В семье греческих эмигрантов, пять месяцев назад переселившихся в Нью-Йорк, ждали ребенка – мальчика. Он мог бы облегчить потерю трехлетнего Базиля, скончавшегося от тифозной лихорадки. Дитя появилось на свет 2 декабря 1923 года, и мать не простила ему принадлежности к женскому полу. Четыре дня она отказывалась даже взглянуть на дочь. Таким невеселым образом началась жизнь Сесилии Софии Анны Марии Калойеропулос, нареченной позже, в угоду американской земле, Марией Каллас.

Мария росла классическим вундеркиндом. С трех лет – поклонение музыке, с пяти – уроки фортепиано, с восьми – неистовые занятия вокалом, призванные развить чарующе могучий голос. Холодная и практичная мать, разглядев в нелюбимой дочери определенное дарование, взялась за нее железной хваткой: ни дня без многочасовых изматывающих репетиций! Подобно гренадеру, она толкала, и толкала, и толкала Марию! Дочери, по ее мнению, все силы следовало отдавать певческой карьере, поскольку с такими внешними данными, как у нее, создать семью будет весьма проблематично.
Толстая, близорукая, угрюмая девочка, забытая вечно занятым отцом и превратившаяся в перспективный проект для родной матери, Мария Каллас вынесла из детства массу комплексов, маниакальные депрессии, которые она остервенело заедала, и стойкое ощущение, что ее любят только тогда, когда она поет. Попав в шестилетнем возрасте под колеса машины, пролежав 12 дней в коме и чудом выжив, Мария усвоила еще кое-что: на "золотую середину" она не согласна. Страдать так страдать, но получать за эту плату – все. Ее удивительный голос разрушит все препятствия и покорит весь мир – иначе не будет.
Восхождение великой оперной дивы началось с поступления в Королевскую музыкальную консерваторию в Афинах, куда мать Марии вернулась вместе с дочерьми после окончательного разрыва с мужем. В 16 лет Каллас исполняла партии в Афинском лирическом театре и кормила всю семью. Мать тянула из Марии деньги, и в 21 год девушка сбежала – назад, в Нью-Йорк, без сбережений в карманах и малейших сомнений в душе.

У нее было восхитительное, безграничное сопрано, в котором заключалась гениальная "неправильность": в среднем регистре у Каллас слышался особый приглушенно-сдавленный тембр. Но этот вокальный недостаток был именно той изюминкой, которая заворожила мир.
Ступенька за ступенькой – "Аида", "Турандот", "Изольда", "Тоска", "Норма"… Покорение Америки со сцен лучших оперных театров. Сокрушительный триумф 1951 года в знаменитом миланском "Ла Скала". Мария Каллас стала певицей, опрокинувшей представление об оперном искусстве. Великий итальянский режиссер Висконти помог ей превратиться и во впечатляющую актрису: он подвел неестественную сценическую скованность Каллас под новую формулу: "максимальная исполнительская и вокальная выразительность с минимальным использованием движений".
Причина подобного ступора на сцене была очевидна: тело, хранившее парящий голос, было приковано к земле тяжестью ста килограммов. Страдавшая чернейшими депрессиями, Каллас только и делала, что заедала неуверенность в себе. До тех пор, пока критики основательно не прошлись по ее внешнему виду. Пораженная, Мария посадила себя на строжайшую диету и начала стремительно худеть. Свои достижения она фиксировала вместе с вновь покоренными вершинами: "Джоконда – 92 кг; Аида – 87 кг; Норма – 80 кг; Медея – 78 кг; Лючия – 75 кг; Альцеста – 65 кг; Елизавета – 64 кг".
Воля Каллас равнялась ее таланту. При любых обстоятельствах она держалась так, будто вела схватку со всеми окружающими. Знаменитый певец Марио Дель Монако вспоминал, как, будучи сильно близорукой, она спускалась по лестнице в "Турандот", нащупывая ступени ногой столь естественно, что никто и никогда не догадался бы о ее недостатке.
Преобразившись, Каллас заблистала. Циклон, Божественная, Тигрица, Дьявольская Дива – такими эпитетами нарекла ее восторженная публика. А между тем, ролями Марии были "жертвы": сплошь отвергнутые, преданные, уничтоженные роком женщины.

