5,5 млн пленных

По итогам Второй мировой войны в советском плену оказалось свыше 5 млн иностранных военнослужащих. К этому надо добавить еще 260 тыс. гражданских немцев, которые были интернированы в Советский Союз, а также 200 тыс. советских граждан, которые воевали на стороне Германии и были пленены советскими войсками. С точки зрения международного права, когда бы мы их ни отпустили, к нам никаких претензий быть не могло.
Дело в том, что в соответствии со 75-й статьей Женевской конвенции возвращение военнопленных должно производиться в кратчайшие сроки. Но с оговоркой — только после заключения мирного договора! В Германии просто не было на тот момент правительства, с которым было бы можно заключить мирный договор. А с Японией у нас и сейчас нет мирного договора. В принципе, если абстрагироваться от всего остального, мы могли бы держать в плену 600 тыс. пленных японцев хоть до сегодняшнего дня.

На практике освобождение из русского плена началось сразу после окончания войны. Сначала, летом 1945 года, мы освободили 200 тыс. раненых и инвалидов, лечившихся в наших госпиталях. Такие госпитали были в Свердловской области, Чкаловской (Оренбургской), Молотовской (Пермский край) областях, Удмуртии. Затем освободили еще 700 тыс. военнопленных.

«Задача ставилась выявить и осудить»

Отпускали не всех. Еще до поражения Германии было принято решение о наказании главных военных преступников и активных членов нацистской партии. Эта задача начала решаться в ходе Нюрнбергского процесса, который стартовал 20 ноября 1945 года.

Затем было еще 12 малых Нюрнбергских процессов, о которых уже знают далеко не все. Их проводили американцы в своей зоне оккупации. Аналогичные процессы проходили и в нашей стране по решению ЦК ВКП(б) в конце 1945 и в 1946 году — в Брянске, Смоленске, Калининграде, Минске, Риге, Николаеве. То есть в городах, бывших в немецкой оккупации. В сентябре 1947 года было принято секретное постановление Совмина СССР. На его основании провели еще несколько показательных процессов: в Кишиневе, Чернигове, Смоленске, Севастополе. Процессы были открытыми, и это обязывало — следователи тщательно работали, готовя доказательную базу. Но материалы были сформированы только на 221 человека.

Международная обстановка к этому времени изменилась, начиналась холодная война. Перед СССР встала, во-первых, задача помешать формированию силовых структур возникающей ФРГ. Второй момент — нужны были трудовые ресурсы для восстановления собственного хозяйства, разрушенного в войне. Третий момент — задача по наказанию военных преступников не перестала быть актуальной.

В этих условиях руководство МВД СССР выходит с предложением задержать репатриацию лиц, состоящих на особом учете. В январе 1948 года состоялось всесоюзное совещание работников МВД и начальников лагерей военнопленных. Выступил глава МВД СССР [Сергей] Круглов. Он поставил задачу: выявить нацистских преступников в лагерях для военнопленных, чтобы они во время репатриации не ускользнули.
В вышедшем после этого приказе МВД четко указывалось, кого нужно выявлять: участников зверств; лиц, служивших в СС, полиции и жандармерии; сотрудников гестапо, СД и абвера; руководящих членов нацистской партии; тех, кто был осужден, находясь в плену. Задача была вполне конкретная — выявить и, не выпуская за пределы Союза, судить.

«Дела готовили, не опираясь на УПК»

В 1948 году по всей стране развернулась работа по выявлению таких лиц. На мой взгляд, решение МВД немного запоздало. К этому времени мы освободили около 2 млн военнопленных. К 1948 году было выявлено и осуждено примерно 3 тыс. человек, подпадающих под категории приказа МВД. Дела еще на 6 тыс. человек находились на стадии рассмотрения. Но сроки поджимали. Начинала давить мировая общественность, требуя отпустить военнопленных. Тем более что к тому времени союзники свои 5 млн пленных уже распустили по домам.

Летом 1949 года советским правительством принимается решение установить органам МВД жесткие сроки. Они должны были найти, рассмотреть и осудить всех виновных в преступлениях до 1 октября 1949 года. В связи с такой ситуацией Главное управление военнопленных и интернированных МВД СССР начинает выпускать серию инструкций, которые потом привели к некоторым негативным последствиям.

В частности, разъяснялось, как в сжатые сроки найти всех военных преступников. Далее, в инструкции № 389 от 16 июня 1949 года, предписывалось уделять первоочередное внимание контингенту, взятому по формальному признаку, то есть пленным, к которым, кроме их участия в военных действиях, никаких других претензий не было. В таких случаях, например, в качестве вины начали использовать сам факт призыва в войска СС. Обоснование скользкое. Мы знаем из документов, каковы были критерии отбора в эти войска. Первый критерий был — рост 182 см.

