Несмотря на то что Додон (в отличие от президентов, избиравшихся в 2000-2016 годах парламентом) был избран всенародно, полномочия его были существенно ограничены и касались в основном представительских функций и действий в качестве главнокомандующего в случае агрессии. Но даже последние он мог предпринимать только с согласия парламента, который должен был собраться в течение 24 часов.

Однако президенту было необходимо действовать, демонстрировать выполнение предвыборных обещаний и эффективность проводимой им политики, поскольку только таким образом он мог обеспечить победу поддерживающих его социалистов на очередных парламентских выборах, которые, ориентировочно, должны пройти в ноябре 2018 года. Но и прозападное большинство в парламенте вовсе не собиралось сидеть сложа руки и ждать, когда социалисты выиграют у них выборы. Обладая реальными законодательными и исполнительными полномочиями, они принялись вдохновенно совать Додону палки в колеса, блокируя практически все его инициативы. Для примера достаточно вспомнить количество провокаций разных уровней, организованных правительством Молдавии в отношении России, после того как Игорю Додону в ходе переговоров в Москве удалось добиться резкого улучшения российско-молдавских отношений.Ситуация оказалась патовой. В Молдавии практически установилось двоевластие, в рамках которого парламент и правительство боролись против президента. Конституционный выход из ситуации не устраивал обе стороны, поскольку обеспечивал взаимно блокированную ситуацию до следующих парламентских выборов, делая их исход непредсказуемым. При этом обеим сторонам конфликта было бы сложнее мобилизовать своих избирателей. Кстати, сразу после избрания президентом — очевидно, понимая невозможность конструктивного сотрудничества с действующим парламентом, — Игорь Додон обещал добиваться досрочных парламентских выборов.

Трудно сказать, умышленно ли Додон провоцировал нынешний кризис. С одной стороны, отказываясь подписывать указ о назначении предложенного премьером министра обороны, он слишком широко толковал свои конституционные полномочия. С другой — подконтрольный нынешнему парламентскому большинству Конституционный суд явно вышел за пределы своей компетенции.

Молдавское законодательство не предусматривает санкции в отношении президента, в случае если он отказывается выполнять возложенные на него обязанности. В этих условиях КС мог только констатировать нарушение президентом конституционной нормы. Составители Основного закона полагали, что этого будет достаточно для разрешения спора.

Додон, однако, изначально заявил, что никто не может заставить его подписать документ, который он считает вредным для молдавского народа. Таким образом он косвенно апеллировал к содержащемуся в президентской присяге обязательству "защищать основные права и свободы человека".

Оппоненты Додона не нашли ничего лучше, чем провести через КС решение о возможности отстранения его от должности и назначения вместо него временно исполняющего обязанности президента. О том, что КС взамен трактовки спорных мест Конституции занялся нормотворчеством (превысив свои полномочия), свидетельствует тот факт, что, по мнению суда, врио президента может быть с равным успехом назначен премьер или председатель парламента. Конституция всегда четко прописывает процедуру и порядок передачи власти в кризисных случаях. Если же КС говорит, что возможны варианты — и, вообще, разберитесь сами, как вам больше нравится, — значит, соответствующая норма в Основном законе отсутствует.

Это и неудивительно. Конституция писалась под ситуацию с выборами президента в парламенте. Там все было ясно: в случае конфликтной ситуации парламент просто переизбирал президента. Но Додон избран всенародно, старые механизмы его отстранения от должности не действуют, а новые пока не предусмотрены.
Так, пытаясь наказать президента за вольную трактовку Основного закона либерально-националистическая — прозападная — часть молдавского политикума сама довольно грубо нарушила Конституцию, оперативно изобретая способ кулуарного отстранения всенародно избранного президента.

Здесь, однако, оппоненты Додона серьезно подставились. Когда КС говорит, что Додон может быть отстранен от должности за нарушение Конституции, он действует на грани законности, исходя не столько из буквы конкретного Основного закона, сколько из общего духа таких документов. Но суд ничего не говорит о механизмах реализации процедуры отстранения. Следовательно, парламент и правительство должны действовать в отсутствие четкого алгоритма и полномочий.

Тем самым они подставляются под обвинение в нарушении той самой Конституции, которую взялись защищать. Чем не замедлил воспользоваться Додон, обратившись непосредственно к молдавскому народу — с указанием на необходимость проведения досрочных парламентских выборов.

Президент не просто пытается перехватить инициативу. Народ — высший источник легитимности любой власти. Соответственно, своим обращением к народу и предложением решить конституционный кризис в ходе досрочных выборов парламента президент, по сути, возвращает дискуссию в конституционное русло. Кстати, у президента есть конституционное право потребовать от народа изъявления его воли по вопросам общенационального значения путем референдума.На данном этапе в юридической — конституционной — плоскости президент Игорь Додон своих оппонентов переигрывает. Не исключено, однако, что прозападные политики в очередной раз попытаются решить вопрос при помощи давления улицы. Здесь многое, если не все, будет зависеть от активности сторонников противостоящих сил, а также от способности президента оперативно перехватить у прозападного правительства рычаги руководства силовыми структурами.

