5 декабря мины боевиков накрыли наших медиков. Погибли две российские медсестры, получил ранение педиатр. Вопрос к военным: почему палатки с нашим медперсоналом располагались непозволительно близко от района боевых действий. В километре (!) от внутренней стенки «котла», в хорошо простреливаемом районе даже из 82-мм миномета? Другой момент — подобную помощь населению, не требующую хирургических операций, должны оказывать сами сирийские власти, которые проводят дискотеки в условиях войны…
Давление проправительственных сил на Восточный Алеппо усиливается, и все идет к тому, что оппозиция сдаст все районы севернее Старого города и попробует сосредоточиться на его обороне. В настоящее время она контролируют менее 15 км² в Алеппо (три месяца назад под контролем боевиков находилось 60 км2). Продвижение правительственных сил сопровождается раздором, царящим среди группировок как внутри Алеппо, где отряды «ан-Нусры» * цепляются за жизнь, так и вне кольца.
Многие эксперты на Западе и в России называют «Алеппскую битву» не просто переломным событием в войне, но даже — победой. Указывая на то, что после взятия города освободившиеся силы можно перекинуть для борьбы с боевиками не только на западе Сирии, но и на востоке, где сосредоточены силы «Исламского государства» **. Однако без внимания остаются несколько вещей.
Во-первых, во многих оппозиционных группах большинство составляют не приезжие боевики, а сирийцы, с которыми Дамаск и союзники боролись одинаковыми методами. Отсюда трудности в размежевании группировок, потому что у «умеренных» групп нет никаких гарантий в том, что отделившись от боеспособной «ан-Нусры», они не будут тут же подавлены режимом, который практически не идет на компромисс (за исключением группировок на юге Сирии, бороться с которыми одновременно у Дамаска просто нет сил).
Во-вторых, территория нынешней Сирии не может возвратиться к своему довоенному облику, потому что, как минимум, ни курды, ни турки не отдадут Асаду свои территории. Тем самым, разговоры о единой Сирии — не более чем дипломатическая риторика.
В-третьих, нельзя недооценивать боеспособность «Исламского государства», которое в отличие от идеализированной «ан-Нусры» представляет собой военную структуру, прикрывающуюся идеями ислама и собравшую под свое крыло не нашедших применения военных специалистов со всего мира. Наиболее боеспособные отряды ИГ при негативном развитии событий предпочтут выйти в Ирак, оставив свои семьи «на попечение» местных племен в Ракке и Дейр-эз-зоре, откуда есть выход в Кувейт и Саудовскую Аравию и далее везде. Но пока ИГ как хочет громит антитеррористическую западную коалицию как на подходах к Мосулу (провинция Найнава), так и в других провинциях — Анбар, Салах эд-Дин и Дияла.
Таким образом, победа в Алеппо отнюдь не означает окончания войны в Сирии. Наоборот — в перспективе начнется ожесточенное сопротивление «ан-Нусры» на западе страны и «Исламского государства» на востоке (хотя отряды ИГ присутствует и на западе — в Дераа, квартале Ярмук под Дамаском, Каламуне и рядом с авиабазой Кверес).
Своим видением на дальнейший ход сирийской войны с «СП» поделился аналитик, блогер, специализирующийся на освещении конфликтов в Сирии и Йемене Кирилл Семенов (Абд Аль-Малик Московский).
— Кольцо вокруг Восточного Алеппо будет сжиматься сильнее, и оппозиции придется принимать какое-то решение. После прошедших переговоров и оформившейся позиции МИД РФ о том, что группировки, которые откажутся покидать Восточный Алеппо, «будут приравнены просто к террористам», на мой взгляд, возможен только один вариант. Как это было в случае с анклавами в городе Хомс, под Дамаском и т. д. — будет организован вывод оппозиции на автобусах в Идлиб. Такой вариант устраивает Дамаск, поскольку режим не заинтересован вести сражение «до конца» в условиях городской герильи. В случае взятия под контроль Старого города проправительственные силы на волне удачи будут продолжать боевые действия и, скорее всего, следующим шагом станет проведение операции в Хаме, где оппозиция имела некоторый успех. А также последует ликвидация всех мелких анклавов на западе страны и зачистка «Растанского котла» на стыке провинций Хама и Хомс.
Что касается Идлиба и примыкающих к нему районов Латакии, находящихся под контролем оппозиции, то пока, видимо, глобального решения о наступлении туда нет. В Идлиб группы выводились из всех анклавов, тем самым усиливая тамошнюю разнородную группировку. Если формирования оппозиции будут выведены в Идлиб и из Алеппо, а не в турецкую буферную зону, то наступление Асада на этот район осложнится. В целом, боевые действия там возможны, но это отдаленная перспектива.
«СП»: — Военное решение «идлибской проблемы» существует? Учитывая, что эта провинция стала показательной территорией, где оппозиция формировала свои институты власти. Там функционирует около 144 местных советов и сосредоточено около 2 млн. суннитского населения.
— По некоторой информации, на переговорах в Турции, где присутствовала российская делегация, был предложен вариант создания в Восточном Алеппо «нейтрального» местного совета, при котором все группировки, за исключением «ан-Нусры», станут некими полицейскими формированиями. Такой вариант мог бы решить идлибскую проблему в случае, если группировки, входящие в «Фатх Халеб» (с 1 декабря в Алеппо — «Джейш Халеб»), отказались бы участвовать в операциях не только в Алеппо, но и в Идлибе, где они также представлены. И, соответственно, были бы выведены по территории Турции на север Алеппо — в буферную зону. А это около 25 тысяч бойцов.
