Согласно As Safir, ливанский источник заявил, что российский истребитель немедленно блокировал путь израильским самолетам, когда они пролетали над регионом Аккар в северном Ливане. «Русские сразу послали ясное предупреждение израильтянам, что вход в сирийское пространство будет считаться поводом для открытия огня», добавил он.

Согласно сообщения газеты As Safir, считающейся близкой к движению Хезболла, израильский самолет сразу после получения предупреждения изменил свой курс.

Россия и Израиль работают над поиском путей избегать непреднамеренных столкновений между их военными самолетами в воздушном пространстве Сирии с тех пор как президент Владимир Путин и премьер-министр Беньямин Нетаньяху договорились в прошлом месяце о создании соответствующего «механизма».

Россия начала военную кампанию в Сирии 30 сентября прошлого года по просьбе давнего союзника Башара аль-Асада, который, по заявлениям Москвы, воюет против джихадистов Исламского Государства (ДАИШ) и других группировок.

Израиль, согласно сообщениям, начал авиаудары по Сирии в ответ на поставки Ираном вооружений движению Хезболла. Судя по всему, израильские официальные лица опасаются, что вмешательство России может ограничить их пространство для маневра.

Соединенные Штаты и их союзники, входящие в коалицию, наносящую бомбовые удары по группировке ДАИШ, остро критикуют российскую кампанию и заявляют, что Москва большинство ударов наносит по умеренным повстанческим группировкам, воюющим против режима Асада. Москва, в свою очередь, опровергает обвинения и заявляет, что Вашингтон отверг ее призывы к более тесному сотрудничеству.

Автор статьи обращает свое внимание на Китай и проводит параллели между двумя «экспансионистскими державами». «Блестящая» демонстрация Россией своей военной мощи и эффективная пропаганда привели к возрождению ее влияния даже в тех регионах, где Москва не представлена своей армией, утверждает Бэйли. В Молдавии и Болгарии были избраны пророссийские правительства, а другие страны Восточной Европы отвернулись от Запада. Китаю же удалось разорвать альянс между Филиппинами и США.

Кроме того, и Россия, и Китай состоят в альянсах с новыми ядерными державами – Ираном и Северной Кореей соответственно. По мнению Бэйли, это важно, так как обе державы расположены выгодно в стратегическом плане. Кроме того, маловероятно «стравить» Москву и Пекин, так как пока что их экспансионистские планы и действия не противоречат друг другу. Напротив, можно ожидать, что они будут сотрудничать в разделе сфер влияния, ранее принадлежавших Западу.

Администрация Трампа посылает смешанные сигналы относительно своего отношения к державам-противникам, пишет автор статьи. С одной стороны, она обещает избегать вовлечения в зарубежные конфликты, а с другой – настроена достаточно воинственно, когда затрагиваются жизненные интересы страны. Необязательно, что это плохо, если только это не приведет к «стратегическому параличу» из-за внутренних противоречий.

В любом случае «огненное дыхание китайского дракона» снова простирается на Дальний Восток и за его пределы, в то время как Путин пытается повторить экспансионистские успехи своих предшественников как в царской, так и Советской России. В свою очередь, США, ослабленные политически и экономически, вряд ли сочтут противостояние этим двум угрозам легкой задачей, делает вывод Норман. Э. Бэйли.

В первом случае команде Трампа необходимо проводить политику протекционизма, заниматься восстановлением американской промышленности и повышением ее конкурентоспособности, ликвидацией громадного отрицательного сальдо внешней торговли. В конечном счете этот вариант предполагает, что Америка должна стать сильной торговой державой с активным торговым балансом (что-то наподобие современного Китая или Америки первых двух послевоенных десятилетий).

Во втором случае администрации Трампа следует обеспечивать экономическое развитие страны за счет привлечения иностранного капитала. Собственно, так жила Америка последние десятилетия. Об этом свидетельствуют статистические данные о растущих внешних долгах сектора государственного управления, сектора нефинансовых корпораций, банковского сектора, а также штатов и муниципалитетов.

