Думаю, не ошибусь, если предположу, что тут прослеживается очевидная связь с предстоящими выборами в Германии, в ходе которых Меркель имеет неплохие шансы в четвертый раз стать канцлером.

По последним данным, ХДС/ХСС увеличил отрыв от своего главного конкурента — СДПГ до восьми процентов. В любом случае, будет коалиция, которая во многом продолжит предыдущую политику. Ни «Альтернатива для Германии», ни «Левые», у которых свой взгляд на внешнюю политику, в том числе, на украинскую проблематику, в нее, скорее всего, не войдут.

Тем не менее. Меркель нужны очевидные достижения не только для более убедительной победы на выборах, но и для убеждения партнеров в необходимости продолжения предыдущего курса.

Понятно, что российская и украинская темы для немецкого общества отнюдь не первоочередные. Там хватает своих проблем. Хотя некоторые из них, например, последствия санкционной войны так или иначе прямо связаны с Украиной, то есть являются следствием украинского кризиса, который по факту не только рассорил Евросоюз и Россию, но поставил под вопрос саму концепцию дальнейшего существования ЕС.

Теперь о расширении Союза точно можно надолго забыть, с новыми перспективными рынками, которые Брюссель рассчитывал получить на Украине, а главным образом, через нее — в России, не срослось, а главное, Евросоюз очутился в глубоком идеологическом и экзистенциальном кризисе, когда совершенно не ясно, что делать дальше. Добавьте к этому миграционный кризис, в котором также, как и в украинском конфликте немалая заслуга лично фрау канцлера…

Можно сколько угодно спорить о том, какое значение конкретно Украина занимает в немецкой повестке дня, но трудно не согласиться, что все вышеописанные тенденции в ЕС во многом стали следствием безудержного поглощения бывшей сферы влияния СССР и самого постсоветского пространства (причем, речь идет о бедных странах, которые Старой Европе пришлось фактически содержать все эти годы за счет своих налогоплательщиков), во многом навязанного Европе победившей в Холодной войне Америкой и требующей закрепления успеха — распространения своего влияния на всю Европу.

Да и сама политическая конструкция Союза была создана транснационалами именно для закрепления своей власти над Европой. Иными словами, ЕС просто вошел в состояние перенапряжения, начал сдуваться, как мыльный пузырь. И все это стало прямым следствием попыток Запада навечно закрепить итоги Холодной войны, окончательно колонизировав Восток.

Украинский кризис тут стал, по сути, апогеем этого процесса. И это, повторюсь, во многом заслуга лично Ангелы Меркель.

Мы видим у нее сплошные провалы. Миграционный кризис? Полнейший провал. Испортили отношение с Россией, дали втянуть себя в новую Холодную войну, шпиономанию и состояние, близкое к истерике времен середины прошлого века, когда западные генералы выбрасывались в окно, когда им виделось приближение русских – куда хуже то? Хуже только настоящая реальная война.

А ведь хотели как лучше. Помните, сколько разговоров было о евроинтеграции, едином экономическом пространстве от Владивостока до Гибралтара, об отмене виз между Европой и Россией. Все, что мы имеем сегодня — последствия политики, в том числе, Ангелы Меркель. Понятно, что Европе это было не нужно, что цель столкнуть ее с Москвой преследовала Америка, но ведь она добилась своего. И вряд ли бы добилась, если бы Европа этому сопротивлялась.

За все это спрос непосредственно с Меркель. И для уверенной победы ей хорошо бы предъявить какие-то достижения. С мигрантами все ясно — тут достижений нет и быть не может, тем более на фоне все стремительно растущих аппетитов Эрдогана, с которым находить компромиссы все сложнее.

С Украиной — не менее сложно. Точнее, вообще невозможно. Не знаю, признаться честно, верили ли авторы минских соглашений, что они будут выполнены, когда составляли текст. Скорее всего, как я подозреваю, просто особо не думали об этом. Тогда, зимой 2015-го европейцам было важно любой ценой предотвратить возобновившуюся полномасштабную войну и остановить продвижение ополченцев намного дальше Дебальцево (можно опять же бесконечно спорить, были ли у них на это силы, но возможность такая открывалась и возможность эту им «дарила» сама Украина). Короче, нужно было срочно подписать хоть что-то.

