Не стану утверждать, что в наших руках тот самый искомый «глобус», но как попытку приблизиться к идеалу прошу зачесть. В любом случае «дело ясное, что дело темное» – эта самая политика, если ее не рассматривать как иерархию контекстов – от Большой Игры на клетках, образуемых параллелями и меридианами глобуса, до положения на конкретных фронтах политической, в том числе военной, борьбы.

Не стану утомлять неподготовленного читателя такими определениями исторического процесса как «четырехмерный фрактал» во времени-пространстве. Нам вполне хватит упрощенной модели сугубо политических процессов как «матрешки», вложенной одна в другую. Самая большая «матрешка» – это всемирно-исторический процесс, отражающий становление мировой цивилизации и соответствующего сообщества культурной элиты в широком смысле.. Чуть поменьше «матрешка» глобального политического процесса, охватывающего политический класс и столичные элиты всех мировых держав. Здесь субъекты – сообщества наций, а масштаб - геополитические континенты. Еще меньше «матрешки» континентальных политических процессов – европейского, евразийского, североамериканского с субъектами – политическими нациями. И далее до уровня национальной, региональной и местной политики, где субъекты – политические группы.

Если сосредоточиться на одном уровне и только его отслеживать, как сейчас мы внимательно отслеживаем события на Донбассе и в Киеве, то легко перепутать причины со следствиями. Вернее, так – некоторые из следствий можно принять за причины по причине того, что эти события произошли чуть раньше других. Однако эта аберрация восприятия как раз и связана с отсутствием «верньера», потому что причины политических событий всегда лежат уровнем выше, а ниже – только следствия. Другое дело, что на более высоком уровне причины созревают в том числе из-за технологических и экономических кризисов, ведущих от нижних уровней и соседних субъектов, но сразу от всех, и эти кризисные волны только в политической сфере фокусируются, а потом происходит локализация разнородных проявлений кризиса и трансляция политики сверху вниз. Опять прошу прощения за теоретические экскурсы для обоснования важного тезиса.

Собственно, поэтому я и призываю отвлечься от политического кризиса, локализованного на территории бывшего государства Украина. А лучше внимательнее посмотреть на состояние больших «матрешек» - политических процессов глобального масштаба, фазовые переходы в которых и стали причиной украинского кризиса. Что касается структуры процесса, последовательности стадий и фаз, то она одна и та же для любых уровней. Однако на нижних уровнях так много флуктуаций и перекрещивающихся процессов, как в калейдоскопе, что очень сложно эти фазы отследить и еще сложнее опознать. На верхних уровнях проще – процессы единственные в своем роде и можно сравнивать фазы, даже если пользоваться несовершенной шкалой для их разметки. Вот этим мы и воспользуемся для анализа текущей ситуации в глобальной политике.

А еще воспользуемся историческим законом имени Гегеля, который уточнил соломонову мудрость насчет «повторения истории» и заметил, что трагедия любой революционной ломки повторяется затем в виде фарсовых разборок политической элиты в ходе уже не социальной, а культурной революции. Впрочем, с самими терминами тоже очень много путаницы из-за политико-культурных манипуляций. Поначалу «революция» означало именно «возвращение к докризисному состоянию» - английская «славная революция» уж больно пришлась по нраву всей европейской культурной элите. При том что речь шла о том, что после французской «революции» пришлось назвать «реставрацией» плюс дальнейшие фарсовые повторения. Потом Кант неосторожно напророчествовал целый ряд революций, имея в виду именно «культурные революции», а не трагедии активной фазы Надлома.  И уже после этого британские финансовые и культурные манипуляторы в отместку за поддержку Американской революции ввергли французов в настоящую трагедию, соблазнив славным именем «революции».

Аналогично и «культурная революция» получила в ХХ веке несколько искаженное толкование из-за большевистской и маоистской трактовки. Хотя в оправдание политикам, стремившимся к лучшему, заметим, что они и в самом деле хотели ускорить наступление «славной революции» в своих странах. Однако это было всего лишь фарсовое повторение гражданской войны и всей активной фазы Надлома российской истории в рамках этой самой активной фазы, ее завершающей четверти. Поэтому черты культурной революции там присутствовали, но и разрушительные формы продолжения трагедии тоже.

Настоящая «культурная революция» наступает только после имперской экспансии, застоя с перестройкой и последующей реставрации. И длится такая культурная революция не одно десятилетие, а сопоставимое со всеми предыдущими фазами Надлома время. Так французская великая культурная революция (то самое повторение революции и бонапартизма в виде фарса) заняла более 40 лет после 1830-го, то есть столько же, что прошло после 1789-го. Аналогично период петровской великой культурной революции на большой стадии Подъема российской истории занял двести лет, а две стадии глубокого Надлома от Ивана Великого до его антипода в тандеме с Петром тоже двести лет. Так что великая культурная революция стадии Надлома российской истории, начавшаяся в этом году с восстания в Севастополе и возвращения Крыма, тоже займет почти век, потому что столько же прошло с февраля 1918-го, когда смена календаря и отказ великой державы от войны как способа политики обозначили перемену в самом течении времени.

Опять же я вынужден все это проговаривать, чтобы подвести к следующему нетривиальному тезису – Великая Победа антигитлеровской коалиции в 1945 году тоже означала переход к великой культурной революции но уже в масштабах всемирно-исторического процесса, Надлом которого начался с появлением революционного движения христианства, перешел в активную стадию открытого раскола самого христианства в XI веке. Дно Надлома пришлось на начало XVI века, когда элиты христианского мира столкнулись с вызовом со стороны своей же маргинальной части, прорвавшейся в Новый Свет.