Было сформулировано еще одно требование, которое хорошо показывает соблюдение законности в нашей стране и которое через 50 лет сыграло злую шутку с нашим правосудием. Руководство МВД предлагало своим оперативным отделам готовить к военным трибуналам с соблюдением норм УПК только те дела, которые предназначались затем для передачи правительствам иностранных государств. Это означало, что остальные дела можно готовить, не опираясь на УПК.

Через 50 лет, в 1990-х, это привело к тому, что настоящих военных преступников, из-за недоработки советского следствия в части доказательств их вины, пришлось реабилитировать, признавая их жертвами репрессий и жертвами сталинского режима.

«Герман Мюллер, крестьянин, использовал труд советских граждан — 15 лет лагерей»

Проблема привлечения иностранцев к уголовной ответственности решалась в СССР также своеобразно. Их деяния рассматривались в соответствии с УК РСФСР 1926 года. Сказал кто-то, что плохая кормежка в лагере, — срок за контрреволюционную агитацию. Были примеры еще поразительнее. Человек участвовал в боевых действиях и взрывал мосты — статья 58.9 УК РСФСР, поскольку делал он это с контрреволюционной целью. Просто воевал — значит боролся с рабочим классом — статья 58.13 УК РСФСР.

Решения часто выносили на основании формальных данных. Допустим, офицер и имеет награды. Значит, воевал против СССР. Дело автоматом шло в военный трибунал войск МВД. В связи с этим на скамью подсудимых часто попадали люди, которые не являлись военными преступниками. Карательная машина работала безжалостно.

Конкретный пример. Летом 1945 года в Свердловскую область из Германии интернирован Герман Мюллер, житель древни Чичендорф. Это крестьянин, в армии не служил. Его осудил военный трибунал 193-й стрелковой дивизии на 15 лет каторги, основание — использовал у себя труд советских граждан.

Широко использовалась практика коллективных приговоров. 10 января 1949 года военный трибунал войск МВД Уральского военного округа осудил четырех военнослужащих танковой дивизии войск СС «Мертвая голова» за факт прохождения службы в данной воинской части. Впоследствии все они были реабилитированы. По делу «Майская гроза» проходило 113 человек из 87-й пехотной дивизии. По делу «Злодей» — 59 человек, по делу «Завоеватель» — 52 человека.

Надо вместе с тем признать, что часть дел прекращались сразу после их возбуждения. Так, в октябре 1949 года заместитель начальника лагеря в Асбесте завел дело на унтер-офицера и ефрейтора. Они обвинялись в том, что, будучи военнослужащими саперного батальона, в 1944 году взорвали мост через реку Неман в Каунасе. Дело возбудили 29 октября, в тот же день арестовали, предъявили обвинение в военных преступлениях и вынесли приговор — 25 лет лагерей. Надо отдать должное работникам следствия областного управления МВД. При пересмотре этого дела они сделали заключение, что в действиях осужденных отсутствует состав преступления. Мост был взорван в ходе военных действий, и это не попадет под действие указов.

Обжалованию не подлежит

Возможности обжаловать в международных инстанциях приговоры у них не было. Поясню. В статье 118 Женевской конвенции было записано, что возвращение пленных на родину производится после завершения военных действий. Мы конвенцию подписали, но письменно сделали одну оговорку. Ее суть состояла в том, что военные преступники должны были соблюдать режим, определенный в той или иной стране для лиц, отбывающих в ней наказание. Это было сделано как раз для того, чтобы осужденные иностранцы не могли обжаловать решение советского суда в международных инстанциях.

По результатам этих процессов к 1950 году в СССР было оставлено 13,5 тыс. осужденных военнопленных. В целом это действительно были военные преступники, виновные в зверствах и карательных операциях в годы войны. Только по Свердловской области были привлечены к уголовной ответственности и осуждены судом военного трибунала МВД УрВО 1126 человек. У многих преступная деятельность полностью изобличена не была. В дальнейшем количество осужденных возрастало. За счет кого? В основном за счет осужденных советскими военными трибуналами в странах Восточной Европы. Их там судили по УК РСФСР и вывозили в СССР. По состоянию на 1953 год в СССР насчитывалось 19 тыс. осужденных иностранных граждан, 17,5 тыс. военнопленных и 1,5 тыс. интернированных.

Лагерь № 476. Самый крупный в СССР

Для содержания осужденных в системе МВД СССР создается 11 особорежимных лагерей. Они находятся на территории РСФСР и УССР (Украины): в Ворошиловградской (Луганской), Ивановской, Ростовской, Сталинградской (Волгоградской), Свердловской областях и Хабаровском крае.

