"Надо расстреливать чаще"

В 2013 году Артюхов решил уйти на "скорую". Проблем в приемном отделении было все больше: "Как-то родственники погибшего привезли нам его труп. Это было ножевое ранение после какой-то пьяной драки. Спасать было нечего. Может, у них был шок, и они не смогли отличить мертвого от живого, но нас обвинили в том, что мы его не воскресили, подали в суд". Разбирательства шли несколько лет, пока, наконец, родственники не признались, что "немного погорячились".
Однако по законодательству Украины, в составе которой находился Крым, уйти полностью на станцию скорой не получилось: "Это была так называемая система распределения при полном отсутствии денег, по сути, рабская, бюрократическая кабала".
"В скорой помощи работают, в основном, фельдшеры, – говорит бывший медик. – И чаще всего в одиночестве, хотя это преступление: в реанимационной ситуации один должен делать непрямой массаж сердца, другой – нести аппараты и быстро искать лекарства. Я помню, моим первым вызовом на скорой была констатация смерти. Я приехал в село: три дома, лежит дед весом килограмм в 140. Была ужасная мысль, что хорошо, что он умер, потому что один я не смог бы его поднять на носилки и провести реанимацию".
Эту ситуацию бывший фельдшер называет кадровой катастрофой. Но, по его словам, отношение к врачам становится не менее серьезным вызовом.
"От любого фельдшера веет усталостью и изможденностью. Они действительно идут спасать жизни, скорая для них – особенный драйв, адреналин, образ жизни. Но нередко пациенты воспринимают карету скорой как такси, а медиков – как работников борделя, которые должны исполнить сиюминутные желания ".
26 сентября 2015 года на территорию подстанции скорой помощи в Симферополе, которую сами врачи называют "Спутник", зашел неизвестный и открыл огонь по медицинскому автомобилю. Были убиты молодая фельдшер и санитарка – хорошие знакомые семьи Артюхова.
"Тогда с той станции уволились сразу семь человек. Однако после того случая пациенты стали говорили сквозь зубы: "Надо расстреливать вас чаще". Кто-то может подумать, что так могут вести себя только неадекваты. Но чаще это как раз образованные люди, работающие в школах, агропромышленности, городской администрации".

Борьба за права

Тогда же количество подписчиков группы стало критическим настолько, что у врачей случайно появился маленький, но действенный рычаг для борьбы за свои права. В 2015 году удалось одержать первую победу, вспоминает Артюхов. Тогда городской больнице Симферополя №6 главврач отменила стимулирующие выплаты: "Был август, врачам не хватало денег собрать детей в школу. Она ответила в довольно хамской манере: "Дети *** (обойдутся – прим. ред.)". Мы предали эту ситуацию широкой огласке, после чего пошли проверки Генпрокуратуры и Минздрава. Это вызвало резонанс, ее уволили. Врачам вернули часть зарплаты, которую не выдавали".

Следующей победой в октябре 2015 года стало решение аналогичной ситуации в роддоме: выплаты задерживали сорока сотрудникам. "Приехала комиссия из территориального фонда ОМС, пошли проверки. В итоге людям вернули деньги. У меня там работают друзья, они почувствовали, что после шума к ним стали уважительнее относиться".Дальше медики поддержали незаконно осужденных коллег. Одним из последних заметных флешмобов стал танцевальный. Врачи из разных регионов России начали танцевать на камеру и выставлять видео под хештегом #грязные_танцы_медиков. Это была поддержка сотрудниц скорой помощи из Чебоксар, которые обвинили за то, что они станцевали на камеру на рабочем месте.На авторитет обычного медпрофсоюза врачи рассчитывать не могут, говорит основатель "Злого медика": "В основном, "придворные" профсоюзники находятся на прикорме у главврача и в его полной зависимости. Как ни банально, профсоюз занимается только задариванием медиков гвоздиками на день медработника и просроченными конфетами на Новый год".Единственным выходом стало сотрудничество с журналистами и освещение внутренних проблем: "Больничное начальство, отдельные представители здравоохранения при внимании СМИ, как упыри на свету, начинаются "кукситься" – у них становится меньше возможностей творить произвол", – уверен бывший медик.