В завершающей четверти Надлома всемирной истории происходит то самое повторение революционной истории христианства, но только на уровне политико-идеологических, а не более глубоких религиозно-мировоззренческих материй. То есть по сравнению с рождением христианства (и шире – поздней античной философии) рождение классической естественно-научной философии действительно не столь глубоко, поскольку обращено исключительно вовне – на материальную сторону бытия. Так и раскол великих держав, выросших из этой классической философии после их общей победы над неоязычеством в 1945-м, является повторением раскола христианской цивилизации в XI веке после успешного выхода христианства за пределы римской Ойкумены.

Сегодня эта «вторая матрешка» всемирной культурной революции дошла в своем повторении до Дна Надлома, аналога рубежа XV-XVI веков. А это очень даже интересный момент с точки зрения поведения элит и смены направления развития. Прежние методы экспансии элиты (христианской феодальной в большом процессе, и либеральной буржуазной в процессе поменьше) исчерпали поле для экспансии, стали попросту нерентабельными. Старые элиты вынуждены активно сотрудничать с антагонистами по сути – феодалы с народившимися буржуа, как папа Римский был вынужден опереться на клан Медичи. Так и нынешняя финансовая элита Запада вынуждена иметь дела и даже опираться в экономике на коммунистические и посткоммунистические режимы в Китае и России. В то же время в политике нарастает угроза полного краха и зачистки старой элиты. И единственным субъективным фактором является страстное желание новых элит, нуворишей XV века и периферийных олигархов конца XX века получить высокий статус в рамках прежней табели о рангах.

На рубеже средины второго тысячелетия старые феодальные элиты нашли способ уйти от печальной судьбы. Общая угроза заставила королей, герцогов, кардиналов искать способы обойти соперников на их первоначально капиталистическом поприще. Сначала Габсбурги, а потом Бурбоны показали всем этим буржуа, какими масштабами финансовых и земельных активов, подкрепленных военной силой, нужно ворочать, чтобы стать лидерами в новой политико-экономической реальности. А кроме того, понадобились знания и умения, для чего в состав высшей элиты были кооптированы самые ушлые и мощные из нуворишей. Из них новоявленные герцоги Медичи – самые известные.

То есть старой элите, чтобы сохранить позиции во власти, пришлось таки «поступиться принципами» и самим возглавить процесс капитализации, раз уж остановить и противодействовать ему не получалось. Ровно такая же ситуация повторяется сейчас с глобальными финансовыми и корпоративными элитами Запада. Либо они меняют методы управления и кооптируют в свой состав самых ушлых и мощных из нелиберальных выскочек, либо очень быстро уходят с глобальной сцены вместе со старыми методами. Судя по проектам разнообразных Двадцаток, БРИКСов, трансокеанских торговых партнерств, а еще важнее – судя по отказу от нерентабельных военных методов удержания мирового господства, выбор западными элитами сделан.

Об этом же еще более наглядно свидетельствует нулевая, а с учетом инфляции даже отрицательная ставка ссудного процента ФРС и ЕЦБ, которая держится уже который год и никуда расти не собирается. Какой же это капитализм, господа? Это уже давно раздача финансовых ресурсов для поддержания не экономики, но статуса наследственных финансовых элит. Этакий развитой социализм и финансовый феодализм в одном флаконе. И чтобы предотвратить крушение столь ненадежной финансовой пирамиды, пришлось покуситься на святое – фактически запретить свободные финансовые и торговые спекуляции в пределах развитых, а теперь и развивающихся экономик. Финансовый контроль аз соблюдением новых правил глобальной элитой стал главным инструментом политики самосохранения этой самой элиты. «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке» - повторяют наследственные финансовые магнаты вслед за наследниками «комиссаров в пыльных шлемах», которые точно так же пережили Дно Надлома российской истории, перестав быть комиссарами и став хозяйственной или культурной элитой позднесоветского образца.

Таким образом, все, что происходит сейчас на менее масштабных уровнях политики – в европейской, евразийской, не говоря уже об украинской «матрешках», имеет своей причиной этот самый важный факт и поворот в глобальной политике – фактический конец глобального капитализма при сохранении внешних идеологических и политических форм, наполняемых противоположным «межгосплановским» содержанием.

Нас с вами больше должна интересовать российская культурная революция как завершающая стадия Великой Русской революции. Поэтому есть смысл обсудить мотивы и стереотипы политической и культурной элиты в самом начале этой стадии «революции сверху». Разумеется, одним из наиболее полных аналогов для сравнения является для нас великая петровская культурная революция XVIII века, порожденная в том числе и Великой Северной войной, кульминация которой также случилась на Украине, под Полтавой.

Попробуем перечислить главные черты исторического времени, приведшие к культурным революциям тогда и сейчас. Во-первых, открытие страны внешнему миру – постепенно, с приливами и отливами, после Смуты, соответственно, начала XVII века и начала 1990-х годов, порожденной в том числе и этой генеральной тенденцией. Консервативные реформы Алексея Михайловича – это такая же стабилизация и централизация процесса вестернизации, как и консервативные реформы в «нулевые» годы XXI века. Рост военного и экономического значения постордынской России так же постепенно переключил режим взаимодействия с соседями от центробежного к центростремительному. Не будем в угоду идеологической картинке приукрашивать степень и масштаб «воссоединения Украины с Россией», хотя значение Переяславской Рады как переломного момента этой тенденции вполне понятно. Точно также и переход от цивилизованного развода в рамках СНГ к формированию Таможенного союза и Евразийского экономического пространства вполне совпадает по содержанию с постепенной интеграцией XVII века.