В Свердловской области лагерь № 476 создается на базе лагеря № 314 для военнопленных. Свердловский лагерь был самым крупным среди подобных в СССР. В состав его входило 8 отделений, каждое насчитывало до 1 тыс. человек заключенных. Каждое отделение фактически представляло отдельный лагерь. В 1953 году в этом лагере насчитывалось 7170 осужденных иностранных граждан. Среди них были не только немцы, также были граждане Венгрии, Австрии, Голландии, Испании, Италии, Люксембурга, Кореи, Китая, Японии.

Управление лагеря располагалось в поселке Нижнеисетском города Свердловска. В областном центре находились и три отделения этого лагеря. Одно находилось южнее Химмаша, на нынешний улице Черняховского, второе — недалеко от РТИ, третье отделение — на ЖБИ, напротив нынешнего КОСК «Россия». Там потом было учреждение для малолетних преступников.

Другие отделения находились в 100-километровой зоне от областного центра: в поселке Талица Первоуральска, на восточной окраине Ревды в районе речки Каменушка, в центре Дегтярска, в Асбесте и в Сысертском районе.

Здесь сидели: адъютант и пилот Гитлера, сын Гиммлера, сын Клейста, племянник Круппа

Примерно четверть содержавшихся в лагере составляли офицеры, в том числе 96 генералов из 370 попавших в плен в СССР. Основной массив — немецкие генералы, были также генералы венгерской и румынской армий. Они содержались в Асбесте и в Первоуральске. Их поименный список сохранился.

Среди арестантов было немало тех, кто был приближен в Гитлеру: адъютант Гитлера майор Отто Гюнше (получил личный приказ Гитлера сжечь его труп после смерти; умер в 2003 году в Ломаре. — Znak.com), пилот его личного самолета [группенфюрер Ганс] Баур (умер в 1993 году в Хершинг-ам-Аммерзе. — Znak.com), приемный сын рейхсфюрера Гиммлера Герхард.

Также здесь сидел сын фельдмаршала Клейста капитан Эвальд Клейст, сын премьер-министра Венгрии Миклоша Калаи, сын лидера австрийских нацистов Артура Зейсс-Инкварта Рихард (сам Зейсс-Инкварт казнен по приговору Нюренбергского трибунала. — Znak.com), племянник последнего немецкого довоенного посла в СССР граф Зигфрид фон дер Шуленбург.

Есть в архивах сведения о том, что здесь, в Дегтярске, содержался и племянник крупнейшего германского промышленника Круппа — обер-лейтенант германской армии Гарольд Крупп фон Болен унд Гальбах.

Во время войны он находился в Румынии в составе немецкой военной миссии. После заключения перемирия между СССР и Румынией его направили в лагерь для военнопленных. Судя по документам, он попытался со своим другом, принцем Альбрехтом фон Гогенцоллерном совершить побег. Попытку раскрыли, и он некоторое время содержался в Бутырках в Москве. Что ему инкриминировали? По положению того времени за побег полагалось дисциплинарное наказание. Поэтому Круппу инкриминировали участие в боевых действиях против СССР, получил 20 лет лагерей.

Крест на месте захоронения военнопленных иностранцев, скончавшихся в лагере в поселке Талица Первоуральска
Известно, что в начале срока он трудился разнорабочим на строительстве домов по центральной улице Дегтярка. После стал старшим прачечным зоны. Сохранилась справка лагерной администрации. В ней сказано, что Крупп фон Болен строго соблюдает лагерный порядок и выполняет любую порученную работу. Нам удалось найти кинохронику, на которой Крупп фон Болен запечатлен, когда он грузится на станции Хромпик в эшелон для отправки домой.

«Жена начальника лагеря влюбилась в военнослужащего СС»

Что такое особо режимные лагеря — это лагеря, предназначенные для самых опасных преступников, шпионов, диверсантов, террористов. Предусматривалась усиленная охрана и изоляция. Их размещали в запирающиеся в нерабочее время бараки с решетками на окнах. Для них была введена особая одежда с номером на куртке и головном уборе. Оба номера должны были совпадать. В течение первого года отбывания наказания заключенные не имели права на переписку и получение вознаграждения за свою работу.

Заключенные особо режимных лагерей должны были использоваться на самых тяжелых работах. На этом основании осужденных военнопленных использовали, в первую очередь, на торфоразработках, на заготовках леса, в строительстве. Установлен был 10-часовой рабочий день. К слову, для советских людей в нацистской Германии был установлен 11-часовой рабочий день.

Труд иностранных осужденных оплачивался. Но плата была ниже тарифных ставок в среднем на 30%, 65% этой суммы изымалось в доход государства. На руки разрешалось выдавать не больше 250 рублей.

Требовалось также исключить все контакты с советскими гражданами. Такие контакты, тем не менее, были. Во-первых, они работали вместе с советскими гражданами на части объектов. Есть также материалы о знакомствах с советскими женщинами. Но органы работали хорошо, и на этих женщин аналогичным образом собирались подробные досье. Был даже интересный случай. В Первоуральском лагере широкую огласку получила связь врача — жены начальника лагеря — с военнослужащим войск СС. Влюбленные пытались покончить жизнь самоубийством.