Впрочем, я уверен, что европейцы не очень-то понимали саму специфику региона и вообще того, что происходило в стране, в которой они собственноручно визировали государственный переворот. Они ее не понимали с самого начала, иначе не стали бы ввязываться в эту игру с «евроинтеграцией». Но, видимо, спецов, способных предугадать возможное развитие событий, в Европе не оказалось, к тому же Меркель, Олланд и другие, скорее всего, очень хотели получить свой «куш», подмяв Украину.

Плюс еще, на Западе многие очень хорошо уяснили формулу Бисмарка, согласно которой «могущество России может быть подорвано только отделением от нее Украины». Правда, почему-то они забыли о том, что Бисмарк завещал никогда не воевать с Россией или воспринимали это буквально, не считая Холодную войну войной.

Да и в любом случае Украина, которая была во времена Бисмарка, это не та Украина, что есть сегодня, и, как выяснилось, многие внутренние процессы, которые в итоге привели к гражданской войне оказались неочевидными и незаметными даже для российских и украинских политологов, что уж говорить о немецких?

Иными словами, если «Майдан» был первой и самой большой ошибкой Европы в этом вопросе, то вера в «Минск» стала второй. Если она была. Я не знаю, в какой именно момент та же Меркель осознала невыполнимость минских договоренностей. Нет, договоренности-то, может, и хорошие, любая сторона может найти в них что-то выгодное для себя, а в целом — это компромисс. Но у них есть один главный недостаток — они невыполнимы в принципе. Во всяком случае, в том виде, в котором написаны.

Вторым недостатком соглашения стало отсутствие в нем механизма контроля за его соблюдением. Ну о каких выборах можно говорить до тех пор, пока не отведена техника и не прекращены обстрелы. А они не прекращались ни на день. И техника отводилась лишь временно — для отвода глаз. Нет выполнения первого пункта — не будет выполнения и остальных.

Почему нельзя проконтролировать? Да очень просто. Если начать контролировать — это значит, нужно будет наказывать того, кто нарушает. То есть украинскую сторону. Но это обрушит всю навязанную Европе Америкой концепцию, согласно которой во всем априори виновата Россия.

Если это было сложно сделать два года назад, то сегодня в условиях всеобщей русофобской паранойи — и вовсе невозможно. Европа казалась связанной по рукам и ногам: она не может заставить истинного нарушителя минских соглашений начать их выполнять, при этом не может признать и провал «Минска». По сути, это полный тупик.

Да, а тут еще выборы, к которым Меркель подходит с целым багажом внешнеполитических провалов. Повторю, «украинская тема» вряд ли станет главной в ходе предстоящих предвыборных баталий. Но то, что этот провал оппоненты будут ставить в вину канцлеру, можно не сомневаться.

Может быть, именно поэтому Ангела наступила на горло собственной песне и приехала-таки в Сочи? На что она рассчитывала? Что она придет к Путину и скажет ему: Владимир, у меня тут выборы, а с этой Украиной некрасиво получилось, давай ты скажешь своим там, в Донбассе, чтобы они передали украинцам границу?

В этом плане визит скорее напоминает жест отчаяния. И свидетельствует об окончательном уяснении госпожой канцлером простого факта: минские соглашения не работают и в нынешнем виде выполнены не будут, хоть ты лбом об стенку расшибись.

Еще одна деталь. Штеффен Зайберт, пресс-секретарь Меркель заранее сообщил, что визит канцлера посвящен подготовке саммита G20, который состоится в Гамбурге 7-8 июля. Получается, Меркель ездила «зондировать» почву в преддверии саммита? Так сказать, сделать Путину последнее предложение «сдаться»?

Уж не связано ли это с тем, что на этом саммите пока предположительно, но вполне может состояться встреча Путина с Дональдом Трампом? Интересный момент, что в ходе недавнего телефонного разговора американский и российский лидеры обсуждали в основном Сирию, КНДР, но не Украину.