Два названных варианта экономического курса Америки не очень между собой уживаются. Для первого варианта требуется дешевый доллар, для второго варианта – дорогой. Ориентация на дешевый доллар означает понижение паритета покупательной способности и курса доллара по отношению к валютам других стран. Дорогой доллар предполагает завышенный паритет покупательной способности доллара США по отношению к другим денежным единицам, последовательное повышение рыночного его курса. Послевоенная экономическая история США показывает, что Америка пыталась совмещать два курса, поочередно ловить двух зайцев. Когда в Белый дом 36 лет назад пришел Р. Рейган, член его команды, председатель Федеральной резервной системы США П. Волкер начал резко повышать ключевую процентную ставку ФРС. Это, в свою очередь, привело к резкому росту курса доллара США по отношению к другим валютам, обозначился резкий приток капитала в страну. Правда, при этом был заблокирован экспорт товаров и услуг, который в условиях сильного доллара стал неконкурентоспособным. Стали сокращаться объемы производства, начала расти безработица. Вашингтон решил выйти из этого тупика весьма своеобразным способом: в августе 1985 года была организована встреча министров финансов пяти ведущих стран Запада – США, Великобритании, Франции, Германии и Японии. Вашингтон принудил союзников взять на себя обязательство по повышению курса своих валют по отношению к доллару США. В экономическую историю это добровольно-принудительное соглашение вошло под названием «Соглашение Плаза» («Плаза» — фешенебельный отель в Нью-Йорке, где проходила встреча финансовой пятерки).

Новый президент Америки Дональд Трамп наверняка хорошо помнит то событие, поскольку отель «Плаза» принадлежал тогда ему (он продал отель в 1995 году). Для Америки тогдашнее соглашение стало передышкой, позволившей на какое-то время улучшить экономическую ситуацию внутри страны. Для других участников встречи соглашение обернулось неприятностями, которые отразились на их торговых и платежных балансах. Особенно тяжелыми оказались последствия для Японии. «Соглашение Плаза» поставило жирную точку на так называемом японском экономическом чуде, и вот уже три десятилетия японская экономика находится в депрессивном состоянии.

Что касается Америки, то с конца 80-х гг. она взяла твердый курс на глобализацию. Бывший советник президента США по национальной безопасности З. Бжезинский однажды дал определение глобализации как последовательного процесса продвижению интересов Америки по всему миру. А для обеспечения такого процесса необходим сильный доллар. Такой доллар стал нужен Вашингтону для эффективной скупки активов по всему миру (не случайно волна приватизаций началась именно с конца 80-х гг.), а также для того, чтобы все страны охотно накапливали зеленые бумажки в виде международных резервов.

Сильный доллар обеспечивал Америку всеми необходимыми материальными ресурсами в обмен на зеленые бумажки — долговые расписки, которые Вашингтон не собирался погашать. В течение более четверти столетия Вашингтон принимал все необходимые меры для поддержания высокого курса доллара по отношению к другим валютам. Использовались не только инструменты финансовой и денежно-кредитной политики, но и военная сила. Вооруженные силы США и НАТО создавали очаги войн и нестабильности на периферии мирового хозяйства. Отсюда возникал двойной эффект: падение курсов валют стран, находящихся за пределами «золотого миллиарда», и активизация движения капитала с периферии в Америку.

Сегодня много говорится о так называемой валютной войне, под которой понимается понижение валютного курса денежной единицы с целью повышения конкурентоспособности экспортных товаров данной страны. В таких определениях все перевернуто с ног на голову. Падение курсов валют многих стран мира – результат целенаправленной политики Вашингтона по повышению курса американского доллара. Валютную войну в мире развязала Америка, а страны, находящиеся за пределами зоны обитания «золотого миллиарда», — жертвы этой валютной войны.

Вероятно, Трамп осознал, что политика необъявленной валютной войны Вашингтона против всего мира себя исчерпала, причём по многим причинам. Например, потому, что процесс глобализации уже завершился. А также потому, что Америка ослабла в военном отношении. А главное, проводившаяся политика разрушила реальную экономику США, которая была замещена финансовыми рынками, «пузырями» на этих рынках и долговой пирамидой. Если верить Трампу, то он собирается делать ставку не на дальнейшее накачивание Америки иностранным капиталом, а на восстановление статуса Америки как торговой державы с ярко выраженным активным сальдо торгового баланса.

