась финансированием кинопроизводства. Имя Мнучина долго ассоциировалось с Голливудом и американской киноиндустрией. В 2007 году Dune Capital заключила контракт с кинокомпанией 20th Century Fox на сумму 500 млн долларов, инвестировав в съёмки «Аватара» и некоторых фильмов из серии «Люди Икс». Позже у Dune был контракт с Warner Brothers. В 2013 году Мнучин объединил бизнес с Бреттом Рэтнером и Джеймсом Пэкером, и в результате была создана компания RatPac-Dune Entertainment, профинансировавшая фильмы «Американский снайпер» и «Безумный Макс: дорога ярости». В 2014 году Мнучин вложил деньги в компанию Relativity Media, но уже через год, буквально накануне банкротства компании, вышел из капитала.

Самой масштабной сделкой Мнучина стала покупка в 2009 году IndyMac Bank - калифорнийского банка, занимавшегося ипотечным кредитованием. Выкуплен он был за весьма скромные деньги (1,6 млрд. долл.) у правительства, точнее у Федерального агентства по страхованию депозитов (FDIC), на баланс которого банк попал после банкротства во время финансового кризиса. Банк покупали вскладчину: кроме Мнучина крупнейшими покупателями были опять-таки Джордж Сорос и хеджевый спекулянт Джон Полсон (John Paulson). Вскоре банк был переименован в OneWest, и во главе его встал Мнучин. Хотя кто-то в шутку называет Стивена “nerdy” (что-то близкое к русскому «ботаник»), банк OneWest проводил «оздоровление» очень жёстко: выселял тысячи и тысячи семей, которые оказались неспособными выполнять свои обязательства по договорам ипотечного кредитования. За банковской компанией OneWest тянется целый шлейф разных нарушений, которые могут всплыть уже после назначения Мнучина министром финансов. Появляются, например, публикации, в которых утверждается, что часть выручки, которую получал банк OneWest, перетекала на счета компании Dune Capital, а часть - лично в карман Стивена (сверх его жалованья как исполнительного директора).

В августе прошлого года Стивен Мнучин и его партнёры сумели продать банк OneWest корпорации CIT, которая является крупнейшим кредитором малого бизнеса в США. Цена продажи оказалась в два с лишним раза выше цены покупки 2009 года (а именно 3,4 млрд. долл.). В итоге Мнучин и его компания Dune Capital заработали на этой сделке сотни миллионов долларов. Сегодня кредитная корпорация CIT Group Inc начинает обнаруживать целый ряд «глубоких закладок» (долговых обязательств разного рода), которые не были видны в момент сделки купли-продажи. Это грозит скандалами и исками в адрес Мнучина и Dune Capital.

Сейчас трудно сказать, как будет действовать на посту министра финансов бывший банкир из Голдман Сакс. Комментаторы говорят, что он никогда не терял связь с alma mater и что вообще «бывших банкиров Голдман Сакс не бывает». Это значит, что «родному» банку он помогать будет. А вот о взглядах Мнучина на фискальную и кредитно-денежную политику Америки известно очень мало. Также мало известно о его политических взглядах. В 2008 году, по данным Bloomberg, Мнучин поддерживал в ходе президентской гонки обоих кандидатов от демократов — и Барака Обаму, и Хиллари Клинтон, но в 2012 году уже вкладывал в кампанию республиканского кандидата Митта Ромни. К избирательной кампании Трампа Мнучин примкнул достаточно рано. Отчасти это может быть объяснено тем, что Трамп и Мнучин уже были знакомы на деловой почве. Компания Dune Capital, в частности, участвовала в финансировании крупного объекта империи Трампа в Чикаго. Присоединение Мнучина к предвыборному штабу Трампа можно объяснить и тем, что в этом штабе был уже друг отца по Голдман Сакс Лев Айзенберг.

В ходе предвыборной кампании Трамп не раз очень жёстко высказывался по адресу банков Уолл-стрит. Конкретики по части банковского сектора в этих его высказываниях было маловато, что некоторые эксперты истолковывали следующим образом: Трамп не будет педалировать реформу американской банковской системы, которую обещал провести ещё в годы своего первого президентства Барак Обама. В 2010 году был даже принят закон Додда-Франка, предусматривавший разукрупнение банков, ужесточение банковского надзора, прекращение государственной поддержки банков, усиление защиты прав потребителей банковских услуг и т.п. Однако всё это осталось на бумаге, закон оказался не работающим.