Может, потому что Трампу действительно эта тема совершенно не интересна, и Меркель справедливо опасается, что Украину Америка может просто «подарить» России или, что еще хуже — Европе, со всеми сопровождающими ее проблемами? Может, она решила опередить Трампа? Наконец, можно рассмотреть версию, согласно которой Меркель как раз по заданию Трампа и ездила обсуждать с Путиным Украину, чтобы подготовить американскому лидеру полную картину происходящего на украинском направлении…

Так или иначе, тот факт, что визит связан с подготовкой саммита, признает сам Берлин. Отлично! Это уже прогресс, как и сам визит.

Сам же Берлин словами Зайберта признает, что «две проблемы — Крым и Украина — могут заблокировать любое улучшение отношений. Это обременительные обстоятельства, от которых нельзя просто так отказаться».

Взгляните на заголовки европейских газет. «Встреча между канцлером Меркель и президентом России Владимиром Путиным, кажется, была довольно холодной» (Die Welt), «Меркель прояснила разногласия с Путиным» (Das Bild), «Канцлер в России: без иллюзий» (Frakfurter Allgemeine Zeitung), «Переговоры в Сочи. Встреча, которой не предназначено стать гармоничной» (Sueddeutsche).

Это политкорректная европейская пресса. Если поверить, что Меркель действительно питала иллюзии относительно того, что ей удастся убедить Москву пойти на уступки. А если не питала, зачем вообще приезжала-то? Вроде бы то, что у нас на некоторые вещи диаметрально противоположные точки зрения, было ясно давно даже человеку, не очень искушенному в политике в общем и в проблематике постмайданной Украины в частности.

Чего стоит только одна оценка «Евромайдана», озвученная лидерами на итоговой пресс-конференции?

Путин: «Евромайдан» — это был вооруженный госпереворот. Меркель: правительство Украины пришло к власти законным и демократическим путем. О чем после этого говорить, если у нас действительно диаметрально противоположные взгляды на некоторые фундаментальные понятия. Их «законность» и «демократия» в нашу систему ценностей как-то не вписываются, они противоположны нашим представлениям об этих явлениях.

Конечно, фрау канцлера тут можно понять. Признать «Евромайдан» антиконституционным переворотом — это значит признать ошибкой его изначальную поддержку, вернее, по факту, непосредственное в нем участие, а также дальнейшую поддержку на фоне очевидной демонстрации приведенного ими к власти правительства не то что бы неспособности, а наглого нежелания выполнять соглашения, гарантами которых стали опять же европейские лидеры. В общем, Порошенко — негодяй, но свой негодяй.

Что же касается признания ошибок, то я неоднократно указывал, что это действие недопустимо для Запада в принципе, ведь оно подразумевает исправление ошибок, т.е. действия в ущерб себе. История знает только один пример в XX веке, когда они признали свои ошибки и расплатились за них добровольно. Только для этого ошибки должны быть, по единодушному признанию всего мира, просто чудовищными и не ошибками, а преступлениями. А второй фактор — совершивший «ошибки» должен потерпеть разгромное военное и политическое поражение.

Сейчас ситуация, понятно, не та, и Меркель будет буквально до последнего держаться за нынешнюю киевскую власть, даже несмотря на политические и экономические убытки от ее поддержки. Просто последствия признания ошибок могут стать еще серьезнее. Тем не менее, тот факт, что она уже готова ездить разговаривать, в нарушение собственного «обета», уже свидетельствует о том, что нынешняя ситуация ее, несомненно, «напрягает» и уже серьезно.

Казалось бы, есть минские соглашения, в которых черным по белому написано: сначала реформы, потом передача границы. Нет, ну когда переписывать текст договоренностей, меняя местами их пункты, берутся киевские политики — ничего страшного. Они давно живут в своем параллельном мире, к тому же, в отличие от Порошенко, они ничего не подписывали и не связаны никакими обязательствами.