В таком случае группировка оппозиции в регионе Идлиб-Алеппо была бы ослаблена, что дало режиму возможность проводить какие-то более-менее серьезные операции. Пока «умеренных» не удалось вывести из игры, а раз так, то Дамаск может надеяться там лишь на локальные успехи. Повторю, взять под контроль Идлиб можно только расколов повстанческое движение.
«СП»: — В этом смысле Турция ему может помочь, поскольку ей нужны силы для похода на Ракку.
— Да. И в принципе определенный стимул для участия тамошней оппозиции в «Щите Евфрата» есть, поскольку в буфере уже действуют такие же отряды, а главное — есть возможность получить обширные территории к востоку и юго-востоку от Алеппо. Даже на карте зоны, которые сейчас занимает «Халифат», смотрятся достаточно внушительно (причем это не только пустынные районы, но сельхозтерритории рядом с Евфратом и нефтяные месторождения — «СП»). Повторю, сейчас оппозиция на такой вариант не согласилась, поскольку это будет сильным ударом по ее имиджу и вообще означает полный раскол повстанческого движения. Пока она не в той ситуации, чтобы принимать все требования и еще верит, что может переломить ситуацию, как это уже неоднократно было.
«СП»: — В южных районах страны — в провинциях Кунейтра и Дераа — действует альянс из 49 группировок ССА под названием «Южный фронт». Его можно называть «умеренной» оппозицией.
— В среднесрочной перспективе силы Асада вряд ли будут вести с «Южным фронтом» интенсивные бои, да и сами группы ССА, сформированные в основном из местных жителей, не будут оказывать давления на режим. Сейчас фактически действует перемирие, которое, правда, иногда нарушается. Территория, подконтрольная «Южному фронту», практически не подвергается авиаударам, там работают местные административные советы и установилась более-менее мирная жизнь. «Южный фронт» позиционирует себя самостоятельной структурой, не связанной с джихадистскими группировками и не завязанной на международно признанную Национальную коалицию оппозиционных и революционных сил Сирии.
«СП»: — Есть опасность, что оппозиция, потеряв те или иные территории, перейдет к методам диверсионной войны?
— На мой взгляд, нет. Во-первых, оппозиционные группировки, кроме «ан-Нусры», не приемлют таких методов борьбы. Во-вторых, они уже могли бы перейти к партизанской войне, поскольку среди суннитов, проживающих на подконтрольных режиму территориях, много сторонников оппозиции.
«СП»: — Какой сценарий может привести к падению ИГ в Сирии? Понятно, что сирийская армия может обеспечить наступление на Ракку только с юга.
— Будущее «Халифата» в Сирии зависит от того, насколько курды и турки смогут вести с ним войну, не вступая в конфликт друг с другом, что довольно сложно. Но если допустить, что протурецкие силы получат подкрепление и возьмут город Аль-Баб, то они смогут подойти к Ракке с запада, двигаясь вдоль Евфрата. Курды действуют на другой стороне реки и сейчас собираются перерезать снабжение между Раккой и Дейр-эз-зором. В таком случае протурецкие суннитские группировки могли бы взять город Ракка, но пока они не способны взять даже Аль-Баб.
«СП»: — Если допустить вариант, что при президенте Трампе будет найден консенсус и стороны активизируют усилия по борьбе с ИГ на востоке страны, это приведет к его окончательному падению?
— ИГ тем и отличается от «Аль-Каиды»***, что имело раньше обширные территории со своими органами управления, свой промышленностью и т. д. Это давало возможность провозгласить «Халифат». Если ИГ с потерей Ракки и Мосула будет лишено этих атрибутов, то оно потеряет привлекательность для мусульман. Конечно, возможны попытки распространить влияние на других территориях — в Ливии, Афганистане и т. д., но я склонен думать, что, в конце концов, ИГ снова объединится с ячейками «Аль-Каиды», которые не контролируют территории, а опираются на какие-то группы.
«СП»: — Успехи правительственных войск на западе страны и зачистка территорий на востоке приведет к установлению мира в Сирии?
— Режим Асада не монолитен, в нем существует как пророссийское, так проиранское крыло. Причем последнее также разделено на, собственно, сирийское, ориентированное на Тегеран, и иранское, состоящее из непосредственных его представителей. Кроме того, «умеренная» и светская оппозиция, страны Запада на серьезный диалог с Асадом не пойдут — он для них остается тираном и т. д. Возможно, что потом его сменят на другую фигуру — мусульманина-суннита, который будет представлять сирийское большинство. Но даже в этом случае в Сирии вряд ли наступит мир.
Война заложила мину замедленного действия, которая пока сдерживается военной обстановкой. Скажем, проправительственные силы национальной обороны — это группировки под командованием полевых командиров, ничем не отличающихся от лидеров оппозиционных групп. Это шиитские формирования, местные группы шаббиха, представляющие фактически криминальные кланы. Их сейчас кое-как пытаются привести к общему знаменателю, но в перспективе они вряд ли разоружатся. И таких факторов много.
Антон Мардасов
