Мой собеседник берет лист бумаги, карандаш и делит бумагу на две части. Сверху над одной пишет «за», с другой стороны пишет «против». Выглядит это примерно так.

За:

    Наличие подконтрольного легитимного президента Украины.

    Общий бардак в Украине. Слабость и нерешительность вооруженных сил.

    Пророссийские настроения в ряде областей.

    Признаки формирующихся структур противодействия хунте.

    Яркий патриотический настрой российского общества, воодушевленного Олимпиадой и Крымом.

    Устойчивые финансовые позиции России.

Против:

Вот тут сложнее и интереснее…

Мой собеседник на несколько секунд задумывается, затягивается изящной бриаровой трубкой, откидывается в кресле и продолжает:

— Потому что ни одна из позиций «за» не является доминирующим фактором принятия реальных политических решений! И вот почему…

Карандаш скользит по второй половине листа бумаги. Короткие пометки сановник комментирует голосом.

— Первое. Янукович достал всех. Дикий уровень коррупции, глупости, предательства, властного снобизма с большим налетом уркаганства был уже нетерпим никому. Ты же знаешь, что восточные районы одинаково ненавидели и Майдан, и Януковича с его олигархами! Даже Майдан, который его сверг, он умудрился создать сам, когда в начале событий был на другой стороне. Более того, даже после бегства Януковича значительная часть протестующих была просто не готова встать под его знамена, а произойди это, такая конструкция быстро бы развалилась. Явно быстрее, чем мы достигли бы поставленных задач. Сам Янек был неспособен это знамя взять. И даже быть при знамени. До истерики, до животного визга не готов. Как образ, его можно было бы смоделировать, но лишь при совпадении более значимых факторов. Максимум, что из него удалось выжать, это письмо от 4 марта, где он просил Путина использовать войска в Украине для наведения порядка, хотя по конституции Украины вопросы допуска иностранных войск находились в исключительной компетенции Верховной Рады. Но мы положительный заряд этого письма постарались отстрелять в ходе воссоединения Крыма. Дальше с этим персонажем просто пустота.

Второе. Официальный вход на Украину означал ее фактическую аннексию. Дальше проблема становилась в первую очередь экономической по прозаическим причинам. Экономика нынешней Украины абсолютно убыточна. В этом смысле она похожа на российскую начала девяностых, когда Россия судорожно вымаливала у Запада кредиты, но только хуже. Ни одной ежемесячной социальной выплаты в незалежной невозможно провести на внутренних ресурсах без кредитов МВФ и других организаций. Российский кредит в 15 миллиардов, три из которого мы дали накануне бегства Януковича, был попыткой снизить зависимость Украины от Запада, естественно, за счет повышения зависимости от России.

После ввода войск финансирование Украины Западом автоматически бы прекращалось. Это значит, что его должна была начать обеспечивать Россия. При параллельном введении в отношении нас санкций и перекрытии финансовых резервов Россия оказывалась неспособной к этому уже на второй, максимум на третий месяц. Реакция не получающих пенсий, зарплат, подогретых привычкой менять власть украинцев очевидна. Плюс к этому еще через полтора-два месяца митинги пенсионеров и бюджетников, у которых начались бы задержки выплат, были бы и у нас. Бюджет России даже с резервным фондом неспособен обеспечить одновременно и Россию, и Украину в условиях внешней изоляции.

Третье. Нынешние санкции Запада против России не являются максимальными. Ведь это же такая форма войны через современную осаду. Когда речь идет об отдельных финансовых или персональных мерах, многие забывают, что есть более неочевидные, но не менее проблемные вещи.

Вот тебе простой пример. Все производство современной России построено либо на старом советском станковом оборудовании, которое не способно выпускать конкурентоспособную продукцию, либо на новых станках, закупленных на Западе. Проблема в том, что все эти станки своей неотъемлемой частью имеют так называемое ЧПУ — числовое программное управление. Для обеспечения деятельности станки в онлайн-режиме по интернету, спутнику или кабелям соединены с зарубежным производителем, который обеспечивает их функционирование и техобслуживание. Введение санкций в эти сферы остановило бы весь сектор реального производства. Аналогичная ситуация пронизывает практически все стратегические отрасли нашей жизни.