Наконец, нарастание противоречий между и внутренних проблем ведущих мировых держав того и этого времени способствовало вовлечению России в торговые, а затем и военно-политические отношения. При этом и тогда, и сейчас одной из внешних опор стал Лондон, борющийся за европейское и заморское наследство с угасающей, но все еще сильной атлантической империей. И тогда, и сейчас западные страны, как и южные соседи не были в восторге от  усиления России и вовлечения ее в европейские дела и расклады, поэтому общие настроения были, скорее, в пользу принудительной изоляции России в ее медвежьем углу, формировании буферных территорий и своры хищных посредников.

Рисовать допетровских, постордынских бояр исключительно сатирическими красками, в качестве сугубых антизападных консерваторов – точно такая же ошибка, как считать, будто ельцинско-путинские реформы и сближение с Западом были против желания постсоветских элит – партхозактива и чекистов. Другое дело, что боярские шапки и бороды, как и места в первом ряду на богослужениях служили символом первородства, наследственных прав на вершение дел в державе. Если бы у наследственных элит времен Петра Первого не было общего интереса в развитии торговли и выходе к теплым морям, то и не было бы никаких петровских реформ. Впрочем, если бы не было выхода к холодному морю и угрозы этому торговому пути со стороны хищного соседа, то тоже не было бы стимулов к обновлению и централизации для революции сверху.

Перефразируя известную формулу революционной ситуации, «верхи и могут, и хотят», но не имеют возможности делать это как встарь, традиционным дедовским или хотя бы отцовским способом управления. А возможности исчерпались не по внутренним, а по внешним обстоятельствам, из-за возросшей конкуренции во внешнеторговых связях, озорства пиратов и каперов, военных угрозах торговым путям. Плюс к этому прежние торговые пути и связи в глобальном масштабе начинают изменяться, и можно просто не успеть к переделу пирога, уступив свое место более прытким и агрессивным. Это и есть одно из главных условий культурной революции, что великой, что менее масштабной – когда элитам есть, что терять, и есть реальный риск этого. Другое условие – элитам есть, на кого опереться, в смысле предшествующего улучшения положения народа и совпадения в целом интересов элиты и населения.

2014 год войдет в историю как еще одна наглядная иллюстрация к выходу такого рода «революций сверху» в активный режим. Особенно если учесть, что сегодня для элит главными является не военный контроль территорий и торговых путей, хотя и это все еще важно, но контроль и безопасность финансовых потоков. Возможно, нуворишские элиты России и братских республик и вовсе не желали бы никаких перемен и революций, даже сверху и тем более культурных, но глобальный источник финансового благополучия уже приказал долго жить. Примерно так же к концу 17 века не столько истощение, сколько перенасыщение рынков испанским серебром и индийскими пряностями заставило растущий голландский, а затем и английский рынок искать новые рынки сбыта и источники ликвидных ценностей на северо-востоке, в диких и суровых медвежьих углах.

Нет необходимости гадать и строить версии, действует российский ЦБ против или за Путина. Точно так же как нет нужды противопоставлять Кремль российской элите, тем самым равноудаленным финансово-промышленным группам. Не только ЦБ, но все федеральные ведомства на уровне высшего и среднего менеджмента пронизаны тесными связями с крупными банками и корпорациями, не только российскими, но прежде всего, а через них уже с иностранными (напрямую все же уже не модно). И если рубль к концу года падает, то это означает заинтересованность в этом большей части элиты. Скорее всего, достижение в элитах некоего компромисса, когда кормящиеся от бюджета получают свою долю за счет его стабильности при падающей нефти, а кормящиеся от импорта и финансовых спекуляций – получают искомый ажиотаж среднего класса.

Но при этом власть от имени общего интереса элиты предупреждает о скором завершении этого переходного периода и новых, более строгих правилах игры. Противоречия между элитой и ее лидером есть, их не может не быть. Просто потому что каждый сильный мира сего желает сохранить свой статус и вои привилегии, свой кусок элитного пирога, для чего и участвует в кулуарной жизни двора. Но при этом каждый из бояр еще меньше хочет усиления своих конкурентов и, особенно, нарушения ими «сухаревских конвенций», попыток урвать чужое, а то и войти в альянс с внешними хищниками. Поэтому новые, более централизованные правила игры также отражают общий интерес элит, довлеющий в условиях внешнего кризиса над частным интересом, но не подавляющий его, а служащий гарантией.

Для успешной культурной революции, вопреки исторической мифологии, необходимо, прежде всего, не бороды рубить и девок в декольте наряжать, а баланс в элитах поддерживать, чтобы иметь возможность выступать политическим арбитром и законодателем новых мод. Впрочем, даже и в части новой моды, «революция сверху» скорее легализует модные устремления элиты, ее нового поколения, а также освобождает элиты от утомительных традиций, заменяя их более комфортными способами себя показать, других посмотреть и статус закрепить в публичном поле в виде обновленных культурной революцией знаков. Однако и сами обновленные символы необходимы для закрепления новых правил политической и экономической элитной игры, адаптируя к ним не только сами элиты, но и общество, на которое опирается при этом политический центр.

