Романец

Водонаева

olgagajienko
Покорители Икеа

Московский «антилигент» Евгений Стеблов.
8 декабря Народному артисту России исполняется 71 год!

«Есть вещи, которые нельзя сыграть, – утверждает Евгений Стеблов, – нельзя сыграть интеллигентность, породу» .Ему легко говорить – «нельзя». Он сам из бывших, чьи предки во времена советской власти писали в анкетах – «из служащих».
Его породу видно издалека – по стати, по отдельности от привычной актерской тусовки, по абсолютной несоветскости помыслов и интонаций. В первые годы профессиональных завоеваний многие считали его чуть ли не сумасшедшим, во всяком случае – чуть-чуть «того»…В этом «чуть того» и проявилась его «стебловская» индивидуальность, его умная ирония, его обходительное хулиганство, его комедийный дар, замешанный на острой характерности и гротеске.

Московский мальчик из хорошей семьи поступил сначала в студию при театре Станиславского, потом в Щукинское училище, сразив всех совершенно необычным выбором репертуара – на вступительных экзаменах Женя Стеблов читал детский рассказ Бориса Житкова, написанный от лица 10-летнего пацана, срезавшего меховые хвостики с роскошной шубы маминой гостьи. Комиссия умирала от смеха. Абитуриент же был непроницаем. Нескладным высоким юношей, с обиженным лицом, он останется надолго после выхода фильма «Я шагаю по Москве», где судьба свела его с Никитой Михалковым и определилась дружба на всю жизнь – с ссорами, расставаниями, прощениями, творческими затеями, сбывшимися и несбывшимися. В поисках своего театра он долго не мучался – после Эфроса, после Хейфеца попал к Завадскому, в театр Моссовета, где и завис на долгие годы, проводив великих стариков –Плятта, Орлову, Раневскую, Бирман, успев научиться у них многому и продлить жизнь устаревшим и обсмеянным законам человеческого бытия..

«Нельзя сыграть барина, то есть сыграть-то можно, но будет видно, что это лакей играет барина», – говорит актер. Евгений Стеблов никогда не был «лакеем» – в жизни спасал природный юмор, ироничное, чуть отстраненное отношение к человеческим слабостям и издержкам системы. На сцене, в роли, он может страдать от безвыходности, выглядеть растерянным и незащищенным – но всегда с прямой спиной, с каким-то невероятным чувством собственного достоинства, видимо,, доставшимся ему в наследство (именно то, что нельзя сыграть, – это либо есть, либо нет).Из любой роли он вытаскивает сокровенное, то, что обычно прячут от людей, но именно там, в этой почти подсознательной глубине, кроются объяснения многим нашим словам и поступкам. Как там, у «друга» Михалкова ? – «Он русский, это многое объясняет». Алеша Карамазов, Платон в комедии Островского «Правда хорошо, а счастье лучше», Тяпин в «Егоре Булычеве», чеховский Гаев и чеховский Дорн, Ростанев в «Фоме Опискине» – обилие в его репертуаре русских характеров не случайно. Впрочем, герои Уайльда и Ибсена не менее близки его аристократической натуре, как и совсем неожиданный Мальволио из «Двенадцатой ночи».

А еще есть у артиста Стеблова тайная страсть – он обожает писать, укладывать буквы в слова, а слова в строчки. Были юношеские стихи, и рассказы о безответной любви, и маленькие повести, и большие сценарии. Стиль письма его необыкновенно легок, изящен и доверителен. «Я сердце потерял в арбатcком переулке, Его нашел дурак и бросил, где окурки, А я без сердца бьюсь, взбираюсь на котурны, Вернись скорей, дурак, и вынь его из урны!» Это из раннего…Почти «шпаликовского». Когда был пострижен наголо, снимался у Данелии и был влюблен в однокурсницу. Так быстро все, так давно…Трагедии и драмы своей жизни он старается обойти стороной, бережет не себя – нас, слушателей и читателей – разрешая нам заглянуть в тайные уголки своей души только сквозь занавеску образа, словно защищая себя от бестактности случайных прохожих. Все-таки артист, не только профессия…Артист – это боль, которую тоже нельзя сыграть. Как и породу.
Автор: Ксения ЛАРИНА