Но когда канцлер Германии, гарант этих самых минских соглашений, начинает нести бред в духе сумасшедшего Ляшко на тему, а давайте, Владимир, вы просто сначала передадите границу, а там, поглядим… то я даже не знаю. Единственное, о чем это свидетельствует — так это о буквально… отчаянии канцлера. Она напоминает уже героя мультфильма, который оказался в незнакомом ему транспортном средстве, пришедшем в движение, и начинает дергать подряд все рычаги, нажимать все кнопки, наивно надеясь, что хоть что-то поможет остановиться.

Кстати, на ее фоне Путин выглядел гораздо более уверенно. Да и вообще, позиция Москвы выглядит более выигрышной. Время то работает как раз на нее. Москва полностью выполняет обязательства, а вот Брюсселю становится все сложнее убеждать страны Евросоюза сохранять санкции на фоне того, как Киев демонстративно плюет Европе как гаранту соглашений в лицо.

Увы, миссия не выполнена, фрау канцлер. Россия на уступки ради того, чтобы помочь Меркель отбелить свою репутацию в преддверии выборов — не идет.

Кстати, о выборах. Говоря о приверженности «Минску» и «нормандскому формату», стоит помнить, что французский представитель в этом формате сменится уже на следующей неделе. И есть большие сомнения, что он будет полностью повторять политику Олланда.

Если это будет Ле Пен, то тут и говорить нечего, формат попросту развалится — мы ее позицию по украинскому вопросу слышали неоднократно и озвучена она была намного понятнее и четче, с явным пониманием дела, в отличие от аналогичных предвыборных заявлений Трампа, который, похоже, не очень то вникал в ситуацию.

Впрочем, не стоит и Макрона воспринимать как полное отражение Олланда. Во-первых, Макрон все же выглядит более уверенным в себе и самостоятельным, чем Олланд, которого Ле Пен не зря называла едва ли не «прислужником» Меркель. Да, Макрон — выходец из транснационалов, ультраеврооптимист и т.д.

Но он, кажется, умеет угадывать общественные настроения (в отличие от Олланда, который, по сути, только повторяет сказанное Меркель) и играть с ними — о чем свидетельствуют его заявления о возможности Frexit, необходимости реформы ЕС, диалога с Россией и т.д. Он будет, как минимум, более гибким, чем Олланд.

Наконец, Макрон, в отличие от Олланда, не связан никакими личными обязательствами ни с Порошенко, ни с Украиной. Да и с Меркель он не повязан кровью, которая пролилась на Майдане в феврале 2014-го и продолжает литься до сих пор. Это не значит, что он в ней не запачкается в итоге, но пока он чист, и это его серьезное преимущество.

Наконец, последнее, о чем следует помнить, что ни президент Франции, ни канцлер Германии в конечном итоге не могут изменить ситуацию. Повлиять могут, но изменить нет. Ибо нынешняя Украина, которую так хотела прибрать к рукам Европа, в конечном счете, является прямым вассалом США. А вот нужна ли она США — это еще вопрос без ответа.

Да, конечно, можно апеллировать к тому, что Трамп наговорил много чего сгоряча во время предвыборной кампании, в том числе, по поводу Крыма, а потом вдруг выяснилось, что он не знал, что Крым «аннексирован» Россией. К тому, что его действия в Сирии свидетельствуют о неготовности идти на опасный компромисс с Москвой, который может довести его до импичмента. Но все же следует также оценить значение Украины для Трампа, которое, по-прежнему нулевое. Украина — по-прежнему «неликвид», от которого хорошо бы избавиться.

«Отдать» или даже «продать» России — не получится, слишком уж это возмутит антироссийски настроенные американские элиты. Но вот попытаться переложить на Европу — возможно. Возможны и иные варианты. В любом случае, Трамп до сегодняшнего дня демонстрировал, что Украина ему вообще не интересна, а в отношениях с Москвой его больше занимает Сирия, КНДР и Иран.

В любом случае, у Порошенко больше не будет ни Джо Байдена, который говорил с ним чаще, чем со своей женой, ни Джона Керри.