Разумеется, все эти общие соображения необходимо иметь в виду при анализе текущей или исторической ситуации. Однако читателю всегда хочется более конкретных параллелей, и если уж 2014 год назван конкретно как год начала великой культурной революции сверху, то неплохо было бы автору назвать аналогичный год или период в параллельном петровском сюжете. Иначе чего стоят все эти теории. Опять же критично, а не философски настроенному читателю будет легче сопоставить и проверить весь ход рассуждений, или хотя бы сформулировать конкретный вопрос.

Проведение конкретной параллели для сравнительного анализа двух революций сверху – дело не такое простое, как может показаться. Еще год, и даже полгода назад такая аналитическая операция была бы невозможной, как и вообще сравнительный анализ двух эпох. Сначала нужно было дождаться кульминации и парада в Севастополе 9 мая, ставшей точкой отсчета для нового периода в истории России. Однако мы еще не знаем, а только предполагаем, как дела пойдут дальше и параллель с петровской эпохой все равно будет условной, авансом.

Хотя некоторые параметры сравнительного анализа можно задать достаточно точно. Во-первых, легко увидеть разницу в темпах исторического времени – примерно в пять раз, на полпорядка быстрее сейчас, чем в 17-18 веках. Связность территорий, скорость транзакций, плотность экономических  связей и политических событий сейчас много выше, и это общий закон ускорения исторических процессов, который, тем не менее, имеет предел в виде сугубо физиологических возможностей человека. И этот предел, скорее всего, уже достигнут или на грани этого. Так что дальнейшее ускорение истории не столь вероятно.

Во-вторых, можно достаточно точно говорить о периоде Северной войны как аналоге современного противостояния России и Запада. Территориальная привязка к Украине сама по себе ничего не доказывает, хотя мы уже знаем о том, что исторические традиции и этнические стереотипы во все времена делали именно эти лимитрофные территории и населяющих ее жителей активными участниками такого рода событий, переформатирующих международные связи. И все же поражение шведов под Полтавой – это уже некий итог нараставших для них трудностей и противоречий. К тому же сама по себе полтавская виктория не гарантировала успеха в войне.

Поворотным моментом для истории и началом активной фазы культурной революции был выход России в 1703 году на стратегически выигрышную позицию в устье Невы, так же как в 2014-м был занят Крым. Можно так же заметить, что не только новая крепость, но и новая столица долгое время находилась на территории, которую никто кроме самой России своей не считал. Впрочем, с учетом разницы в темпах течения период пребывания этой территории под управлением, а тем более под признанной юрисдикцией Швеции менее века, и сопоставим с временным пребыванием Крыма под началом Киева. Период от взятия Ниеншанца весной 1703 года до Полтавской битвы летом 1709 года примерно равен по значимости и интенсивности событий периоду от 23 февраля и до конца 2014 года, возможно до конца этой зимы.

Теперь, отталкиваясь от этого исторического узла, можно провести и сравнительную ретроспективу предшествующих IX и XIX стадий российской истории. Что еще интереснее в контексте культурных революций – это исследовать их предварительные четверти, сформировавшие большие узлы российской истории: 9/10 (Инициация) и 19/20 (Консолидация), имеющие финальную привязку соответственно к 1703-04 и 2013-14 годам.

3. Реставрация с Реконструкцией
(начало)
Наверное, самой сложной и важной для понимания устройства исторических процессов частью теоретической модели является взаимное наложение значимых событий двух последовательных циклов. Примерно с середины завершающей четверти предшествующей стадии прорываются в видимое политическое поле тенденции и маргинальные субъекты предварительной четверти следующего цикла. Теоретическая конструкция сложновата для абстрактного понимания, поэтому проиллюстрируем на конкретных исторических примерах:

Для всех очевидно завершение в 1917 году православно-монархической большой стадии Подъема российской истории и захват центра управления советской (светской республиканской) властью. Однако при этом сама советская власть, ее большевистские лидеры вели отсчет времени Великой Русской революции от восстания декабристов через народников и маргинальные социалистические движения к партиям и пробным революциям. Это и есть маргинальное, но уже влияющее на мэйнстрим движение, составляющее предварительную стадию Надлома российской истории.

Аналогично отдельно взятая 19 стадия Реставрации 1990-2000-х годов с политическим центром в виде постсоветских элит, организованных вокруг Кремля в Совет глав государств СНГ, имела предварительную четверть на фоне Перестройки как завершающей четверти брежневского цикла (18 стадии). Пиком Подъема 19 стадии стал демарш столичной партноменклатуры в лице Ельцина как выразителя интересов республиканских и региональных элит на октябрьском пленуме ЦК 1987 года. Точно так же демарш столичной гвардии в пользу дворянских магнатов, фактически направляемый столичным генерал-губернатором Милорадовичем, в декабре 1825-го стал информповодом для рождения политического мифа о возможной, но не случившейся справедливой власти. Это вообще общая закономерность рождения политических мифов, без которых невозможна самоорганизация и рост маргинальных движений предварительной стадии, которые Тойнби называл «движениями внутреннего пролетариата».

