Почему экспресс не пропустили албанцы – понятно. «В Косовска-Митровице в университете учатся студенты из Сербии, работают преподаватели из Белграда и других городов», – поясняет руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН доктор исторических наук Елена Гуськова.
Есть и ещё один немаловажный момент: вагоны поезда были расписаны явно провокационным лозунгом на различных языках мира, гласящим: «Косово – это Сербия!».
Разумеется, в Приштине подобному были не рады. Потому-то этот поезд и доехал только до последней сербской станции Рашка – косовские пограничники сообщили о якобы заминированных путях. Позже выяснилось, что министр внутренних дел Косово по просьбе президента Хашима Тачи лично отдал приказ не пропускать белградский экспресс. И в сербской столице по этому поводу даже созвали Совет безопасности. Но зачем?
Тут дело тонкое. В Косовска-Митровице к Белграду относятся не совсем так, как Донецк и Луганск к Москве – с пиететом. Сербы Северного Косово убеждены, что Белград предал их, разменяв на «брюссельскую морковку» – обещанное, но маловероятное членство в Евросоюзе. А президенту Сербии Томиславу Николичу этой весной предстоят перевыборы на второй срок. Не то чтобы несколько десятков тысяч колашинских голосов могли бы коренным образом переломить ход голосования в его пользу – гораздо важнее другое. Николич позиционирует себя как президент всех сербов бывшей Югославии. И хочет выглядеть главным заступником соотечественников из Северного Косово. Обычно ему хватало воинствующей риторики, бравурной, но ни к чему не обязывающей, да только накануне выборов одной трескотни будет уже недостаточно – потребуются и действия. И тут – интрига. Решится ли Томислав Николич перейти от слов к делу?
Елена Гуськова, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН:
– В определённом смысле сербский поезд-экспресс, разукрашенный лозунгами и цветами национального флага, был провокацией: сначала Белград сделал всё, чтобы албанцы в Косово чувствовали себя независимыми, а теперь напоминает им, что они часть Сербии. Реакцию албанцев нетрудно представить, и она вполне объяснима. Вучич, Николич и Дачич подписали с Приштиной договор, согласно которому между Косово и Сербией установлена граница, а теперь они же решили отыграть всё назад? Балканы продолжают оставаться зоной политической турбулентности из-за не решённых до конца вопросов в странах бывшей Югославии, но военного столкновения, я считаю, не будет и быть не может.
Сербия готовит для Косово «крымскую модель»
В Приштине не сомневаются: ещё как решится! «Намерение Сербии заключалось в том, чтобы отрезать северную часть Косово и затем присоединить её к Сербии, – убеждён Хашим Тачи. – Это крымская модель». А подаренный Россией поезд, расписанный лозунгами «Косово – это Сербия!», косовары восприняли как троянского коня. И понеслось! Приштина в нарушение всех международных договорённостей ввела свой спецназ в сербские анклавы, и тут уж дело запахло кровью. Президент Сербии вынужден был пригрозить вводом войск. «Это было стремление спровоцировать Белград, чтобы начать более широкий конфликт на территории, которую мы считаем своей, – разъяснил сербский премьер Александр Вучич. – Но пассажирский поезд – это не танк!»
Сто лет назад британский лорд Керзон грезил о том, чтобы «оттащить Сербию на середину Средиземного моря и там утопить». А сегодня у Сербии нет выхода к морю – югославскую часть Адриатики разделили Хорватия, Словения, Черногория и Босния с Герцеговиной, не оставив сербам ни куска побережья. Десять лет назад Белград пошёл на раздел с Подгорицей, наивно полагая, что Запад больше не станет откусывать куски от страны. Но вслед за Черногорией отделилось и Косово, и как знать, продолжится ли дальнейший распил Сербии – в Брюсселе уже намекают, что неплохо было бы предоставить независимость и Воеводине. Впрочем, в Белграде всё меньше верят Европе, хотя националисты-консерваторы Николича из парламентского большинства по-прежнему выступают за вступление в Евросоюз. Но уже этой весной сербам придётся окончательно определиться – то ли продолжать грезить о европейском будущем, то ли начать отстаивать, условно говоря, «сербский мир». Возвращать Северное Косово, а возможно, и не только его.
Москва и Белград ставят на Додика
Два месяца назад президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович выступила с провокационным заявлением о «нестабильности Боснии и Герцеговины». Недавно в Республике Сербской – а это чуть ли не половина Боснии и Герцеговины – прошёл вполне безобидный референдум о сохранении сербского национального праздника – Дня республики. Но в Хорватии, считающей эту часть бывшей Югославии «хорватской республикой Герцег-Босна», референдум расценили как попытку Белграда и Москвы дестабилизировать регион. Мол, у президента Республики Сербской Милорада Додика слишком хорошие отношения с Россией и Сербией и якобы Додик на будущий год готовит новый референдум – о независимости Республики Сербской. В общем, поскольку Москва активно пытается влиять на события в регионе, «в недалёком будущем Балканы ждёт новый вооружённый конфликт», полагает Колинда Грабар-Китарович: «Существует угроза, что Москва и Белград прибегнут к поставкам оружия Республике Сербской, а также развяжут в регионе информационную войну». Отчего же вдруг в Загребе, как и в Приштине, заговорили об угрозе войны?
