Хотелось ись. В чугунке была картошка и можно было с аппетитом пошамать ее, предварительно размяв вилкой – зубов от мало совсем. Если не поись, снова живот будет болеть. Денег осталось шестьдесят рублей, так что о молоке и крупе можно забыть до пенсии. Бабушка Зина предприняла попытку подняться на кровати, спину свело: «Ну, ничего… немного полежу, вдругорядь получится. Оно всегда так. Вот только как огород-то копать? Совсем невозможно стало, разве нанять Ваньку алкоголика из соседнего села». Старушка вспомнила внуков, что год назад приезжали к ней с Дальнего Востока, это придало ей силы, ведь все это время она жила надеждой увидеть их снова. Зинаида Ивановна долго и радостно рассказывала почтальонше, как они помогли ей с огородом и какие они у нее замечательные! Старушка села на кровать, ухватилась за клюшку и с трудом запихнула ноги в старые валенки: «Ну вот, теперь буду ись». Первые шаги как всегда дались нелегко, колени не разгибались, стопы болели. Она медленно добралась до чугунка: «Ничего, пенсию скоро должны принесть». Бабушка достала две картофелины, размяла вилкой и стала с наслаждением жевать: «Зябко… а что поделать – сорок утренников. Хорошо, что дрова еще есть». Зинаида Ивановна всю зиму скрупулезно планировала каждое полено, экономила, и гордилось собой – дров хватило до весны! Лучи утреннего солнца осветили убогие комнаты, и на душе стало хорошо: «Ну что же… экономила, теперь имею право согретьси». Зинаида Ивановна подошла к печке, но как только нагнулась за поленом, упала на пол: «Поторопилась». Старушка подползла к лавке, оперлась и встала: «Теперь медленно и с клюшкой, не дай бог ногу сломаю».

В печке запылал огонь, затрещали сэкономленные поленья, и стало совсем хорошо. Тут старушка решила, что все это от того, что она мало двигается: «Сегодня нужно обязательно погулять, вот расхожусь, ноги-то и перестанут болеть, а еще нужно обязательно написать внукам, что у нее все хорошо и вручить письмо почтальонше, когда та принесет пенсию». Баба Зина подняла взгляд - на комоде, рядом с очками стояла фотография мужа. Какой же он был хороший! Как же ей повезло с ним! Старушка почувствовала, как сердце сжалось от тоски – она очень скучала по своему супругу. Ну что же, теперь, пожалуй, на белый свет выползу – вон как на воле хорошо! Баба Зина с трудом напялила куцую телогрейку, повязала платок, аккуратно и потихоньку вышла на крыльцо. Над горизонтом всходило огромное красное солнце. «Какое оно большое сегодня!» - щурясь, подумала Зинаида Ивановна.
До земли было три ступеньки. Держась за ветхие перила старушка стала спускаться вниз. Вдруг поручень сломился, и она всем боком упала на скованную утренним заморозком землю. Долго, очень долго поднималась она с земли, правая рука отказывалась двигаться – перелом. Несчастная, но сильная духом старушка не издала ни звука, только слезы текли по щекам: «Нужно думать о внуках, рука срастется, они приедут, привезут каких-нибудь мазей и все пройдет, а теперь к Агафье… она лучше ходит и пойдет в село… обязательно кто-нибудь отвезет меня в больницу, нужно лишь немножко потерпеть». Дорога до покосившегося дома Агафьи стала самой длинной и трудной в жизни Зинаиды Ивановны. Уже на подходе, когда осталось совсем мало сил, старушка стала звать соседку, но та не откликалась. Пришлось карабкаться на крыльцо, и, превозмогая боль, ползти в избу. Агафья лежала на кровати без движенья: «Вот горе-то… нашла, когда помереть!»Постанывая от боли, Зинаида Ивановна потихонечку вышла на улицу и в полном изнеможении опустилась на скамью возле дома. Она понимала, что подняться будет трудно, но сил больше не было. Огромное весеннее солнце светило изо всех сил. «Я обязательно встану. Встану и дойду до села. Главное – думать о внуках…»