"Привести людей в чувство"

Вхождение Крыма в состав России стал сложным этапом для местного здравоохранения. Несмотря на то, что в каретах скорой помощи, наконец, появились бесплатные лекарства, а в больницах – питание, это стало почти такой же проблемой, как и выплаты ОМС за количество вызовов: "Люди начали массово отправлять в стационар своих пожилых родственников – под любым предлогом".
Однако постепенно "Злой медик" меняет отношение к врачам, говорит создатель группы. Около 25% подписчиков, судя по данным опросов, не имеют прямого отношения к медицинской сфере, однако все чаще готовы вставать на сторону медиков.
"Пациенты стали приходить в чувство. Я замечаю это по медийным волнам о проблемах с медработниками. Если, в 2013 году, когда в Запорожье стоящий на учете шизофреник убил с помощью ледоруба беременную женщину-фельдшера, 99% комментариев было осуждающими врача: "А зачем она туда поехала", то сейчас комментарии делятся уже пополам. Более того, в нашем сообществе на "Одноклассниках" среди модераторов несколько пациентов. Это правильно – мы в одной лодке".
Официально за год зарегистрировано свыше тысячи нападений на врачей, но реальная цифра, уверен Артюхов, в десять раз больше. Он уточняет, что нападений не стало больше, о чем в последние говорят журналисты и чиновники, – "просто, наконец, начали об этом говорить". При этом до сих пор большая часть случаев замалчивается: когда пациенты отвешивают пощечины, угрожают, требуют административного давления. Но на законодательном уровне все это не решить, уверен бывший фельдшер: "Минздрав, конечно, отвечает за здравоохранение, но явно не за то, что население настолько агрессивно. Должен быть социальный запрос на защиту врачей".

Внимание государства

У "Злого медика" есть филиалы не только в виртуальном пространстве, но и в реальных российских городах. Например, подписчики сообщества проводят встречи в Екатеринбурге, говорит создатель группы. По его словам, так создаются не только новые пары, но даже официальные брачные союзы (по крайней мере, ему известно о двух).
Полмиллиона подписчиков Артюхов называет федеральным уровнем. К сообществу проявляют интерес и властные структуры, рассказывает он: "Опосредованно мы сотрудничаем с отдельными представителями Минздрава по проблемам имиджа, но также понимаем, что нас читают и правоохранительные органы, и руководства больниц".
В прошлом году Артюхову поступило даже коммерческое предложение: "В преддверии выборов представитель политической структуры, тесно связанный с бизнесом, хотел выкупить паблик за несколько миллионов рублей. За счёт "Злого медика" он планировал сорвать какие-то дивиденды на тематике здравоохранения. Но я не согласился. Это то же самое, что продать собственного ребенка. Сложно отдавать довольно уникальное сообщество, в которое вкладывал свои силы и, можно сказать, душу".
Паблик занимал все больше места в жизни – у фельдшера уходило до 10 часов работы в день. В 2015 году он окончательно ушел из больницы и занялся журналистикой – так, по его словам, он приносит коллегам и сфере здравоохранения, в целом, гораздо больше пользы. После его ухода уволились шесть человек. Один из бывший врачей сейчас продает вино, остальные ушли в частную медицину.
Сейчас создатель "Злого медика" развивает отдельный портал о медицине MedRussia, где работают 11 человек: врачи скорой помощи, невролог, фельдшер, спасатель, ЛОР, географ, психолог, юрист и три профессиональных журналиста. Сайт существует на доходы от рекламы: "Первые пару недель все работали бесплатно и только недавно мы смогли сформировать небольшой, но полноценный фонд для гонораров авторов", – говорит бывший фельдшер.