Правда, по одному вопросу Трамп чётко обозначил свою позицию. Речь идёт о его обещании вернуть Америке закон Гласса-Стиголла 1933 года, который был отменён лишь при президенте Билле Клинтоне в 1999 году. Этот закон предусматривал разделение кредитных и инвестиционных операций банков с тем, чтобы они не могли использовать деньги своих клиентов для спекулятивных игр на финансовых рынках и надувания «пузырей».

Если проводить исторические раскопки, то можно обнаружить, что в 90-е годы одним из главных лоббистов в пользу отмены закона Гласса-Стиголла были инвестиционный банк Голдман Сакс. Именно этот банк в своё время нашёл в провинции Билла Клинтона (тогдашнего губернатора штата Арканзас), вывел его в большую политику, сделав в конечном счете президентом США, который в свою очередь сделал очень много для Голдман Сакс.

Так что возникает вопрос: как Трамп собирается выполнять своё предвыборное обещание по восстановлению закона Гласса-Стиголла, если в его команде одним из ключевых «игроков» будет человек Голдман Сакс?

Если кандидатуру Стивена Мнучина утвердит сенат, новому министру финансов придётся решать грандиозные задачи, сформулированные в амбициозной предвыборной программе Трампа. Это формирование новой налоговой политики, финансирование программы развития инфраструктуры США (оценивается в 1 триллион долларов), разработка новых таможенных тарифов, определение новой политики в МВФ, реализация международных экономических санкций, борьба с финансированием терроризма и т.п. Есть подозрение, что у Мнучина на данный момент об этих и многих других проблемах очень смутное представление. Нет у него и опыта руководства такими большими коллективами, как Министерство финансов США (115 тысяч сотрудников). До сих пор в его подчинении находились коллективы численностью не более нескольких сотен человек.

Многие эксперты высказывают опасения, что с приходом Мнучина в американский Минфин это ведомство может превратиться в контору, которая будет заниматься преимущественно делами Голдман Сакс. Такое уже было в истории США. Речь идёт о министре финансов Генри Полсоне-младшем (Henry Paulson), который занимал этот пост в 2006-2009 гг. В 1998-2006 годах он был председателем и главным исполнительным директором Голдман Сакс. Вклад Полсона в подготовку условий возникновения финансового кризиса 2007-2009 гг. трудно переоценить. Ещё труднее переоценить роль этого министра финансов в спасении банков Уолл-стрит за счёт бюджетных денег, то есть за счёт американских налогоплательщиков. Банки получили тогда, по разным оценкам, от 1 до 2 трлн. долл. казённых денег. Полсон особенно постарался в отношении Голдман Сакс. С тех пор Голдман Сакс понял, что секрет финансового бессмертия банка – в продвижении своего человека в кресло министра финансов.

Голдман Сакс – банк, интересы и масштабы деятельности которого выходят далеко за пределы США. Такому банку надо ставить своих людей по всему миру - на посты министров финансов, председателей советов центробанков, ведущих частных банков. Голдман Сакс – инкубатор, высиживающий «нужных» людей. Число этих людей, рассаженных по всему миру, не поддается учёту. В Европе наиболее видная фигура «птенца», вылетевшего из инкубатора Голдман Сакс – президент Европейского центрального банка Марио Драги, служивший с 2002 по 2005 год вице-председателем и исполнительным директором Goldman Sachs International .

Заметим, что Мнучин – не единственный выходец из Goldman Sachs в будущей команде Дональда Трампа. К той же когорте принадлежит Стивен Бэннон (Stephen Bannon), работавший в банке с 1984 по 1990 г. и создавший впоследствии собственный инвестиционный банк Bannon & Co. Бэннон - главный советник будущего президента и стратег Белого дома. Следует здесь вспомнить и Льва Айзенберга (Lew Eisenberg), ещё одного человека из штаба Трампа, в прошлом работавшего в Голдман Сакс с отцом Стивена Мнучина. Айзенберг рассматривался как кандидат на пост министра торговли США, но сейчас портфель министра торговли обещан другому – миллиардеру Уилбуру Россу. Впрочем, надо полагнать, что и Айзенберга Трамп не обойдёт. Таким образом, складывается команда людей, которые составят в будущей администрации Дональда Трампа «братство» ветеранов Голдман Сакс.

Результаты этого опроса говорят об эмоциональной возбужденности его участников, об их желании сделать что-то, чтобы показать властям свое недовольство ситуацией в своей стране и в Европе в целом, обратить внимание лидеров на необходимость перемен, считает профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Алексей Портанский. Миграционная проблема, состояние экономики – всё это вызывает у них тревогу и стремление подтолкнуть политиков к конкретным действиям.