Вопрос о том, почему такая ситуация произошла, кто в этом виноват, имеет долгую историю ответов и не влияет на сложившееся положение. Сейчас государство, с разной степенью эффективности пытается ситуацию как-то исправить. Но до оптимизма пока далеко.

Четвертое. Андрей, ты же сам украинец! Мой собеседник отвлекается от листа.

— Тебе прекрасно известен менталитет населения Украины. У тебя не может быть иллюзий относительно текущей пророссийскости восточных районов или их сверхактивности. На фоне движений определенного количества активистов основная масса просто выжидала и была не готова как-то особенно вмешиваться. Пример Одессы для тебя должен быть очевидным. И это при том, что весь националистический, прозападный, антироссийский сегмент украинского общества уже был отмобилизован, предельно активен и на фоне антироссийской деятельности СМИ и олигархов значительно влиял на остальных. Максимум, чего мы могли бы добиться, это полноценной гражданской войны, но уже не только в Донбассе, а по всей Украине, с поддержкой одной из сторон.

Но это даже не Вьетнам или Афганистан. Здесь все намного трагичнее и проблемнее. В первую очередь для нас. Мы действительно могли бы армией дойти до Киева. Очень большой армией. Не потому, что пришлось бы много воевать. А потому, что в каждом крупном городе и районе пришлось бы оставлять свои комендатуры, опорные точки и полицейские подразделения с задачами противодиверсионной борьбы в отношении потренировавшихся на Майдане националистов и радикалов. А это уже классическая аннексия!

Пятое. Настроение нашей элиты и национальные интересы. Мы в новейшей истории никогда не хотели новых территориальных экспансий. Да и зачем? Крым был абсолютно вынужденным. На уровне ощущений он всегда был российским. Плюс был целый набор рациональных расчетов и предпосылок (далее ряд общеизвестных рассуждений о причинах присоединения Крыма).

Зачем нам новые территории? Мы и так самая большая страна в мире. Стать еще больше? Это в первую очередь диктует новые проблемы и ответственность, а уж потом новые возможности. Вместо этого нам нужна экономическая экспансия, которая может обеспечить реальную интеграцию. Вместе с ней культурная и прочие.

В этом смысле нам не нужна Украина в составе России. Что это принципиально меняет, кроме необходимости московскому центру думать о прокорме Украины? Тут никакой геополитики нет. Украина нам нужна в составе Таможенного союза и хорошо интегрированного Евразийского пространства. Пример Евросоюза в этом смысле показателен. Глобальная политическая экспансия возможна лишь при наличии пассионарной сверхидеи, которой сейчас нет.

Сверхидеи вообще не придумываются натужно. Их рождает время через своих пророков. Теперь смотри дальше.

Мой собеседник подходит к большому винтажному шкафу «Martis-прованс», что-то перебирает и достает толстую кожаную папку с серебряным замком, представляющую собой фактически большую коробку для документов.

— Полистай.

Я открываю папку. Ее содержимое посвящено Украине. Точнее, как раз тому, о чем говорим. Перспективам фактической аннексии. Несколько верхних бумаг имеют специфический характер и соответствующие грифы. После обзорного документа о российской собственности в Украине идет большой блок анализа длительных социсследований. Одна часть социологии посвящена России, другая — Украине. В прилагаемой справке даны пояснения по поводу трех разных структур, через которые социология проводилась. Авторитетно.

Я просматриваю несколько графиков предпочтений и ожиданий населения. Украина. Разбивка по областям, выделены стратегически важные с краткими характеристиками. Далее настроения по возможному вводу российских войск, готовность к сопротивлению, степень активности-пассивности. Выборки по активности радикалов. Реакция на Януковича и лидеров Майдана. Срез активности по национальным, социальным и возрастным стратам, готовность к партизанской борьбе. Анализ форм и методов сопротивления. Выделены исследования по «новороссийским» областям.