Кстати, о госсекретаре. Вряд ли человек, сменивший Джона Керри забыл о подставе, которую организовал «Евромайдан» компании ExxonMobil, которую он тогда возглавлял. Напомню, что эта компания была вынуждена отказаться от сотрудничества с Украиной в сфере разведки запасов нетрадиционных углеводородов в Черном море как раз из-за госпереворота, новые власти просто продинамили все договоренности. Проще говоря, «майданные» власти просто кинули будущего госсекретаря на бабки.

Про потерю контрактов в России, спровоцированную санкциями, ноги которых растут непосредственно из украинского кризиса, Тиллерсон тоже, думаю, помнит. Я уж молчу о Трампе и о том, какую свинью Киев подложил ему на выборах. Понять и простить? Нет, не тот случай.

В том, что Украину президенты России и США будут обсуждать при первой встрече, можно не сомневаться. И та суетливость, которую проявляет госпожа канцлер ФРГ, может свидетельствовать о том, что она, еcли и не знает, то понимает, о чем они могут договориться. Ведь она уже встречалась с Трампом. Не исключено, что и Украину обсуждали…+

Автор: Дмитрий Родионов

Фактически за дипломатами из нашей страны устанавливается тотальная слежка, а также ограничение на передвижение. За дипломатами и их перемещениями спецслужбы и раньше следили, однако закрепить такую слежку законодательно – это серьезный ход.

«Это нарушение Венской конвенции, помимо всего прочего. Это запрещено. Слежка за дипломатами, официально закрепленная в законодательстве, – это такое ноу-хау поперек очень многих правовых актов международных. Хотя неформально это и осуществляется даже сейчас», – заявил президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов.

Кроме того, усиленный контроль будет провоцировать введение симметричных шагов в отношении американских дипломатов в России. Как отметил Дмитрий Абзалов, слежка за посольствами повлечет ответные меры, а также будет подорвано доверие других стран.

В то же время гораздо более интересен другой момент. В документ в качестве одного из приоритетов американского разведсообщества заложена усиленная борьба со «скрытыми» операциями влияния РФ «против народов и правительств» в США и по всему миру. Для этого создается специальный межведомственный комитет. В его задачи входит «противодействие активным мерам России по оказанию скрытого влияния, в том числе с помощью распространения ложных сведений, агентов влияния, коррупции, нарушений прав человека, терроризма и убийств, осуществляемых службами безопасности или политическими элитами Российской Федерации или их ставленниками». При этом представители служб, вошедших в комитет, должны будут через 180 дней после вступления закона в силу предоставить отчеты о выявленных «активных мерах» скрытого влияния Москвы и предложенных вариантах шагов по противодействию им.

Стоит отметить, что это весьма громкие заявления. Законопроект, по сути, формализует так называемые российские скрытые операции влияния в качестве глобальной проблемы, с которой необходимо бороться по всему миру. Более того, в документе среди других серьезных обвинений четко говорится о том, что политическое руководство и спецслужбы РФ занимаются организацией террористических актов и убийств. Это уже не просто какая-то там пророссийская пропаганда, подтасовка выборов или фейки. Из России старательно создается образ врага, что очень напоминает риторику времен холодной войны. Только теперь это не «империя зла», а террористическое государство, почти как ИГИЛ.

Конечно же, подобные резкие утверждения, да еще и в официальном государственном документе – это очень серьезный прецедент. Он, безусловно, потребует объяснений со стороны США и повлечет отрицательную реакцию Москвы. Да и не только Москвы. «Если подобное суждение будет принято – это будет достаточно серьезным вызовом международному сообществу и сделает очень сложным взаимодействие Вашингтона с целым рядом игроков», – подчеркнул Дмитрий Абзалов.

«С юридической точки зрения это голословные утверждения», – отметил политолог. Даже обвинения о влиянии России на итоги выборов в США пока не подтверждены, не говоря уже обо всем остальном. «До конца не произведено расследование относительно участия РФ в избирательной кампании в США», – указал он. Дмитрий Абзалов также подчеркнул: «Вашингтону в меньшей степени необходимо обращать внимание на участие в избирательных кампаниях других стран. В период Барака Обамы он участвовал во всех избирательных кампаниях с точки зрения информационного присутствия». Вскрывались электронные почты, аккаунты в соцсетях и мессенджерах, осуществлялось информационное влияние, добавил он.