Что отсюда может произойти? Думаю, что Трамп может ностальгически вспомнить встречу в нью-йоркском отеле «Плаза» и провести аналогичную встречу со своими союзниками в каком-нибудь фешенебельном отеле, входящем в его империю. И точно так же потребовать от союзников повышения курсов своих валют. Конечно, состав участников может быть несколько иным. Вместо Германии и Франции на этой встрече могут быть люди из Европы, отвечающие за евро. Конкретно речь идет о Марио Драги, президенте Европейского центрального банка (ЕЦБ). А Америку на этой встрече будет представлять Стивен Мнучин, которого Трамп назвал будущим министром финансов США. Думаю, что Марио Драги и Стивен Мнучин быстро найдут общий язык и договорятся. Оба – выходцы из американского банка «Голдман Сакс». Представителям Великобритании и Японии как младшим партнерам на этой встрече придется лишь согласиться с решением двух уважаемых господ из «Голдман Сакс». Очевидно, что таким решением станет «добровольное» повышение курсов евро, фунта стерлингов и иены по отношению к доллару. Это кажется невероятным на фоне нынешних сообщений о том, что курс евро к доллару плавно снижается. Последнее заметное снижение произошло после референдума в Италии и возросшей вероятности выхода Италии из ЕС. Эксперты предрекают, что в 2017 году будет достигнут паритет евро и доллара США.

По-моему, этого быть не может. Такой прогноз будет реализован лишь при отказе Трампа от своего курса на превращение Америки в мировую торговую державу. Однако пока признаков такого отказа не замечено. Думаю, что в феврале-марте следующего года валютные рынки уже почувствуют разворот внешнеэкономической политики Вашингтона.

Конечно, не всех суверенных субъектов мирового рынка Трамп и члены его команды Стивен Мнучин (министр финансов) и Уилбур Росс (министр торговли) сумеют убедить в необходимости «добровольного» повышения курсов национальных денежных единиц по отношению к доллару США. Прежде всего, костью в горле для Вашингтона станет Китай. Трамп еще в период своей предвыборной кампании начал грозить Китаю, что не потерпит понижения курса юаня по отношению к доллару. Он квалифицировал это как «валютную войну» и обещал «адекватный ответ» со стороны США. Каким может быть этот ответ, Трамп не уточнил. Повышение импортных пошлин на китайские товары? Трамп в любом случае обещал повысить их до уровня 45%. Вполне вероятно, что могут быть какие-то дополнительные антидемпинговые пошлины. Может быть, просто запрет на импорт китайских товаров. Однако это может вылиться в масштабную торговую войну. Причем Вашингтон наверняка постарается втянуть в нее своих союзников. Видимо, тогда нынешние экономические санкции против России со стороны Запада утратят свою актуальность, внимание Запада будет переориентировано на Китай.

Мало кто заметил, что ряд лозунгов, которые Трамп произносил в ходе своей предвыборной кампании, были взаимоисключающими. Вероятно, в угаре президентской гонки Трамп этого и сам не чувствовал. Попав в Белый дом, он это почувствует, в ряде случаев ему придётся делать непростой выбор. Напомню, что Трамп также обещал навести порядок в Федеральном резерве, уволив нынешнего председателя ФРС Джанет Йеллен. Трамп взъелся на эту даму за то, что та заморозила ключевую ставку ФРС на уровне плинтуса (диапазон 0,25-0,50%). Трамп считал, что дама специально «морозила» ставку, чтобы не спровоцировать ухудшение экономической ситуации в стране накануне выборов (что могло подмочить репутацию Демократической партии, которая формально несла ответственность за эту самую ситуацию). Трамп громогласно заявлял, что сменит председателя ФРС и начнет курс на повышение ключевой ставки. Мол, надо кончать с «денежным социализмом» (деньги почти бесплатные), пора возвращаться к капитализму с нормальными процентными ставками.

Мировые рынки капитала очень чутко прислушиваются к любым заявлениям и обещаниям председателя ФРС, министра финансов США, американского президента и даже кандидата на пост президента. Даже одни лишь обещания возможного повышения ключевой ставки разворачивают потоки капитала в сторону Америки. А если ФРС США каждый квартал будет приращивать процентную ставку хотя бы на четверть процентного пункта, Америка будет засасывать капиталы мировых рынков подобно пылесосу. Это означает повышение валютного курса доллара, и тогда можно сказать good by многочисленным обещаниям Трампа вернуть Америке звание великой промышленной и торговой державы. Она будет оставаться все той же финансовой державой. Однако растущие чуть ли не в геометрической прогрессии долги Америки (только за годы президентства Обамы суверенный долг удвоился и приблизился к отметке 20 трлн. долл.) не оставляют надежд на долгое существование такой финансовой державы. По сути, она представляет собой большой финансовый пузырь, который, подобно мыльному пузырю, может лопнуть. Значит, Трампу в ближайшее время предстоит мучительный выбор: какое из двух предвыборных обещаний выкинуть и какое оставить?

