Матвеев последовал совету мэтра. Окончив экстерном два последних класса школы и получив аттестат, он поступил в актерскую школу при Киевской киностудии. Но учиться ему пришлось совсем в другом месте — коррективы внесла война. Рвавшегося добровольцем на фронт Матвеева направили на учебу в Тюменское пехотное училище.
Демобилизовавшись в 1946 году, Евгений осел в Тюмени, стал актером местного драматического театра. Спектакль «За тех, кто в море» по пьесе Б. Лавренева, в котором молодой актер сыграл одну из главных ролей, был показан на заключительном туре Всероссийского смотра театральной молодежи в Москве. Успех превзошел все ожидания: Матвеева приглашают лучшие театры страны, в том числе Московский театр имени Ленинского комсомола. Он же выбирает новосибирский «Красный факел». Самый большой успех тех лет — главная роль в спектакле «Вей, ветерок!», поставленном Э. Бейбутовым по пьесе Я. Райниса. В 1951 году «Красный факел» показал этот спектакль во время гастролей в Ленинграде. И вновь на Матвеева посыпались приглашения престижных московских и ленинградских театров. На этот раз он принимает предложение старейшего коллектива страны — Малого театра. И уже в следующем, 1952 году дебютирует на академической сцене в роли Незнамова в драме А. Н. Островского «Без вины виноватые».
«Чистка» классикой

С ЮНОСТИ одним из любимых героев Матвеева был Макар Нагульнов из шолоховской «Поднятой целины». Легко представить себе состояние актера, когда он получил телеграмму из Ленинграда с приглашением на съемки фильма «Поднятая целина». Первая же встреча с режиссером картины А. Ивановым обескуражила: Матвееву предназначалась роль не Нагульного, а Давыдова. И все-таки актеру удалось упросить режиссера хотя бы попробовать его в роли Нагульнова. Проба произвела на всю съемочную группу такое сильное впечатление, что Матвеев мгновенно был утвержден на роль Нагульнова.

«Всем актерам и режиссерам необходимо проходить «чистку» классикой. Проверять себя — насколько «доросли» до нее.» Это слова Евгения Матвеева. Съемки «Поднятой целины» были в самом разгаре, когда М. Швейцер пригласил Матвеева на роль князя Нехлюдова в экранизации романа Л. Н. Толстого «Воскресение». Совмещать обе работы, на ходу перевоплощаясь из Нагульнова в Нехлюдова и наоборот, было чрезвычайно трудно. Но актер с честью справился с этой задачей. Обе роли можно отнести к ярким творческим удачам Матвеева.
Двенадцать лет Матвеев играл на сцене Малого театра, деля свою любовь между ним и кинематографом. Скорее всего, он никогда бы не ушел из театра, если бы не несчастный случай: на съемках «Поднятой целины» он упал с коня и серьезно повредил позвоночник. Прикованный к постели, вынужденный «простой» Матвеев компенсировал тем, что, обложившись книгами, начал изучать теорию режиссуры. На долгих два года его «экраном» стал потолок, на котором он мысленно просматривал свои будущие фильмы. Вера в то, что он рано или поздно встанет на ноги и снимет эти фильмы, не позволила ему поддаться панике и унынию. И болезнь отступила.

Режиссерский дебют Матвеева — фильм «Цыган». И этот, и все последующие снятые им фильмы, среди которых: «Особо важное задание», «Бешеные деньги», «Любовь земная», «Судьба», «Любить по-русски», зрители принимали так же восторженно, как до этого принимали работы Матвеева-актера.
Искусство можно творить только душою

КОГДА Матвееву исполнилось 80 лет, один из журналистов спросил его, откуда он черпает такую творческую активностью в столь почтенном возрасте. Вот что ответил Евгений Семенович: «Жизнь мне дает медицина. Серьезные взаимоотношения с ней у меня начались еще в 1962 году, когда я упал с лошади и повредил позвоночник.
Ни руки, ни ноги не двигались, и для меня это был уже конец. Но меня спасли — хотя пришлось первое время ходить в корсете, на костылях… Посоветовали заняться другой профессией. Я стал режиссером. Образовалось две души…

Второй раз медицина подарила мне жизнь, когда у меня вырезали раковую опухоль. Не сделай врачи операцию вовремя, я умер бы 17 лет назад. Кому я этим обязан? Врачам и медсестрам… И дело не только в их высоком профессионализме, но и в их сердечности. Особенно дорога доброта сестры, санитарки. Казалось бы, что ей, вытерла пыль — и ушла. Нет, она зайдет, спросит: может, тебе подушку поправить? Может, чем-нибудь помочь? Вот в этих мелочах звучит красота человеческая. Может быть, эта красота больше спасает, чем лекарства».

Все фильмы Матвеева как раз об этом: о духовной красоте человека, о доброте, порядочности человеческих отношений. Он был убежден, что «искусство можно творить только душой, сердцем, нервом, конечно, при участии ума, но не наоборот».
А как нежно и трепетно он относился к женщине! Не только к своей маме, жене, дочери — вообще к любой женщине. «Для меня женщина — это святое. Возьмите любую из моих картин — вы не увидите пренебрежительного отношения к женщине. Мое отношение таково еще потому, что с детства я познал, что такое слеза женщины. Моя мама была неграмотной, а отец — очень образованным человеком, быстро рос по служебной лестнице и нас оставил. И мама, очень гордая женщина, никому не поверяла своего горя. Только иногда она обнимала меня и плакала. Обычно говорят: «Я это впитал с молоком матери», а я со слезами матери впитал уважение к женщине.

Женщина несет на своих плечах не только семью, но и само государство. Во время войны я видел образцы беспримерного героизма женщины. Они никогда не выходят у меня из головы. Я сажусь за сценарий, начинаю работать, и из памяти выплывают эти эпизоды, окружают меня. Здесь нет пошлости, нет цинизма, есть только одно боготворение. Я боготворю женщину. Да если бы не наши женщины, войну бы мы никогда не выиграли! Потому что женщины спускались в шахты, добывали уголь, стояли у станков по 16 часов в день… Вот почему в моих картинах женщина достойна того, чтобы иной раз перекреститься на нее. Вот почему я стремился показать красоту женщины. А красота не зависит от того, есть греческий профиль или нет, она — в душе».
***
Он ушел, что называется, на взлете, полный творческих планов и идей. Хотел снять фильм к 60-летию Победы. Фильм о человеке-патриоте, который был измучен советской властью: ни за что ни про что раскулачен, выслан. То есть, казалось бы, должен носить такую злобу против советской власти!.. Но когда случилась война и немцы, зная, что он мученик советской власти, сделали его старостой села, он, рискуя жизнью, служил своему Отечеству. «О патриотизме надо говорить серьезно. Очень стало легко брать второе гражданство, говорить: я — гражданин мира. Мне бы хотелось вернуть человека к своим корням. Ярко, зримо передать людям такую пронзительную судьбу, такую любовь к своему Отечеству. Не знаю, получится или нет…»

Увы…

Скончался Евгений Семенович Матвеев 1 июня 2003 года в Москве, был похоронен на Новодевичьем кладбище столицы.