Мы не бряцаем оружием, просто перебросим войска на эту территорию, если под угрозой окажется сербский народ в Косово и Метохии. Сербских детей я бы защитил от всего, а себя мне не жалко. Если нападут на сербов и начнётся исход и убийства, будет ли Сербия молчать? Я не буду президентом такой Сербии. Мы все, а не только войска, пойдём защищать сербов от потенциальных убийц. И я пойду, мне это делать не впервой.
Томислав Николич, президент Сербии
Дело в том, что у Милорада Додика действительно имеется идея-фикс – объединение боснийских сербов с Северным Косово и Черногорией, а затем и с Сербией. И с некоторых пор у этой идеи появились ярые адепты в Белграде – например, глава сербского МИД Ивица Дачич. Именно с его подачи сербское руководство вдруг стало грозить Македонии и Черногории «ответными мерами за признание Косово», хотя это признание состоялось несколько лет назад – припозднились, пожалуй, с ответными мерами? Тот же Дачич вдруг заговорил об угрозе сербам в Черногории и допустил возможность создания сербского государства в этой республике (бывший глава МИД Сербии Вук Драшкович назвал это «попыткой перенести Донбасс в Черногорию»). Дальше – больше: лидер входящей в правящую коалицию Сербской народной партии Ненад Попович сравнил Черногорию с фашистской Хорватией усташей: «То, что при Гитлере с сербами делал в Хорватии режим Анте Павелича, сейчас в Черногории делает режим Мило Джукановича». Народ рукоплещет, и Томислава Николича это раздражает, ведь может так выйти, что он со своим «европейским вектором» станет неинтересным согражданам. И проголосуют на выборах этой весной не за него, а за того же Дачича. Вот и приходится быть радикальнее и Дачича, и Воислава Шешеля. Куда это стремление быть радикальнее радикалов заведёт Николича, можно только догадываться, считают сербские политологи. Так и до войны недалеко.
«Сербский «Крымнаш» до Адриатики доведёт
Суммируем. Сегодня, со сменой руководства в Вашингтоне (которому Балканы, как и Украина, до лампочки) и ослаблением Евросоюза, у Белграда открывается «окно возможностей» касательно объединения страны и собирания сербских земель. Тридцатитысячной армии, пусть даже очень хорошо обученной и мотивированной, пожалуй, недостаточно для ведения новой Балканской войны, но у сербов есть неплохой резерв. Дело в том, что ещё лет 15 назад численность регулярной армии Сербии превышала 100 тыс. «штыков», и многие из уволенных профессиональных военных ещё не успели состариться и растерять свои навыки. Таким образом, если Николич всё же решится на военные действия, у него будет шанс получить «сербский «Крымнаш» в виде Республики Сербской и Северного Косово, а если повезёт, и сербских анклавов Черногории – с возможным выходом к морю.
В Приштине и Загребе это понимают – оттого и делают резкие заявления в расчёте на жёсткую реакцию Брюсселя. Но сегодня Брюссель не может справиться даже с ненавистным Додиком – ему грозят санкциями, подпитывают кампанию по его дискредитации в западной прессе, критикуют за невыполнение Дейтонского соглашения 1995 года (хотя именно он и Россия являются последовательными его защитниками – тут, как и с «Минском-2», то же самое европейское лицемерие во всей неприглядности). «Я горжусь тем, что санкции вводят не против Республики Сербской, а против меня лично, – хвалится Додик. – Санкции означают, что я, даже находясь под сильным давлением, не стану торговать интересами Республики Сербской».
«Наказать Додика европейцы не успеют, – уверена Елена Гуськова. – На Балканах ожидают, что Дональд Трамп не будет заинтересован во вмешательстве в дела Западных Балкан, что позволит народам самим решать свою судьбу». В общем, шанс отыграть сербскую историю немного назад у Белграда действительно появился. Вопрос лишь в том, прольётся ли кровь?
Виталий Мартынюк, эксперт Украинского независимого центра политических исследований:
– Риски того, что провокации, подобные белградскому экспрессу, будут повторяться, достаточно высоки. Перерастут ли эти провокации в столкновения? Не убеждён, но всё будет зависеть от того, как поведёт себя Белград. А там выступают резко против любых переговоров с Косово, и накануне президентских выборов вполне могут сыграть на обострение. В свою очередь, и Россия делает много, чтобы подкрепить позицию, что Косово является частью Сербии. Например, российско-сербский гуманитарный центр в городе Ниш Москва использует для перебрасывания гуманитарных грузов сербам Косово и параллельно поддерживает радикально настроенных сербов внутри республики, что дестабилизируют ситуацию как в Косово, так и в целом на Балканах. Томислав Николич пытается балансировать: с одной стороны, он не готов идти вразрез с позицией Брюсселя на примирение Белграда с Приштиной, поскольку его страна встала на путь членства в Евросоюзе. С другой – Николич не может игнорировать настроения в обществе: выборы на носу. А граждане Сербии в основном придерживаются мнения, что Косово – часть их государства. Несколько лет назад российский посол в Белграде заявил, что россияне не могут быть большими сербами, чем сами сербы, тем самым подталкивая Сербию к более жёстким действиям. Решатся ли сербы устроить «Крымнаш» в Боснии и Косово, можно только догадываться. Риск есть. И немалый.
Руслан Горевой