В целом же молдавские политики явно решили не ждать еще год до очередных парламентских выборов, а разрешить кризис здесь и сейчас. Двоевластие в Молдавии заканчивается. Кто-то должен уйти.

Однако (что за когнитивный диссонанс для читателей Gazeta Polska, зрителей телеканала Republika и аудитории всех этих пропагандистских тылов команды «перемен к лучшему»!) именно такие диагнозы и прогнозы можно обнаружить в новом (и как обычно не замеченном у нас) докладе Центра стратегических и бюджетных оценок «Планирование в эру соперничества больших держав». Польше и в целом Европе здесь уделяется ровно столько внимания, сколько нужно американцам в более широком и имеющем для них первостепенное значение контексте противостояния Китаю в Тихом океане.

Но то, что мы можем прочесть в документе на нашу тему, звучит достаточно красноречиво и может шокировать своей краткостью. В особенности это может произвести впечатление на тех наших соотечественников, которые поверили заверениям Министерства обороны, обещавшего, что появление на польской территории символического количества американских сил радикально повысит наш уровень безопасности.

Уважаемые читатели, которых по-настоящему заботит безопасность нашего государства, могут обратиться к оригиналу доклада (он опубликован на этой странице, я же коснусь здесь лишь пары ключевых для нас моментов. Во-первых, американские эксперты заявляют, что «многие концепции размещения и пребывания [армии США на так называемом восточном фланге НАТО] устарели, такие мероприятия могут спровоцировать Россию на действия в „серой зоне" или даже открытую агрессию».«Соединенным Штатам следует учитывать, что они не смогут выслать подкрепление силам Альянса в Европе, как только Россия предпримет недружественные действия. Это связано с тем, что на переброску войск поддержки из США или отдаленных театров боевых действий в Европу требуется много времени», — отмечают они во-вторых. Аналитики добавляют, что проблемы с перемещением сил в захваченные Россией районы могут возникнуть также потому, что она «угрожает в случае необходимости применить ядерное оружие».

Что же тогда сотрудники CSBA предлагают предпринять своим постоянным читателям из Пентагона и Белого дома? Ни больше ни меньше как использовать свой опыт из Вьетнама и чужой, то есть российский, из Чечни. Идея состоит в том, чтобы задержать противника, превратив некоторые города в ловушки, которые сложно захватить. Да, американские стратеги возлагают надежды на то, что продвижению россиян удастся помешать при помощи тактики моджахедов, которые обстреливали Красную армию из руин Грозного (столица Чечни прямо названа в докладе примером, на который следует ориентироваться).

Правда, в документе идет речь об «отдельных городах в странах Балтии» (там используется выражение «selected Baltic cities», так как Литва, Латвия и Эстония трактуются как единое пространство), но из контекста следует, что тот же самый сценарий распространяется также на польские города.

В смелых планах американских экспертов такая судьба уготована, в частности, «крепости Торунь» и «крепости Плоцк», о чем с профессиональным удовлетворением говорил летом этого года Филип Петерсен (Philip A. Petersen) из аналитического центра Potomac Foundation (организации, которую можно, по всей вероятности, назвать эманацией Разведывательного управления министерства обороны США). Видимо, посещение будущего поля битвы перед учениями Anakonda произвело на Петерсона такое впечатление, что он счел необходимым поделиться с нами радостными планами по использованию городов-крепостей, которые защитят переправы на Буге, Нареве и Висле.

В интервью польским изданиям Петрсен оптимистично оценил перспективу превращения таких населенных пунктов при помощи Национальной гвардии министра Мачеревича (Antoni Macierewicz) (имеются в виду Войска территориальной обороны) в «крепости, которые можно будет без проблем оборонять в течение нескольких недель» (sic!). На самом ли деле без проблем? Мы уже проходили ситуацию, когда обученная молодежь, вооруженная легким оружием, вела изнурительные бои на городских улицах. Чем это заканчивается, можно вспомнить, например, посетив музей Варшавского восстания.

Не стоит обижаться на аналитиков за то, что они, оперируя реальными фактами, пишут такие сценарии, или на их начальство, которое не исключает описанного выше развития событий. Можно (и нужно), однако, констатировать, что польские политики и высшее командование польской армии компрометировали себя: они знают обо всем этом, но продолжают рассказывать о «стратегическом союзе» с партнером, который цинично и без зазрения совести готов распоряжаться польскими жизнями и польским имуществом. Впрочем, в англосакской политике такие традиции отношения к Польше имеют долгую и богатую историю.

Я не хочу поднимать здесь вопрос, насколько точны диагнозы и верны прогнозы вашингтонских аналитических центров, ведь в данном контексте ни реальность исходящей с востока угрозы, ни актуальность концепций действий Запада не имеет значения. Поражает сам факт, что варшавские власти (как правительство, так и президент), как кажется, уже смирились с перспективой, при которой великие державы используют польскую молодежь в качестве живых торпед, а польские города в качестве препятствий в игре, ведущейся без нашего участия.

Я не знаю, чего больше в глазах американских советчиков, готовящих нам стратегию уничтожения: безумного блеска или, скорее, трезвого расчета. Я знаю одно: варшавским «государственным мужам», соглашающимся на такие невообразимые сценарии, место или в психушке или перед Государственным трибуналом.