Речь идет как о недовольстве национальными правительствами, так и властями Евросоюза. В то же время евробюрократы раздражают людей больше, поясняет он. В отличие от первых лет евроинтеграции, национальные интересы сегодня превалируют над общеевропейскими.

"Это также связано с тем, что сегодня нет таких лидеров, какие стояли у истоков объединения Европы, скажем, как Дуайт Эйзенхауэр. Например, вступая в ЕС, лидеры Польши с самого начала не скрывали, что интересы их страны для них важнее интересов всей Европы – 40-50 лет назад, в эпоху подъема евроинтеграции, так сказать не мог никто", — напоминает Алексей Портанский. Уточняя при этом, что на подъем "местнических", то есть национальных настроений оказывает влияние целый комплекс причин – в том числе Brexit.

Стремление европейцев поставить под сомнение необходимость пребывания той или иной страны в Европейском союзе – свидетельство категорического желания перемен, утверждает вице-президент Международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" Юрий Бялый. Он согласен, что, прежде всего, налицо недовольство властями Евросоюза.

"В политике Брюсселя европейцев раздражают две вещи. Во-первых, все более бесцеремонное его вмешательство в дела государств, продолжающих считать себя суверенными. Во-вторых, это недовольство слишком откровенным и последовательным следованием ЕС в русле американской политики, которую слишком многие в Европе считают опасной и провальной", — говорит Юрий Бялый.

Граждане европейских государств, которые высказались за проведение референдума о выходе их страны из ЕС, хотят бóльшей национальной самостоятельности, потому что не видят ничего позитивного в том стиле и в том направлении развития Европы, которые имеют место сегодня, полагает эксперт.

При этом многим из них сомнительными представляются уже даже некоторые такие ценности, которые сравнительно недавно еще казались безусловными, например, общеевропейская валюта.

"В Европе уже начали достаточно хорошо понимать, что у единой валюты есть и оборотная сторона — она делает невозможной эффективное управление собственной экономикой", — уточняет Юрий Бялый.

Блага терять никто не хочет

Сами по себе референдумы по тем или иным вопросам в Европе превратились в возможность протестного голосования, связанного, прежде всего, с проблемами самого Европейского союза, что и проявляется в опорных странах ЕС, обращает внимание президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов. Он напоминает, что, в частности, в Италии уже есть определенный опыт организации плебисцитов.

"Дело в том, что не всегда и не везде срабатывают выборные институты, и люди не имеют возможности влиять на политику и власть, приходя на выборы. И речь вовсе не о недостатке демократии, просто сегодня в Европе ротация чиновников не позволяет менять сам политический курс. А референдум, в отличие от выборов, обычно бывает направлен именно на смену курса, а не конкретных фигур", — говорит Дмитрий Абзалов.

Но действительно ли все те, кто желают референдума о выходе из ЕС, готовы проголосовать за то, чтобы их страна покинула Европейский союз?

"Это просто желание высказаться, донести свой голос до властей. Но если дойдет до конкретного голосования, то, скорее всего, мало кто из жителей этих стран реально захочет расстаться с Евросоюзом", — полагает Алексей Портанский.

"Никто не хочет терять блага, прежде всего, социально-экономические, которые им дает членство их страны в ЕС. Общее экономическое пространство, отсутствие таможенных и пограничных преград, свободное перемещение людей и товаров, социальные гарантии – вряд ли кто-то из европейцев жаждет с этим расстаться. А вот централизованная политика, обязывающая принимать мигрантов и регулирующая степень кривизны огурцов, давно и у многих вызывает недовольство и раздражение", — уточняет Дмитрий Абзалов.

Brexit бросает тень

Европейцы хотят референдумов о выходе их стран из ЕС, но при этом не хотят такого референдума, который прошел в Великобритании. Оказывается, 62% в Польше, 61% в Испании, 57% в Германии, 53% во Франции и 47% в Италии сказали, что не хотели бы, чтобы референдум в их странах был проведен по примеру британского.

"Они просто не хотят такого же результата, как в Соединенном Королевстве. Не хотят, чтобы их страна на самом деле вышла из Европейского союза", — считает Алексей Портанский. С ним полностью согласен и Юрий Бялый.

