Георгий Светлани родился на Полтавщине, в заброшенном хуторе Свичковка. Его отец, Данила Пиньковский, был известным в тех местах авантюристом, проходимцем, скандалистом и кутилой. Мать — робкая и нежная Настенька — покорно терпела его выходки и рожала детей чуть ли не каждый год. В ночь на 21 января 1895 года появился на свет последыш, но что это была за ночь! На улице — метель, какой раньше свет не видывал, ветер пронизывал в каждую щель, дворовые псы забились в подпол и выли, как голодные волки. В хате кроме трёх маленьких ребятишек никого не было. Настеньке с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. Она каталась по полу, грызла ногти, рвала на себе волосы и отчаялась до того, что решила повеситься. Вдруг в дверь кто-то постучал, и на пороге появилась странная особа: элегантная пожилая дама в шляпке с вуалью, с саквояжем в руках — на Украине таких женщин не встретишь... «Я новая сельская учительница», — представилась она, и тут Настенька стала терять сознание. Женщина, быстро оценив ситуацию, начала хозяйничать так, будто всю жизнь прожила в этой хате.

Она лучше любой акушерки выполнила всю родовую процедуру и с облегчением сказала: «Поздравляю с сыном! Хотя он у тебя и капелюсенький, но, помяни моё слово, будет он военным, да ещё и „заслуженным“!»

Незнакомка была недалека от истины. Но обо всём по порядку. Настя решила назвать сына Егорушкой. «Егорушка — это, стало быть, Георгий», — сказал пьяный поп и, споткнувшись и чуть не уронив младенца в купель, брякнул: «Крещается раб Божий... Гри-го-рий...» Слово — не воробей... Делать нечего, решила мама, да и какая разница — Григорий или Георгий. И стала называть его «Грыцько». Фамилия Светлани, кстати, тоже не настоящая — её актёр взял много позже. А пока его знали как Гриньку Пиньковского, милого мальчика с ангельским голоском.

Прирождённый солдафон, Гринькин отец в 1903 году отдал младшего сына в суровую морскую школу юнг, состоящую при доблестном флотском гвардейском экипаже. На прощание дал преподавателям «мудрый» совет: «Почаще бейте, поменьше жрать давайте — тогда из него выйдет толк...» В школе юнг Гринька прошёл и огонь, и воду, и медные трубы, обучился разным морским прихотям. Как обезьяна бегал «по выстрелу», как кошка лазал по вантам, в совершенстве обучился сигнальному мастерству и добровольно выучился ходить и даже бегать на руках. Это было его любимым занятием.

В такой муштре прошло четыре года. И когда в 1907 году было распределение в плавание, Гринька был зачислен солистом хора на самую шикарнейшую в мире императорскую яхту «Штандарт»! Там-то и переплелись судьбы юнги Гриньки Пиньковского и царевича Алексея Романова.

Наследнику было тогда три года. Он прогуливался по палубе с матросом Андреем Деревенькой, который числился у Алексея телохранителем. Царевич остановился перед Гринькой и спросил: «Ты кто?» «Пиньковский, Ваше императорское высочество!» — отрапортовал Гринька. Тут подошёл один из офицеров — старший лейтенант Саблин — и шепнул наследнику: «Алексей Николаевич, этот юнга у нас самый шустрый. Хотите посмотреть, как он танцует на руках? А ну-ка, Пиньковский, быстро покажи Их высочеству, как ты умеешь это делать!» Гринька, не задумываясь, задрал ноги кверху и прошёлся по палубе туда-сюда. Алексей завизжал от восторга и тут же сам встал на карачки и ткнулся об пол лбом.

Императрица Александра Фёдоровна запретила Алексею играть с юнгами, но «Пикоски», как называл наследник Гриньку, попал в «кабалу». Лейтенант Саблин взял над ним шефство и каждое утро требовал его к себе: «Ступай в детскую Их высочества, поздоровайся, сними головной убор и смотри, чтобы мне за тебя не пришлось краснеть». Затем осматривал его уши, шею, вычищены ли зубы, нет ли «траура» под ногтями... Гриньке это всё не нравилось. Он каждый раз опаздывал, чем вызывал недовольство главной няни наследника Марии Ивановны Вишняковой и раздражение Саблина: «Ты что, совсем дурак? Или прикидываешься? Ты пойми одно: ты есть никто иной, как „избранник Божий“! Родители должны тобой гордиться! А вышвырнут тебя за непослушание, и пропадёшь за „понюшку табаку“!»

Когда Гринька не опаздывал, Вишнякова улыбалась и говорила Алексею: «Смотри, Пиньковский пришёл. Сейчас вы будете вместе завтракать». Она усаживала Гриньку напротив наследника, а сама становилась за его спиной и подмигивала Гриньке, чтобы он больше ел: «Алексей, смотри, как Пиньковский хорошо кушает! А ты отстаёшь!» — и верно, наследник тогда старался не уступать.

