Но это, как говорится, еще полбеды, ведь, по сути, противостояние ведется с ненавистным для Запада режимом Асада. Но это пока. Трагизм положения заключается в том, что в краткосрочной перспективе новоиспеченные «племена джихада», не снискав успеха в борьбе против законных сирийских властей, вынуждены будут искать новое пристанище.

Глава немецкой контрразведки Ханс-Георг Маасен вполне справедливо опасается, что после полного краха исламских радикалов в Сирии, в Европу хлынет шквал натасканных молодых «шахидов» для реализации кровавых замыслов псевдохалифата.

Европа, и в частности Германия, не понаслышке знакома со зверствами игиловской чумы, которая изо дня в день совершенствует свое кровавое ремесло среди цивилизованного сообщества. В ход пускаются все подручные средства. При отсутствии взрывчатки и огнестрельного оружия, используются ножи или автомобили, на полном ходу устремляющиеся в толпы людей. По данным полицейской службы Европейского союза в 2016 году, руками джихадистов было совершено 13 терактов. Немецкое издание же говорит о 7 случаях терроризма на территории Германии, из которых три приходится на «несовершеннолетних исполнителей».

Сегодня же есть все основания полагать, что неудачи на поле боя игиловцы попытаются компенсировать террористической деятельностью на Западе.

В долине реки Евфрат боевики ИГИЛ терпят сокрушительные поражения к юго-востоку от города Дейр-Эз-Зор, а также в районе населенного пункта Эль-Крайя, что на юге освобожденного Меядина.

За последние сутки отряды правительственных войск уничтожили до 200 боевиков. По информации сирийских военных боевики испытывают сильные трудности в материально-техническом обеспечении. Не хватает боеприпасов, надежного вооружения, и главное — живой силы.

Тем не менее, как сообщает «Spiegel», исламские пропагандисты уже провозгласили прибывающее пополнее из Европы как джихадистов будущего. Именно на подрастающее поколение из Европы ИГИЛ возложило миссию по разжиганию ненависти к неверному Западу.

На фоне таких публикаций нелепо выглядит факт всё более частого использования террористами оружия иностранного производства. На днях сирийское министерство обороны обнародовало фотографии конфискованных у ИГИЛ* боеприпасов, произведенных преимущественно в США, Бельгии, Франции.

Получается, боевикам позволено уничтожать сирийское население американскими или французскими минами. А вот, когда речь заходит о европейских гражданах — зарубежные чиновники бьют тревогу.

Эту историю с самого начала активно освещал Джон Соломон из The Hill — и сегодня он сообщил, что в тот момент, когда администрация Обамы принимала окончательное решение по сделке, Билл Клинтон попросил у властей разрешения на встречу с российским чиновником, ответственным за ядерную сферу.

А с нами в студии — Джон Соломон, который, как мы только что сказали, и написал этот материал.

Джон, это и в самом деле очень любопытный факт, если, конечно, он соответствует действительности, а вы это, судя по всему, в своей статье доказали: так значит, бывший президент Билл Клинтон, жена которого на тот момент занимала пост госсекретаря, хотел встретиться с чиновником из той же самой компании, которая пыталась купить Uranium One.

ДЖОН СОЛОМОН, зампредседателя правления издания The Hill: Да, всё было именно так. И момент он для этого выбрал очень интересный, поскольку Хиллари (Клинтон. — ИноТВ) незадолго до этого как раз вернулась из поездки в Москву, где запустила много деловых процессов между США и Россией, — а Билл Клинтон прилетает прямо по её горячим следам, получает там, на месте 500 тысяч долларов, а ещё — как минимум пытается получить разрешение на встречу с людьми, имеющими личный интерес в том, что делала его жена.

Говорят, что в итоге решено было не проводить встречу, но здесь возникает новый вопрос о том, кто же…
И он просил об этом?

ДЖОН СОЛОМОН: Он просил разрешения на встречу у Государственного департамента; кто встретился с ним и были ли ещё какие-то запросы — неизвестно, но мы знаем, что он запрашивал разрешение на то, чтобы встретиться с этими людьми.