Она не знала, что такое любовь. В 1947 году на гостеприимной итальянской земле ей повстречался промышленник-миллионер Джованни Батиста Менегини, неистовый поклонник оперного искусства вообще и главной его примы в частности. Опередивший Марию в рождении на целых 27 лет, Менегини заменил ей горячо любимого отца. Они поженились, несмотря на протест обеих семей, а через день после свадьбы Каллас отправилась на гастроли по Латинской Америке. По-видимому, Батиста стал ей только мужем – не возлюбленным.
Но брак был счастливым: Менегини бесконечно опекал Марию, успешно вел ее дела, был менеджером, врачевателем, спасителем… До того летнего дня 1959 года, когда он принял приглашение греческого миллиардера Аристотеля Онассиса воспользоваться его гостеприимством на борту яхты "Кристина".
Впервые за 36 лет у Марии подогнулись колени, а в голове затанцевал горячий ветер. Она без промедления бросила мужа, променяла Италию на Париж, чтобы быть рядом со своим Аристо, и долго верила в клятвенные заверения Онассиса любить, развестись, навсегда остаться рядом… А он, пресыщенный баловень судьбы, все тянул, все мучил. И все чаще унижал…
Подавленная, страдающая, Мария стала терять голос. В Далласе, во время исполнения "Лючии", она вдруг с ужасом поняла, что не возьмет верхов. И начала арию заново. 11 сентября 1961 года, исполняя в "Ла Плаза" партию Медеи, голос вторично отказал диве. Газетчики дружно затравили ее улюлюканьем и злорадством.
Роковая страсть оказалась сильнее любви к опере. В 43 года Мария забеременела – это был последний шанс стать матерью. Но Онассис приказал: "Аборт". Что ему делать с этим ребенком, спросил он, когда у него уже есть двое? И, оскорбленная и раздавленная, Мария Каллас повиновалась – страшнее было потерять Аристо.
А в 1968 году Аристотель Онассис действительно женился – на вдове президента Кеннеди. Марию известил через посыльного. "Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие" - реплика Каллас, будто взятая из древнегреческой пьесы, оказалась пророческой: вскоре в автокатастрофе погиб единственный сын Онассиса; через несколько лет скончалась от передозировки и его дочь…
Сломленная потерей голоса и предательством любимого, Мария Каллас, подобно мифической Медее, завещала благоденствующему новобрачному-Аристотелю свое проклятие:
"Ты не верил, что я могу умереть от любви. Знай же: я умерла. Мир оглох. Я больше не могу петь. Нет, ты будешь это читать. Я тебя заставлю. Ты повсюду будешь слышать мой пропавший голос – он будет преследовать тебя даже во сне, он окружит тебя, лишит рассудка, и ты сдашься, потому что он умеет брать любые крепости. Он отомстит за меня, за мой прилюдный позор, за мое теперешнее одиночество без ребенка, которого так поздно дал Бог и которого ты – Ари, ты! – заставил меня убить..."
Марии Каллас было 54 года, когда она внезапно умерла в своей парижской квартире. На тот момент уже два года как не существовало Аристотеля Онассиса. Врачи констатировали сердечный приступ. Адвокаты не обнаружили завещания. Историки записали: "16 сентября 1977 года навсегда замолчал голос столетия".
Оговорились, – голос Каллас звучит для нас до сих пор.
Автор: Елена Горбунова

Приготовление:

Яйца взбиваем со сгущенкой (можно миксером, можно просто венчиком, можно даже без фанатизма).
Добавляем творог - у меня 9%-й, настоящий с местного молокозавода.
Все тщательно перемешиваем, чтоб не было комочков. Выкладываем в форму (у меня силиконовая) и ставим в разогретую до 160 гр. духовку на 40 минут. Выпекаем до румяной корочки (ориентируйтесь по своей духовке).
Даем остыть или кушаем теплую, кто как любит.

Приятного аппетита!