Предположим, что Трамп все-таки оставит в силе свое обещание возродить Америку как промышленную и торговую державу. Он обещал создать в экономике 25 миллионов рабочих мест! Если предположить, что для создания каждого рабочего места потребуется 1 миллион долларов (на самом деле во многих отраслях эта сумма намного больше), то цена его предвыборного обещания составит 25 трлн. долларов! Сумма, весьма впечатляющая даже для Америки (ее валовой внутренний продукт в прошлом году составил 17,4 трлн. долл.). Где ее взять? Трамп в своих предвыборных речах намекал на то, что американские компании должны в первую очередь инвестировать у себя дома, в США. Инвестировать не в ценные бумаги и разного рода «финансовые инструменты», а в железо, бетон и оборудование (настоящие инструменты). Американские корпорации давно уже забыли о таком инвестировании. Ведь лучше инвестировать или в свои бумаги или в зарубежное «железо», которое дает норму прибыли в разы более высокую, чем в США (в Америке дорогая рабочая сила, сравнительно высокие налоги, жесткие экологические стандарты и т.п.).

В Америке присутствует также иностранный капитал. Но он также пришел сюда не для того, чтобы инвестировать в железо, бетон и оборудование. Он пришел на финансовые рынки, он предпочитает инвестиции не в инструменты для производства товаров, а в инструменты финансовых спекуляций. Приведу данные, характеризующие международную инвестиционную позицию США на конец 2015 года (данные Бюро экономического анализа Министерства торговли США): активы иностранных инвесторов в экономике США – 25 трлн. долл.; активы американских инвесторов в экономиках других стран – 17 трлн. долл. Чистая инвестиционная позиция США составила минус 8 трлн. долл. Проще говоря, соотношение двух показателей свидетельствует, что Америка — чистый должник перед остальным миром на сумму, почти равную половине её ВВП. Америка привлекла и продолжает привлекать громадные объемы капитала, но капитала, который не способен (вернее не желает) создавать рабочие места в стране.

Трамп в своих предвыборных речах почти ничего не говорил о том, какой будет политика США в отношении экспорта и импорта капитала. Новому президенту по ходу придется додумывать эту политику. Для того чтобы решать задачу восстановления Америки как промышленной и торговой державы, Белому дому, безусловно, потребуется отказаться от дорогого доллара, продолжить курс ФРС на поддержание низкой ключевой процентной ставки, а также кардинальным образом изменить международную инвестиционную политику.

Во-первых, остановить вывод капитала из страны. Капитал должен работать у себя дома, участвовать во второй индустриализации Америки, создавать рабочие места для своих граждан. Инвестировать в промышленные предприятия в какой-нибудь Мексике, Индии или Малайзии должно считаться неприличным и непатриотичным. Впрочем, призывы этического характера, вероятно, потребуется дополнить какими-то запретами и ограничениями юридического свойства.

Во-вторых, перенаправить иностранные инвестиции с финансовых рынков США в реальный сектор американской экономики. А откровенно спекулятивному капиталу просто закрыть дверь в Америку. Такой капитал будет только мешать делу индустриализации Америки; он будет лишь увеличивать и без того громадную сумму чистого долга (составляющую сегодня около 8 трлн. долл.). Раньше «морковкой» для иностранных инвесторов в Америке был стабильный и даже растущий курс доллара, теперь Трамп должен поломать голову над тем, какими альтернативными «морковками» можно заманить в Америку иностранных инвесторов (и удержать от бегства за границу своих собственных).

От решения этих задач в сфере международного движения капитала Трампу уйти не удастся. Если он оставит нынешнюю либеральную инвестиционную политику Вашингтона без изменений, его предвыборные обещания о превращении Америки в промышленную и торговую державу останутся пустым звуком.