"Люди хотят получить возможность протестного голосования, но при этом опасаются экономических последствий. Поэтому они не хотят, чтобы у них получилось так же, как у британцев. Сценарий Brexit никого не устраивает, и власти Евросоюза сегодня делают всё, чтобы он получился как можно менее привлекательным", — утверждает Дмитрий Абзалов.

Если Великобритания покинет Евросоюз с наименьшими для себя потерями, то это может дорого обойтись Брюсселю, поясняет он. Страна, сохранившая максимум преференций в Европе, но при этом освободившаяся от необходимости платить членские взносы в ЕС, принимать мигрантов и выполнять указания европейской администрации, может послужить опасным примером для других членов континентального сообщества. И потому, убежден эксперт, Брюссель сделает всё для того, чтобы максимально жестко выдавить из Евросоюза Великобританию — то есть, "наказать" ее так, чтобы другим неповадно было.

"Если это не произойдет, то за "мягкий" сценарий завтра может проголосовать большинство стран Европейского союза", — говорит Дмитрий Абзалов.

На оглашении послания присутствуют депутатов обеих палат Федерального собрания (Государственной Думы и Совета Федерации) члены правительства и Госсовета (в его состав входят все губернаторы), председатели Конституционного и Верховного судов, генпрокурор, председатель Центризбиркома и Счетной палаты, представители Общественной палаты России, главы религиозных конфессий. Иными словами, в этот день собирается весь политический истеблишмент, а само мероприятие относится к числу самых важных и значимых в политическом календаре страны.

Далеко не все мэры городов России получают сюда приглашение. Анатолий Локоть, как мэр третьего по величине города страны и крупнейшего в Российской Федерации муниципального образования, такое приглашение получил. Следует признать, что это приглашение - вовсе не особое отношение к персоне новосибирского мэра, но признание статуса Новосибирска, знак уважения к городу и его жителям.

Можно сколько угодно говорить об «уважительной причине» отсутствия новосибирского мэра, но эти оправдания останутся просто пустым флудом. Нет, никто не настаивает, что визит в Корею для «развития побратимских связей» - увеселительная прогулка. Мэр, если верить сообщениям его пресс-службы, принял участие в семинаре по стратегиям выхода на внешние рынки и даже представил там доклад на тему «Политика стимулирования и поддержки привлечения иностранных компаний в Россию». Еще он посетил местный центр креативной экономики, встретится с мэром Тэджона. Кроме того, вероятно, поприветствовал участников церемонии открытия выставки высоких технологий… Дела, как вы сами можете судить, архиважные, требующие непременного личного участия, а что самое главное - обещающие пролиться на Новосибирск невероятным потоком благости и пользы.

Вероятно, вернувшись в родной заснеженный Новосибирск, Анатолий Локоть объяснит важность и неотложность своего визита в корейский Тэджон и ту великую пользу от поездки, ради которой он «прогулял» оглашение президентского послания. Хотя… не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что будет сказано: «визит был давно запланирован и согласован…», «корейские коллеги очень ждали…», «поездка была полезной и интересной…», «удалось познакомиться (обсудить, наметить)…», «мы договорились в дальнейшем укрепить (обсудить, рассмотреть, развивать контакты)…», «президентскую администрацию я проинформировал…».

Однако, совсем неважно, какими словами будет оправдано отсутствие мэра в Москве. Важно другое. Совершенно очевидно, что, променяв поездку в Москву на визит в Корею, Анатолий Локоть совершил ошибку. Бес попутал. И в самом деле, ну не демарш же это в отношении президента. Тот же Геннадий Зюганов присутствовал в Георгиевском зале. На видном месте. Внимал. В «прогуле» Локтя нет никакой позиции, если называть вещи своими именами, он совершил глупость. Может быть, неосознанную, почти школярскую, но глупость. Печально, что и ближайшее окружение мэра оказалось удивительно некомпетентным в понимании правил политического протокола и элементарных приличий. Бог с ним, Анатолием Локтем - быть может, он в тайне давным-давно мечтает по примеру императора Диоклетиана капусту выращивать. Но повторимся: приглашение было в бОльшей степени знаком уважения к Новосибирску: приглашали не Анатолия Евгеньевича, а мэра третьего города страны.

Вывод-то элементарно прост: сегодня ты (не по умыслу, по легкомысленной ошибке) игнорируешь событие, которое для всех властных структур и политиков является бесспорно важным, завтра истеблишмент игнорирует тебя. Потому что легкомыслие и недальновидность - штука в политике недопустимая.

***

P.S. …И правда - не орёл…