Если бы, не дай Бог, «декабристы» добились успеха, то это был бы еще один дворцовый переворот с очередной десятилетней смутой, расправой одних победителей над другими и минимумом последствий для системы, кроме ее общего ослабления. Опять же устремления лидеров «декабристов» были бесконечно далеки от нужд и чаяний народа, «освобождение» крестьян было лишь эвфемизмом для «огораживания» по английскому образцу, освобождения земли от крестьян и крестьян от земли. Да, освоение Сибири, наверное бы, ускорилось, но более вероятным исходом была бы новая пугачевщина  с восстановлением сословного статус-кво. Не из-за природного консерватизма русских, а из-за русской природы, требующей от народа и власти строгого консерватизма в части сохранения общины и ее централизованной поддержки со стороны власти, всегда монархической и всегда социально ориентированной по тенденции. Это уже потом остальной мир у нас перенял, глядя на успехи сталинского СССР.

Так вот, единственным результатом демарша декабристов стало рождение политического мифа как основы самоидентификации будущей революционной интеллигенции и советской власти. Аналогично единственным последствием демарша московского горкома стало рождение политического мифа, который затем вылился радикальное движение, похоронившее советскую власть, но не советскую элиту, оставшуюся при власти в период Реставрации, но перекрасившуюся соответственно новой идеологии.

Теперь попробуем разобрать еще немного более сложный паззл – структуру политических процессов на стадии Реставрации, конкретно на российском примере 1992-2013 годов. Эта 19 стадия является завершающей четвертью всей послевоенной конструктивной четверти Надлома российской истории. Поэтому ее активная, разрушительная четверть 1992-93 годов обязательно завершается демаршем маргинального политического субъекта и рождением политического мифа, который должен выйти в центр политики в конце 19 стадии в виде нового радикального движения. Есть только один вариант на эту роль – это подавленный столичный бунт части представительной власти в октябре 1993 года. Однако вплоть до начала 2014 года такая оценка была сугубо предварительной, и только сейчас с выходом в центр событий радикального «новороссийского» движения стало возможно удостовериться в правильности нашего понимания.

Только нельзя при этом упрощать и сводить «новороссийское» движение только к ополчению, потому как события 1993 года тоже были намного сложнее и масштабнее и не сводились к действиям «приднестровцев», «националистов» и в целом антиельцинского ополчения.  Это была большая коалиция, с опорой в разных влиятельных институтах власти – от Конституционного суда и Министерства безопасности до губернаторов и областных советов. И сегодня мы видим усиление и перехват управления именно этими силами, проигравшими в своей время радикально-либеральным компрадорам.

Опять же для избежания ошибок в анализе ситуации нужно строго следовать заветам Секста Эмпирика и четко видеть уровни и масштабы переплетающихся политических процессов. Когда мы говорим о российской истории и ее 19 стадии, то речь идет не о части – федеральной государственной элите и соответствующих отношениях, а о целом – всей постсоветской элите, не только о Российской Федерации, но о Большой России. Точно так же нужно различать масштабы завершающих и предварительных стадий, которые густо переплетены именно в период Реставрации и Реконструкции. В октябре 1993 года случился демарш более высокого уровня, чем сама 19 стадия, это Пик Подъема не следующей 20 стадии, а всей завершающей четверти Надлома, включающей 20,21 и 22 стадию.

Как мы и условились, эта завершающая четверть называется «культурной революцией», а ее предварительную стадию, равновеликую по масштабу всей 19-й стадии Реставрации, следует назвать таким же именем с большой буквы – Реконструкцией. Вот это сложное переплетение двух равновеликих процессов Реставрации и Реконструкции необходимо распутать и проанализировать каждую из этих линий отдельно, но с пониманием, что эти процессы сопряжены и все политические субъекты вовлечены в оба процесса.

Что же касается собственно 19-й стадии Реставрации российской истории, то ее завершающая четверть начинается вместе с приходом к власти Путина в 2000 году, и этот узел консолидации процесса Реставрации необходимо совпадает с аналогичным узлом параллельного процесса Реконструкции. Собственно, фигура Путина потому столь противоречива и его ориентация непонятна, что он был призван стабилизировать и на время консолидировать противоположные по своей сути общественные течения. Но не антагонистичные, поскольку процесс Реставрации является необходимой основой для столь же частичной Реконструкции.

Соответственно, до 2000 года более динамичный процесс Реконструкции в маргинальной, но все же элитной нише, догонял ранее стартовавший процесс Реставрации. Какое-то время оба процесса шли вровень, но после уже «реконструкторы» начали перехватывать инициативу. (Кстати, это тоже символичное совпадение – «реконструкторы» это и есть «новороссийское движение»).

Основой для анализа процессов является вычленение больших узлов – Пик Подъема (он же Раскол для предыдущего цикла), Смена Центра (она же Финал для предыдущего цикла), Дно Надлома, Консолидация (на выходе из Надлома). Для сопряженных процессов Реставрации и Реконструкции нужно найти не только Дно Надлома (октябрь 93-го), которое было одновременно Расколом и Пиком Подъема в процессах уровнем выше. (Прошу извинить меня неподготовленного к такой калейдоскопичности читателя;). Есть два варианта, подходящих на роль узла Раскола (и соответственно Пика Подъема для следующей равновеликой 20-й стадии). Это демарш части олигархов во главе с МБХ, их раскол и подавление бунта в 2003 году, и это «оранжевая революция» в Киеве в 2004-м.