Перелистываю, читаю российский сегмент. Отношение населения к украинской тематике, осведомленность о ней. Восприятие возможного ввода войск. Реакция на возможные потери. Критические цифры потерь для резкого изменения общественного мнения и соотношение с предполагаемыми (одно из приложений так и называется «Что будет, когда в Россию пойдут гробы»). Анализ рейтинга власти при таком развитии ситуации. М-да-а…

— Понимаешь, в чем дело, — говорит мой собеседник, грузно устраиваясь в роскошном кресле, больше похожем на трон. — Нам всем хочется побыть волюнтаристами и постмодернистами. Это ведь очень завораживает — сделать, как хочешь, и пусть мир подстраивается под тебя. Это здорово и амбициозно. Только вот мир как-то не особенно подстраивается. Ярким примером является твой Гиркин.

— Да он не мой! Скорее ваш!

— Ладно, ладно. Наш Гиркин. Он ведь что сделал? Полез туда, куда не велели, не вовремя полез. Но мы даже на некоторое время подстроились. Только вот все остальные не подстроились. Потому что оказалось, что мы, конечно, самая большая страна в мире. Однако этого мало. Допустим, на втором месте после нас по размерам идет Канада, а на пятом — Бразилия. Но хоть кто-то в мире слушает Бразилию? Нет. Нужно еще много чего для этого. Мы только идем в этом направлении. Преодолевая огромное внешнее и, самое главное, внутреннее сопротивление. А против нас оказался почти весь мир.

— Как весь? А Китай, Индия?

— Ну, перестань. Мы же не лозунгами на ток-шоу говорим. Весь мир — это весь мир, а не его рабочие руки. И вот когда Гиркин ломанулся в ваш Славянск, он ведь что твердил? Что Украина слабая, армии нет, а русскоязычные повсеместно поддерживают. Мол, внутренних предпосылок и условий достаточно. Что немного решительных людей из России станут хребтом всего юго-востока, который перемелет киевскую хунту. И что? Облом. Армия вдруг ни с того, ни с сего оказалась, а значительная часть русскоязычных восточных районов встали под ружье Киева. И тогда Гиркин запричитал к России: «Спасайте люди добрые!». — Собеседник усмехается и затягивается трубкой. — Ты себя кем объявил? Ополчением? Ты туда пришел под вопли о достаточных внутренних ресурсах? Консолидируй их! Умело выстраивай внутренний потенциал. Тебе ведь дали шанс! Но в трудной ситуации, там, где у талантливого полководца мог бы оказаться целый набор нестандартных выходов и решений, у этого осталось нытье и отступление. Оригинальные меры! Вот его окружение, да и сам он стал сравнивать себя с Кутузовым. Мол, Кутузов тоже сдал Москву. Да. Сдал. Но Кутузов велик не потому, что сдал Москву, а потому, что потом победил Наполеона. Мы ведь, когда он сбежал из Славянска, дали ему время что-то исправить. Но потом поняли, что он собрался бежать еще дальше!

Плюс к этому ополчение — это ведь такая штука, которая всегда состоит из местных. На то оно и ополчение. Но этот ваш стал требовать уже вмешательства всей России.

При чем тут тогда Россия, раз ты лидер местного ополчения? Тебе кто доверил за Россию решать?! Ведь он просто отскочил поближе к России, когда у него не получилось, и объявил это большой военной хитростью! Чего ж ты, допустим, к Харькову не отскакивал? А куда отскакивать России, если у нее не получится в Украине?! За нами люди, жители страны, которые вряд ли готовы принять все последствия этого вмешательства!

Мой визави нервно отбрасывает трубку в прозрачную керамическую пепельницу.

Я не со всем сказанным согласен, но пока слушаю.

— Ты читай дальше.

Листаю. Идут справки по украинским СМИ, кто чем владеет, кто, что и как освещает. Анализ влияния СМИ на общественное мнение. Следом обзор международной обстановки, расчеты и схемы союзнических отношений, расстановка антироссийских сил, перспективы внутренней мобилизации пророссийских. Блин, неужели такие слабые перспективы?! Далее расчеты финансистов и экономистов по реакции экономики на ввод войск…

— Ты знаешь, кто больше всего возражал по поводу ввода?

Собеседник опять усаживается в свое шикарное кресло.

— Военные! И у них были для этого аргументы!

Я выслушиваю суть этих аргументов…

Тяжеловато.

Руслан Мармазов

Ссылка