Царь Николай со своими детьми не церемонился. Бывало, даст такого пинка, что царскому титулу совершенно не присуще. Зато, по наблюдениям Пиньковского, Николай был большим любителем спорта. Он любил плавание, верховую езду, велосипед, был великолепным байдарочником. Любил «выжимать» винтовку на вытянутую руку. А однажды, будучи в хорошем расположении духа, посадил на ладонь Алексея и хотел «выжать» его. Но Алексей ссутулился, и Николаю поднять его кверху не удавалось. «У-у-у, трус, убирайся вон! — крикнул он на сына и обратился к Гриньке, — А ну-ка, Пиньковский, дай-ка я тебя попробую выжать. Только ты ровно сиди, а то ещё того и гляди за бортом очутишься!» Он схватил Гриньку на руки и поднял несколько раз. «Так что Николай II был не так уж хил, как выглядел», — пишет Георгий Данилович. В дневниках актёра имеется и такая любопытная запись:

«Надо также сказать, что от безделья все княжны любили щёлкать фотоаппаратами. Им ведь возиться с плёнками не надо было — этим делом занимался личный фотограф двора Его величества господин Ган. Поэтому я чуть ли не ежедневно от какой-нибудь княжны получал любительскую фотографию. Но княжнам этого было недостаточно, и они просили господина Гана снимать нас на киноплёнку. Так что, если бы меня спросили: „Вы давно снимаетесь в кино?“, я бы мог ответить: „Да так, примерно, с 1907 года!..“

Был однажды и такой забавный случай. Как-то стало вдруг особенно жарко. При высочайших дамах разрешить команде купаться было как-то не эстетично. Кто-то сообразил на верхней палубе состряпать обширнейших размеров душ, загородили всё брезентом. Но господин Ган в какую-то щель просунул свой киноаппарат и всех матросов заснял голенькими... Когда нам этот фильм показывали, что творилось с командой — передать невозможно. Стояла такая „ржа“, что воздух сотрясался! А я в этом фильме, кстати, получился самым заметным, потому что бегал на руках и купался головой вниз».

Гринька провёл на «Штандарте» и весь 1908 год. Никто не сомневался, что и дальше он будет служить на императорской шхуне, а мудрые люди вообще прочили ему карьеру камердинера — ведь наследник подрастал и Гриньку не отпускал от себя ни на шаг. Но...

Интриги, завистники, клеветники сделали своё дело: в 1909 году Пиньковского без лишних слов отправили в лагерь, а «высочайшим» объявили, что, дескать, «проштрафился»... Может быть, тем самым спасли будущему актёру жизнь — мы же знаем события 1918 года.

Вскоре Гринька был выслан за Ораниенбаум, где увлёкся велосипедным спортом и кузнечным мастерством. Затем попытался освоить профессию слесаря, авиатора, регента, был скрипачом, дирижёром. Со временем стал артистом эстрады и драмтеатра. В конце концов, получив рецензию о выдающемся таланте, он познакомился с Мейерхольдом, взял от него рекомендацию и решил попробовать поступить в ГИТИС, куда и был принят вне конкурса.

В то же время Гринька вновь стал Георгием — опять что-то перепутали в документах. До 1940 года он работал на эстраде, где перепробовал все жанры и исколесил вдоль и поперёк всю необъятную родину. Два года гастролировал в Швеции, где 7 августа 1925 года получил телеграмму из Москвы о рождении дочери по имени Светлана. Тут же, впервые в жизни, актёр написал стихотворение:

«Седьмого августа, по плану,
Жена родила дочь Светлану.
Было гордостью папани
Назваться именем Светлани».

Отныне Георгий Пиньковский стал Георгием Светлани. Он обожал дочь, иначе как Солнышко её не называл. Это была единственная родная дочь артиста — трое старших были приёмными. Дело в том, что влюбился он без памяти в красавицу Апполинарию. Она жила в собственном особняке с мужем-поляком, ни в чём себе не отказывала. Но когда узнала, что муж ей изменил, собрала вещи, взяла детей и ушла вникуда. В 21 год и с тремя детьми. Однажды в Кирсанове Апполинария пришла на танцы. На ней было драное платье, а поверх — красивый белый платок. Георгия как громом поразило. Прибежал он домой и, запыхавшись, затараторил: «С какой я девушкой познакомился! Это с ума сойти! С ума сойти!..» Встречались они долго, пока, наконец, Георгий не сделал ей предложение. «Ты должен знать, я уже была замужем!» — сообщила ему невеста. «Как, замужем? А я мамочке сказал, что ты девушка!..» Но это ещё полбеды. Каждый год любимая преподносила ему по ребёночку, о которых он, естественно, даже не подозревал.

Любовь всесильна. Жили супруги хорошо, все беды и ненастья переносили мужественно. Стали вместе выступать на эстраде. Подготовили блистательную программу «2-Светлани-2». В основном, всё строилось на контрасте: большая, эффектная, сексапильная партнёрша (когда она появлялась на публике, мужчины взрывались эмоциями) и маленький, сухенький, эксцентричный партнёр. Он умел всё — танцевать, бегать на руках, играть на скрипке и любом другом инструменте, будь то бутылки или даже пила. Много лет Георгий Светлани выступал в образе Чарли Чаплина и имел в своём номере большой успех.

Неоднократно актёр получал предложения и на пробы в кино. В частности, Григорий Александров пригласил Светлани попробоваться в картину «Костя-пастушок», которая впоследствии получила название «Весёлые ребята». Но Георгий Данилович был тесно связан с партнёрами по эстраде, поэтому вопрос о кино отпадал. И всё же, от судьбы не уйдёшь. В 1940 году Светлани принял участие в конкурсе киноактёров и был утверждён на две роли сразу — Бориса Морозова в фильм «Дело Артамоновых» и дяди Васи в «Машеньке». Тут же снялся в двух эпизодах в картинах «Свинарка и пастух» и «Парень из тайги». А потом фильмы пошли один за другим: «Беспокойное хозяйство», «Дело было в Пенькове», «Три тополя на Плющихе», «Тридцать три», «Когда казаки плачут», «Бриллиантовая рука», «Весенние хлопоты», «Тихая Одесса», «Вечерний лабиринт», «Цыганское счастье» и одна-единственная главная роль старого массажиста в картине «Спорт, спорт, спорт»...