Достаточно очевидно, что второй вариант по своему масштабу более соответствует общероссийскому историческому процессу, масштабу Большой России, а первый – скорее масштабу элит Российской Федерации как политического центра всей постсоветской политической элиты. Здесь будет уместно упомянуть еще одну закономерность, когда узел Смены центра в самом центре происходит с опережением. Например, октябрьский переворот 1917 года – это узел Смены центра внутри столичной петроградской элиты, а в масштабах Большой России Смена центра – это Брестский мир, утвердивший юридически вовсе не перемирие, а распад бывшей империи на светские республики. Аналогично и сейчас, в масштабах Большой России узел Консолидации и начало великой культурной революции случились весной 2014 года, а соответствующая Смена политического центра произошла немного раньше, после переизбрания Путина в 2012 году.

Тем не менее, такой сдвиг по фазе касается именно и только Смены центра, а не других больших узлов. Соответственно, события 2003 года в РФ с посадкой Ходороковского и формированием путинского большинства в Госдуме не являются инициирующими для событий в Киеве в 2004-м. Скорее, в данном случае мы имеем дело именно с различием в течении сопряженных процессов Реставрации и Реконструкции. «Дело МБХ» относится к процессу расставания с постсоветским прошлым (а группа МЕНАТЕП – это очевидно прямое порождение горбачевской перестройки и госбанковского политического клана во главе с Геращенко).

А вот ситуация «третьего тура» в Киеве намного сложнее по своей динамике и структуре процесса. Там тоже местный «ходор» Ахметов попытался продвинуть своего ставленника на президентство, но был общими усилиями других олигархов и чиновников обыгран и отброшен обратно на Донбасс. Однако, «третий тур» состоялся, когда бывший «донецко-днепровский» штаб Януковича уже разбежался, а все его олигархические «друзья» попрятались. И в «третьем туре» на Януковича работала совсем иная сборная команда «маргиналов», формальным главой штаба которой был, на минуточку, сын Вячеслава Чорновола – идеолога незалежной федеративной (!) Украины. То есть подкучмовский штаб первых двух туров – это часть номенклатурного движения Реставрации, а вот штаб третьего тура – это уже точно отколовшаяся часть движения Реконструкции в фазе ее Раскола и одновременно начало предварительной четверти следующей 20-й стадии.

У внимательного читателя может возникнуть резонный вопрос: если демарш МБХ в 2003-м аналогичен по структуре демаршу ЕБН в 1987-м, не следует ли из этого, что сам МБХ будет лидером в следующей после Реставрации стадии развития? Вообще говоря, роль личности не столь важна, как роль субъекта, который эта личность олицетворяет. И тот же МБХ – всего лишь подставная фигура, зиц-председатель для отсидки, а реальным лидером этой элитной группы всегда был и остался Геращенко. То что реальный лидер не стал себя проявлять в кризисный момент – уже приговор всему коллективному субъекту на уход от лидерства. Однако и тем не менее, эта группа имеет шанс на лидерство в элитном процессе, который придет на смену правящей постсоветской элите периода Реставрации. Но это уже не будет властная элита.

Нужно объяснить и этот парадокс тоже, а для этого опять вернуться к основе основ – разделению любого политического, исторического, социально-психологического процесса на три большие стадии – Подъема, Надлома и Гармонизации. Это ровно такие же три возраста для коллективного субъекта, как для личности есть период созревания из четырех стадий – младенчество, детство, отрочество, юность, составляющих подъем личности. Есть средний возраст Надлома – от поздней юности и ухода от родительской опеки к кризису среднего возраста, который открывает последнюю большую стадию гармонизации и полной зрелости личности. Однако именно в этой третьей большой стадии личность, как правило, уходит от активного участия в конфликтах и становится наставником, преподавателем, консультантом, воспитателем внуков. Точно так же послевоенная позднесоветская элита сталинско-брежневского розлива после завершающей для нее стадии Реставрации уйдет из активной политики в более спокойный и гармоничный режим участия в виде консультантов, наставников, комментаторов, да мало ли ролей, в которых могут выступать и реальные лидеры, и зиц-председатели.

Надеюсь, что с конкретными примерами сложность переплетающихся процессов стадий Реставрации и Реконструкции поддается восприятию и пониманию. Поэтому можно начинать искать параллели и соответствующие узлы в параллельной 9-й стадии российской истории – от Годунова к Петру.

Слова Шойгу означают, что Москва многие свои задачи считает в Сирии выполненными и снизит интенсивность своей вовлеченности, хотя борьбу с терроризмом, несомненно, продолжит.Какие группировки подписали соглашение

Итак, что произошло и почему это важно? В четверг были подписаны три документа, которые готовились на протяжении нескольких последних месяцев. Активную работу над этим вело и посольство России в Турции, особенно посол Андрей Карлов, убитый 19 декабря террористом. Многие встречи между противоборствующими сторонами проходили при посредничестве России, Турции и Ирана как раз на турецкой территории.Первый из документов — это соглашение между правительством Сирии и вооруженной оппозицией "О прекращении огня". Подчеркну от себя — "вооруженной" оппозицией. В отличие от политических эмигрантов, которые до этого приезжали на переговоры в Женеву, чтобы только переругаться друг с другом и уехать восвояси, в этом процессе участвуют лидеры вооруженных группировок, которые контролируют ситуацию на земле и отвечают за свои слова. По словам Сергея Шойгу, это в общей сложности около 60 тысяч боевиков.
По данным автора, полученным от сирийской оппозиции, на соглашение пошли такие крупные группировки, как "Ахрар аш-Шам" ("Свободные сирийцы"), "Армия Ислама", "Сирийский фронт" и некоторые другие. Главным условием было, чтобы они оборвали свои имевшиеся связи с террористами из "ДАИШ" и "Фронта ан-Нусра".

