Скептики могут поинтересоваться, релевантен ли вообще этот вопрос, учитывая сложные отношения Европы с двумя другими трансконтинентальными странами. Ответ: развитие Казахстана, и центральной Азии в целом, очень важно для Европы. Благодаря китайской инициативе «Один пояс и один путь» весь регион, и Казахстан особенно, постепенно превращается сейчас в важный торговый коридор между ЕС и Китаем.
В то время как Россия и Турция все больше отдаляются от Европы, Казахстан идет в противоположном направлении. С момента объявления независимости в стране царит секулярный государственный режим, а определение нации там гласит, что все граждане вне зависимости от этнического происхождения — полноценные члены государства. Образовательная система страны сформирована по европейской модели, кроме того, Казахстан присоединился к Болонскому процессу преобразования систем высшего образования.
Самым большим различием между Казахстаном и Европой была, конечно, политическая система. Руководство Казахстана, воплощенное с 1991 года в президенте Нурсултане Назарбаеве, противилось либерализации и немедленному введению западной демократии. Вместо этого применялась модель центрального управления, где экономические реформы предшествуют политическим, и где реформы — это скорее результат консенсуса элит, чем конкуренции между политическими партиями или фракциями.
Но пару лет назад Казахстан существенно изменился. Руководство страны поставило перед собой честолюбивые задачи: к 2050 году Казахстан должен быть в числе 30 самых развитых стран мира, а в более близкой перспективе страна собирается добиться членства в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Это требует масштабных реформ серьезного политического характера.
Еще в 2008 году правительство приняло государственную программу, которая называется «Путь в Европу». В 2015 была начата еще одна программа, включающая сто пунктов и направленная на повышение эффективности и прозрачности работы государственных властей. Ранее в этом году были приняты далеко идущие изменения в конституции, которые уменьшают власть президента и повышают полномочия парламента. Путь к европейской демократии долгий, но Казахстан идет в правильном направлении.
Дальше всего страна зашла в экономическом развитии. В Индексе экономической свободы, рассчитываемом исследовательским центром Heritage Foundation, Казахстан, например, попадает на 42-е место, то есть, выше таких стран ЕС, как Испания и Бельгия. Также явственные успехи у него в образовательном секторе: еще в 2009 году Казахстан очень сильно отставал, а сейчас казахские студенты приближаются к средней оценке ОЭСР в рамках исследований PISA.
По индексам Всемирного банка World Governance Indicators, с точки зрения государственной эффективности Казахстан догнал такие беднейшие страны ЕС, как Румыния, и уже не так сильно отстает от Греции. Однако что касается политической свободы и борьбы с коррупцией, тут Казахстану еще очень многое надо сделать: в рейтинге Freedom House страна классифицируется как «несвободная», а в коррупционном рейтинге Transparency International она находится на 131 месте, вместе с Украиной и Россией. Остается лишь ждать, окажут ли влияние те реформы, которые проводятся сейчас, и на эти показатели.
В геополитике центральной Азии доминируют Россия и Китай. Эти державы, как и Турция, двигаются к все более ярко выраженному единовластию. А Казахстан идет как раз в противоположном направлении, к более европейскому правлению с разделением власти между государственными организациями. Страна в этом не одинока: Киргизстан, как известно, парламентская республика. Узбекистан, центрально-азиатская страна с самым большим населением, после смены режима в 2016 году тоже взяла курс на ослабление президентской власти и честолюбивые реформы.
Когда эти страны просят помощи и совета в связи со своими реформами, они обращаются не к Москве или Пекину, а к европейским странам и организациям. Перед внесением изменений в конституцию в 2017 году Казахстан, например, попросил помощи у Венецианской комиссии при Совете Европы.
Но отношение Европы пока что было прохладным. Конечно, ЕС увеличил свою поддержку региону, и уделяет много внимания развитию правовых государств. Но, похоже, по-прежнему доминирует представление, что центральная Азия — безнадежный регион, от которого надо держаться подальше.
Эта точка зрения устарела. Центральная Азия сейчас очень динамичный регион, где политические лидеры рассматривают Европу как потенциального партнера по политическому развитию, который также поможет сохранить независимость региона, где доминируют такие мощные державы, как Россия и Китай.
Для всего региона отношение Казахстана к Европе симптоматично: если Европа станет участвовать в развитии Казахстана, другие страны центральной Азии также начнут воспринимать Европу более серьезно.
Что же конкретно нужно делать? Самый очевидный шаг для Европейского совета — это открыть двери для Казахстана. Членство, конечно, может стать актуальным лишь после того, как будет инициировано и проведено множество реформ. Но сегодня нет готовности даже к этому: организация обращается с Казахстаном как с азиатской, а не европейской страной, без какого бы то ни было к этому повода. Кроме того, ЕС следует изучить, какие у Казахстана есть возможности участвовать в сотрудничестве в рамках Восточного партнерства.
Как в рамках двусторонних отношений, так и посредством ЕС и Европейского совета, европейские страны могут играть значительную роль в этом важном регионе. То, что политологи называют «окно реформ», открылось. Мы, однако, знаем по опыту, что такие окна могут и закрываться, особенно если к ним отсутствует внешний интерес и поддержка. Именно сейчас, когда есть интерес к сотрудничеству с европейскими органами, страны Европы должны оказывать тот тип поддержки, который помог такому большому количеству стран, находящихся ближе к центру Европы, развивать свои политические системы.
Сванте Корнелл — директор Стокгольмского института политики безопасности и развития, руководитель институтской программы исследований Шелкового пути, а также автор исследования «Казахстан в составе Европы: почему нет?» (Kazakhstan in Europe: Why Not?), написанного совместно с Юханом Энгваллем (Johan Engvall) (Институт политики безопасности и развития, 2017).
