Россия знает свой следующий шаг в Сирии. Знает ли его Америка?
Близится конец долгой и кровавой гражданской войны в Сирии. Теперь, когда контроль «Исламского государства»* (запрещенная в России террористическая организация — прим. ФАН) над территориями восточной Сирии и западного Ирака ослаблен, вопрос о будущем страны больше нельзя откладывать. Кроме того, с учетом конкуренции и расхождения интересов различных крупных игроков в сирийском конфликте, серьезные столкновения неизбежны, если не будет выработано какое-либо соглашение.
Федеральное агентство новостей предлагает вниманию читателей перевод статьи Russia Knows Its Next Move in Syria. Does America? (Россия знает свой следующий шаг в Сирии. А знает ли его Америка?), опубликованной изданием The National Interest.
Когда русские пришли в Сирию в 2015 году для поддержки правительства Башара Асада, они добавили значительную огневую мощь сирийским наземным подразделениям, подкрепленным «Хезболлой» и иранским Корпусом Стражей Исламской революции. Первоначальной целью была стабилизация положения действующего президента и создание условий для того, чтобы он не был свергнут.
Далее Москва перешла к следующему этапу: восстановлению контроля сирийской армии над Алеппо — вторым по величине городом Сирии. Это позволило увидеть, какие группы повстанцев на западе страны будут сговорчивы, а какие познают всю силу сирийско-ирано-российского «джаггернаута» (термин, который используется для описания проявления непреклонной силы — прим. ред.). Этот этап операции был окончен в декабре прошлого года, в сопровождении интенсивных дипломатических усилий Россией, в частности, в отношениях с Турцией. Так были созданы закрытые зоны и зоны безопасности.
Успех этих попыток привел к тому, что впервые с начала боевых действий, сирийская армия получила возможность направить дополнительные подразделения и военную технику в восточную часть страны. Дамаск смог восстановить контроль над рядом других ключевых районов, наладить прямые линии сухопутной связи со своими союзниками в Ираке и Иране. Это позволило вернуть часть нефтяной промышленности страны, которая в течение последних нескольких лет была жизненно важным источником дохода для «Исламского государства».
Проигравшими в этих событиях оказались те оппозиционные группировки, которые рассчитывали на взятие восточной Сирии после разгрома «Исламского государства». Ранее они намеревались создать надежную базу для улучшения своих стратегических позиций в продолжающемся диалоге о политическом урегулировании в Сирии. Не стоит забывать и про сирийских курдов, которые воспользовались гражданской войной, чтобы создать де-факто автономную область на севере страны. Однако при восстановлении контроля над всей Сирией, Башар Асад может потребовать переоценки отношений курдов с Дамаском и вопроса об отделении от остальной части сирийской оппозиции.
События последних шести месяцев показали полный провал подхода администрации Барака Обамы к Сирии. Авантюра, в которой Соединенные Штаты могли бы срастить коалицию группировок в Сирии, ликвидировать «Исламское государство» и отстранить Асада от власти с минимальным участием и риском для США, очевидно, не удалась. А администрация Дональда Трампа еще не выработала собственную эффективную стратегию по Сирии. Вместо этого, она сформулировала ряд противоречивых предпочтений (открытость для сотрудничества с Россией в борьбе с ИГИЛ*, замедление роста иранского влияния и утверждение саудовских интересов в регионе) и выразила желание показать, что администрация США будет придерживаться «допустимых границ» в отношении любого химического оружия и отвечать военными действиями. Однако без четкого понимания США своих интересов в Сирии растет риск того, что Вашингтон ввяжется в прямой конфликт с Сирией, Россией и Ираном. Мы уже испытывали судьбу дважды на прошлой неделе — сначала сбитый сирийский истребитель-бомбардировщик, а затем иранский беспилотник над восточной Сирией.
Такое развитие событий, может быть, и приветствуется значительной частью американского внешнеполитического истеблишмента, но, как и с новыми санкциями против России, не было никакой подготовки для решения возможных последствий. В то же время, каналы, по которым Москва и Вашингтон могли бы общаться по поводу Сирии и других острых вопросов, были заблокированы — сначала из-за токсичной атмосферы в Вашингтоне, где любая встреча с русскими влекла за собой клеймо предателя, а теперь и российскими выводами о том, что такие встречи являются пустой тратой времени, потому что не происходит никаких серьезных переговоров. Об этом свидетельствует отмена встречи Тома Шеннона с Сергеем Рябковым.
Кроме того, разрыв США и России происходит на фоне кризиса в Катаре, который дестабилизирует структуру безопасности США в Персидском заливе— это означает, что ключевые союзники США, начиная с Катара и Турции, могут не оказаться на стороне Америки в Сирии, если ситуация обострится.
Что же президент Трамп хочет видеть в Сирии? И какую цену он готов заплатить, чтобы этого добиться? Какое стечение обстоятельств, если не оптимально, то терпимо? Новой администрации уже шесть месяцев, но она не имеет четкого или согласованного ответа.
Тем временем, Иран, Сирия и Россия перешли к третьему этапу. Если успех этого наступления непосредственно и негативно повлияет на интересы США, у Вашингтона не окажется дипломатических рычагов, чтобы остановить его, и не ясно, в какой степени Америка готова его сдерживать. Из-за этой сохраняющейся неопределенности, политика США ведет к катастрофе, к последствиям которой никто не готов.