Это то, чего обещала добиться администрация Барака Обамы, но госсекретарю Джону Керри это не удалось. За него это сделали Россия, Турция и Иран. С террористами из группировок ДАИШ и "Фронт ан-Нусра" (запрещены в РФ) при этом никто договариваться не будет. Против них продолжится операция по борьбе с терроризмом.Успех начался с Алеппо. Второй документ идет под названием "Комплекс мер по контролю за режимом прекращения огня". Третьим стало заявление "О готовности к началу мирных переговоров по сирийскому урегулированию".
Таким образом, речь идет не только о тактических мерах по снижению, начиная с полуночи 30 декабря, насилия в Сирии, но и о замахе на нечто большее — на совместную стратегию политического выхода из сирийского кризиса, который длится с 2011 года.

Гарантами соглашения по перемирию выступают Россия и Турция. В мерах по поддержанию договоренностей участвует и Иран. Все они должны проследить, в том числе, за тем, чтобы с территории Сирии ушли все воюющие там иностранные неправительственные формирования.

Со своей стороны, автору этих строк известно, что черновые проекты обоих документов были готовы еще несколько недель назад. Активная работа над ними шла параллельно со сложнейшими переговорами по Алеппо. Скажем так, успех соглашений по Алеппо в середине декабря был частью более крупной политической сделки, предполагающей разграничение сфер влияния и закладку хотя бы рамочного основания для будущего мира в Сирии.
Отметим при этом, что разграничение сфер влияния — это отнюдь не раздел Сирии, как считают некоторые. Нет. Ни Россия, ни Турция, ни Иран, в отличие от некоторых горячих голов в тех же США, в этом не заинтересованы. Сирия останется единой в ее нынешних границах.
Такая реакция на сегодняшний подарок из Сирии — это, кстати, не оптимизм. До оптимизма еще далеко. Но это хотя бы шанс. Это надежда, что если еще не забрезжил свет во мраке этой войны, то хотя бы нашлись сильные и ответственные лидеры, готовые работать над приближением ее окончания.
Тройка готовится к Астане и ищет здоровые силы

Если на Западе многие политики делали все, чтобы нагнетаемой истерикой осложнить возвращение ключевого города Сирии — Алеппо — ее правительству, то на Востоке некоторые руководители начали прозревать. Они осознали, что война в Сирии может продлиться еще годы, а то и десятилетия. При этом ее разрушительный эффект все больше ощущают на себе не только сирийцы, но и их соседи.Да что там — это ощущает весь мир. Теракты последних лет повсюду — от Турции до Франции и Германии, — все чаще становятся отголоском войны в Сирии. Идет стремительное омоложение террористов. Если раньше это были исполнители преимущественно средних лет, то теперь все больше юноши и девушки, а то и подростки, даже дети. Вспомним случай перед Рождеством в Германии, где на юго-западе страны взрывчатку на праздничной ярмарке собирался привести в действие 12-летний мальчик немецко-иракского происхождения.
Хотя бы по этой причине войну в Сирии надо останавливать, не дожидаясь, кто победит окончательно. Баланс сил на фронтах сменился в пользу правительства Сирии достаточно для того, чтобы оппозиция стала сговорчивее, но далеко недостаточно для того, чтобы ее полностью одолеть, учитывая силы, за ней стоящие. Чтобы не погружаться дальше в пучину гражданского конфликта, надо выводить из него здоровые силы и объединять их на борьбу с общим злом — терроризмом.

Региональные государства (не все еще, правда) начинают понимать, что эта бесконечная война на истощение — это и их истощение тоже. Это их ослабляет, травмирует, не дает развиваться. Кому-то, быть может, это на руку, но нельзя же позволять себя так использовать?Иран и Турция пришли к пониманию этого. Вместе с Россией они составили тройку, которая будет посредничать между представителями сирийского правительства и оппозиции. Переговоры, как уже объявил президент Владимир Путин, должны состояться в Астане, в Казахстане. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков уточнил, что они начнутся в середине января.
В декабре на основе договоренностей той же тройки из Алеппо вышли группы боевиков и мирных жителей, что дало возможность правительственным силам — конечно, при решающей поддержке российской армии — взять оставшуюся восточную часть города без кровопролитного штурма. Этот опыт сотрудничества убедил посредников в возможности продолжения работы.

Как заморозить горячий конфликт в Сирии

Степенная Азия не позволяет истерик, а хочет спокойно, но решительно положить конец кровавой междоусобице в Сирии. Опять-таки, если это не удастся сделать сразу (а это очень сложно), то тогда надо сконцентрироваться на задаче минимум: на снижении уровня насилия и отведении позиций сторон с тем, чтобы конфликт не развивался до еще более опасных масштабов, а, наоборот, постепенно затихал.То есть надо, чтобы конфликт был заморожен при нынешней расстановке сил на фронтах. А далее, как явствует из подписанного соглашения, должны быть "предприняты комплексные шаги по разрешению кризиса мирным путем". Многие из этих шагов оговорены в резолюции Совета Безопасности ООН №2254 "О положении на Ближнем Востоке", принятой 18 декабря 2015 года.
Это подготовка новой Конституции Сирии. А также — в течение 18 месяцев после ее принятия — проведение досрочных выборов. В тексте резолюции не уточняется, каких, но предполагается, что и президентских, и парламентских. Сроки будут уточняться в Астане в ходе переговоров.Есть и другие задумки — усиление роли местных советов, созыв новых представительных органов для различных религиозных и национальных групп, например, — это может быть Конституционное собрание или что-то в этом духе.