Еще более скользкая тема – обвинения в терроризме и убийствах. «У ООН есть список террористических организаций, которые признаны. Я там не видел ни одной организации, которая поддерживается Российской Федерацией», – заявил Дмитрий Абзалов. Он также подчеркнул: «Страны, которые поддерживают терроризм, – это та тема, на которую Вашингтону вообще не стоит вставать, потому что это билет в один конец. Вообще террористические организации, выраженный радикальный, фундаментальный терроризм как боевое крыло – это фактически креатура США. Афганистан – с этого все началось в той или иной степени».

Однако в Вашингтоне не могли не отдавать себе отчет в том, как будет воспринят такой шаг и насколько он серьезен. Конечно, это не означает начала какого-то конфликта и даже новой холодной войны. Но зачем же это было нужно американцам?

Подобный закон, да еще с такими резкими формулировками в значительной степени развязывает руки спецслужбам США. Появляется формальный враг, открытый конфликт с которым нежелателен, а вот все остальные средства вполне хороши. Это позволяет открыто теснить любые «пророссийски» настроенные, а также российские СМИ, бороться с любыми положительными высказываниями о России. Ведь, в отличие от других медиа, они, согласно новому документу, занимаются дезинформацией и проведением акций влияния. Сюда же можно включить и дипломатов из нашей страны, которым можно серьезно усложнить работу и жизнь, сделав их практически нерукопожатными (мало кто из американских чиновников и политиков теперь захочет быть обвиненным в связях с Москвой). Не говоря уже о каких-либо направленных против РФ внешнеполитических шагах – вроде размещения ПРО у ее границ или дальнейшего расширения НАТО на восток.

Более того, это дает возможность действовать не только против самой Москвы. Можно, например, организовывать прослушку и слежку за своими и иностранными гражданами (и политиками) как внутри, так и вне страны. Этому ведь появляется оправдание в виде противодействия «активным мерам» России. Также удобно оправдывать вмешательство во внутренние дела других государств, борясь с неугодными правительствами (указывая на их подконтрольность Москве) или продвигая нужных политиков на руководящие посты (обвинив других кандидатов в связях с РФ). Кроме того, это позволяет американским спецслужбам действовать более жестко – например, вновь начать прибегать к операциям по похищению или ликвидации людей, а также пыткам, как это уже происходило ранее. Дональд Трамп ведь как-то заявил, что он не против пыток. Да и во взятый им жесткий внешнеполитический курс это вполне укладывается.

Новый документ и его риторика во многом также нацелены на внутриполитический сегмент самих США. Под прикрытием противодействия «активным мерам скрытого влияния» России можно спокойно бороться с инакомыслием в самой Америке. Фактически уже наблюдается использование фактора связей с Москвой как инструмента выдавливания из американского истеблишмента неугодных политиков (яркий пример – несостоявшийся советник президента США по нацбезопасности Майкл Флинн) или оказания на них мощного влияния, как в случае с Трампом.

«Это, скорее всего, попытка оседлать определенный политический тренд, а также надавить на Трампа на предмет взаимодействия с Москвой. Создается информационное поле, в котором очень сложно принимать общественно-политические важные решения. Скоро будет встреча G20, и за это время надо сформировать фронтальную позицию, что Трамп не должен договариваться с Москвой. Вот та задача, которая стоит», – считает Дмитрий Абзалов.

Очень интересен и тот факт, что в законопроекте так и не объясняется, какие же меры должны быть приняты для борьбы со «скрытым влиянием» РФ. Говорится лишь, что спецслужбы, органы безопасности и ведомства должны выработать и предложить какие-то шаги. Это значит, что выбор остается за самим разведсообществом США и разъяснять подробности гражданам страны никто не собирается.

Есть, правда, у документа еще и засекреченная часть. Может быть, в ней содержатся какие-то подробности на данную тему. Однако знать об этом могут лишь те, кто имеет доступ к такой информации, то есть американское руководство и спецслужбы. Остальные же могут довольствоваться тем, что российское влияние – это серьезная угроза, и ей надо как-то противодействовать.