А тому факту, что Билл Клинтон захотел встретиться с чиновником, ответственным за ядерную сферу, можно было бы найти какое-нибудь невинное объяснение?

ДЖОН СОЛОМОН: Когда речь о России, ничего «невинного» быть не может, правда? У кого-то был определённый мотив. Возможно, российские чиновники хотели развить результаты, достигнутые благодаря визиту Хиллари Клинтон, и посмотреть, что было известно её мужу — он ведь бывший президент и мог бы посодействовать. А может быть, сам Клинтон хотел что-то такое провернуть в России для семьи.

Мы побеседовали с одним человеком, близким другом президента, и он рассказал, что участвовал в обсуждениях, состоявшихся в 2010 году, перед тем как президент отправился в Россию, и речь там шла о том, чтобы наладить деловые отношения, которые были бы выгодны некоему «семейному делу», о котором они говорили. На данный момент мне больше ничего не известно, но не исключено, что цель его поездки в этом и заключалась.

Но если российская сторона хотела поговорить с мужем госсекретаря…

ДЖОН СОЛОМОН: Да, так и было.

…и если между Россией и США на тот момент уже намечались какие-то деловые соглашения, то выходит, что Россия очень пристально наблюдала за Хиллари Клинтон!

ДЖОН СОЛОМОН: Наблюдала, в этом никаких сомнений быть не может, и мы в течение следующих двух недель расскажем кое-какие любопытные подробности о том, сколько на самом деле было известно о намерениях Москвы в отношении Клинтонов, и о том, что она пыталась предпринять, чтобы на них повлиять. У нас гораздо больше информации, чем имеется в публичном доступе.

Необязательно думать о том, что в этом деле есть какая-то скрытая информация — хотя она есть, и вы сейчас снимаете с неё покровы, — ведь даже если это отбросить, есть тот факт, что администрация Обамы предоставила контроль над 20% наших запасов урана России… Это как-то обосновали с политической точки зрения?

ДЖОН СОЛОМОН: Тогда заявлялось, что никаких проблем с национальной безопасностью это не спровоцирует. Помните, в 2015 году это говорили? Аргумент был такой: «Если не купим у русских уран, они его продадут на чёрном рынке, а то и отдадут Ирану или Северной Корее, а нам такого не надо».

Однако на этой неделе мы выяснили — а всю эту историю мы в понедельник начали освещать первыми, — что ФБР в 2009 году доказало, что «Росатом», а вернее его американский филиал Tenex, занимался взяточничеством, делал откаты, вымогал и отмывал деньги прямо здесь, на территории США, причём в тот самый момент, когда Клинтоны и администрация Обамы одобряли эту сделку.

Так что хорошие основания не продавать «Росатому» уран были: эта компания занималась преступной деятельностью.

То есть вы сейчас намекнули на то, что появилась некая информация, показывающая, по вашему мнению, что предпринятые Россией попытки подкупить Хиллари и повлиять на неё были шире, чем мы думали раньше?

ДЖОН СОЛОМОН: Несомненно. Были предприняты многочисленные попытки получить влияние на неё и доступ к ней — не забывайте, она всё-таки была госсекретарём, это и неудивительно. Но, как мне кажется, мы сможем рассказать кое-какие подробности, кое-какую конкретику о том, как это делалось.

Как вы скоро узнаете, некоторые из лиц, пытавшихся завязать с ней знакомство, были весьма известными фигурами.
Как бы то ни было, в 2009 и 2010 годах в отношении Хиллари Клинтон была развёрнута целая скоординированная кампания, и неспроста: она была лицом перезагрузки отношений с Россией, и люди хотели знать, чего же она, чёрт возьми, хочет добиться, и попытались параллельно на неё повлиять.

Ну конечно. А ведь мы уже 11 месяцев кряду слышим от демократов, что опаснее, чем Россия, для США угрозы нет. Удивительно! Спасибо вам за ваши репортажи об этом деле, Джон.

ДЖОН СОЛОМОН: Вам спасибо, Такер, благодарю вас.