Имеются, конечно, основания и для тревоги. Вопросов еще много. Кто будет уговаривать присоединиться к договоренностям те группировки, которые не подчиняются ни Турции, со стороны оппозиции, ни Ирану, со стороны союзных правительству Сирии формирований? Как будут разграничиваться зоны влияния? Какой будет роль сирийских курдов, учитывая активную роль во всем этом недолюбливающей их Турции? Насколько прочным будет партнерство Турции и Ирана?Или, например, захотят ли американцы и их региональные союзники в лице Саудовской Аравии, Катара и других участвовать в такой работе, или они будут ставить палки в колеса? Поиск ответов на эти вопросы идет уже сейчас, а результаты появятся только в ходе переговоров. Главное, что началось. Началось то, над чем так долго работали и так долго ждали. Началось движение в сторону мира в Сирии.
Процесс этот будет трудным и даже, не исключено, кровавым. Террористам совсем не нравится, что против них наконец объединяются. Значит, будет агония, будут теракты, будет боль. Такое время. Это надо понять, принять и бороться. Но сегодня из Сирии пришли хорошие новости. В этом нет никаких сомнений.

Подобные кадровые решения являются питательной почвой для спекуляций и предположений, особенно когда фоном для них проходят масштабные события в военно-политической сфере в мире.
Анатолий Антонов – карьерный дипломат, со студенческой скамьи (МГИМО) связанный с отечественным внешнеполитическим ведомством. Его переход в 2011 году в Минобороны стал маленькой сенсацией.

Вопросы безопасности давно были его «специализацией» в российском МИДе. С середины 2000-х Антонов руководил департаментом по вопросам безопасности и разоружения. Кроме того, он был руководителем ряда российских правительственных делегаций, в том числе на переговорах со странами «Группы восьми», по Договору о нераспространении ядерного оружия, по обзору действия конвенций о «негуманном» оружии, о запрещении химического оружия, о запрещении биологического оружия и по многосторонним механизмам экспортного контроля. Также Антонов возглавлял российскую делегацию на переговорах с США по новому Договору о стратегических наступательных вооружениях.

Однако даже при таком послужном списке смена крупным чиновником дипломатического мундира на военную униформу стала заметным событием в системе госуправления. Тогда назначение Антонова связывали с планами Минобороны на расширение и углубление военно-политического сотрудничества России – с акцентом именно на «политическую» часть – с зарубежными странами, в первую очередь западными. Привлечение для решения данной задачи высокопоставленного профессионала именно в сфере дипломатии выглядело логичным шагом.В рамках той же логики можно предположить смысл и значение обратного перехода.
С одной стороны, уход Антонова из Минобороны выглядит сигналом Москвы для внешнего мира, что время «дипломатических игр» закончилось. Россия больше не видит необходимости прикладывать дополнительные усилия по политической и дипломатической линии при военно-политическом взаимодействии с другими странами, особенно НАТО.

Шаг выглядит вполне последовательным, учитывая текущее охлаждение отношений России со странами НАТО, частые публичные перепалки между обеими сторонами и шаг за шагом нарастающие военные трения.

При этом, безусловно, речь идет не о полном прекращении военного сотрудничества, а скорее о его переформатировании в соответствии с текущими реалиями. Ныне для России на первый план выходят военное и военно-техническое взаимодействие со странами, не входящими в НАТО – от Китая до Ирана. При работе с ними чисто военная составляющая играет доминирующую роль, зато значимость политико-дипломатического фактора снижается.

Фактически Кремль дает всему миру внятный сигнал, что ее армии больше не требуется высокопоставленный дипломат на военном посту.Безусловно, дополнительным показателем в этой связи станет будущее самой должности, покинутой Антоновым, а также его возможный преемник, если таковой будет. Пока не ясно, будет ли сочтено необходимым само сохранение поста замминистра обороны, курирующего внешнеполитические связи ведомства, и если да, будет ли на нее назначен дипломат или кадровый военный.
С другой стороны, не менее значимым является новое назначение Антонова в МИДе. Факты перевода на аналогичную должность и даже введение института еще одного замминистра явственно свидетельствуют, что к дипломату нет претензий по месту предыдущей работы, а кадровое решение носит именно политический характер вне привязки к его личности и профессионализму.

Кроме того, в МИДе сообщили, что в новой должности Антонов будет курировать «общие вопросы военно-политической безопасности». Это также выглядит весьма символическим. Пять лет работы в Минобороны, безусловно, серьезно расширили опыт и связи Антонова именно в военной сфере.

По сути, можно сказать, что если кадровым решением пятилетней давности в Министерстве обороны усиливался гражданский и политический элемент, то теперь в святая святых российской внешней политики вводится усиленная военная составляющая.

Это выглядит ясным сигналом, каким ожидается и прогнозируется в Кремле 2017 год для мировой политики.