«По-честному, ели даже лучше, чем свои советские»

Бытовые условия осужденных можно назвать сносными. В сохранившихся альбомах запечатлены приличные бараки, ухоженная территория. В каждом лагере была передвижная киноустановка. Поступали газеты на национальных языках, работала библиотека. Проводились соревнования по футболу, гандболу, шахматам. Питались осужденные по нашим меркам хорошо. В день на каждого осужденного приходилось 500 граммов хлеба, 500 граммов картофеля, 100 граммов мяса или рыбы, жиры, крупа. Добавьте посылки от Красного Креста и родственников, которые не запрещались и регулярно поступали. Плюс в лагерях были продовольственные киоски, можно было покупать дополнительные продукты.

По-честному, жили они лучше, чем даже многие советские граждане тогда. Особенно если учесть, что на советского жителя приходилось 3 кв. метра жилья, а в самой бедной стране Европы — Греции — 21 кв. метр.

Что построили военнопленные на Среднем Урале

Иностранными заключенными было построены соцгородки в Асбесте, Первоуральске, Ревде. Бетонный завод и завод ЖБИ в Асбесте, цеха ПНТЗ и РТИ, заводоуправление НСМЗ. В Екатеринбурге они трудились на 27 объектах. В частности, построили Студгородок, жилые кварталы на РТИ, Химмаше — улицу Грибоедова, кварталы на Уралмаше. Они построили Центральный стадион (сейчас перестраивается к чемпионату мира по футболу 2018 года. — Znak.com), баню на улице Первомайской, дачи облисполкома в Малом Истоке, мост на улице Белинского, облицовывали здание мэрии.

Добросовестно трудились не все. Были те, кто саботировал работы. Например, командир бывшего танкового полка войск СС, полковник Герцер. Осужден на 25 лет лагерей за карательные экспедиции против советских партизан в Белоруссии. Он отказался трудиться, неоднократно сидел в карцере, но за все годы пребывания в лагере к труду так и не приступил.

Побеги

Попытки побегов фиксировались неоднократно. В начале 1953 года была предотвращена попытка бежать из лагерного отделения в Дегтярке. Заговорщиков возглавлял командир 9-й авиадивизии Люфтваффе, генерал Герман (фамилия неразборчиво). Они планировали идти в Казахстан и оттуда с помощью немцев-спецпереселенцев уйти за границу.

Архивное фото. Проводы бывших военнопленных иностранцев со станции Хромпик
Если честно, в плане побегов немцы были очень наивными. Они не понимали, что здесь, на Урале, много лет содержалось огромное количество спецконтингента и все пути находились под контролем. Кроме того, местное население было оповещено, за поимку выдавалась награда.

Кстати, этому генералу Герману дали 10 лет за попытку побега. Собственно, даже не за саму попытку — за это была, как уже говорилось, дисциплинарная ответственность. Ему дали срок за хищение казенного имущества — бежал он в арестантской робе.

«В 90-х сюда из Вены прилетел чартер, полный ветеранов вермахта»

Смягчение содержания режима началось только после смерти Сталина. В апреле 1953 года собирается межведомственная комиссия под руководством министра юстиции [СССР Константина] Горшенина. Она начинает пересматривать приговоры.

Постепенно сокращается контингент лагерей. Всех генералов отправляют сначала в Ивановскую область, затем их переводят в сборный лагерь в Красногорск. Из Первоуральска отправляют 76 испанцев, военнослужащих бывшей «Голубой дивизии». Массовое сокращение началось только весной 1955 года. 15 января 1955 года Верховный совет СССР принимает указ о прекращении состояния войны с Германией. В мае того же года СССР подписывает мирный договор с Австрией, оттуда вышла Советская армия. После этого осужденных начинают формировать по национальному признаку.

На всем пространстве Союза остается только три лагеря. Один — в Хабаровске. Туда переводят всех граждан Китая, Кореи и Японии. В Свердловской области оставляют лагерь. Сюда со всего Союза собирают граждан Германии и Австрии. В Мордовии концентрируют всех остальных. В сборных лагерях был установлен уже облегченный режим содержания, сняли вышки, убрали сторожевых собак.

Ремарка. Австрийцы очень интересуются Ревдой. В 1990-х сюда даже чартер прилетал из Вены, полный ветеранов вермахта. Они поехали все в Ревду. Дело в том, что там к 1955 году сконцентрировали всех австрийских военнопленных, поставили на усиленное питание и 15 мая им здесь объявили об амнистии.

«Свозили в музей, вручили подарки»

Перед отправлением на родину, кстати, каждому выдали новую одежду и обувь, денежный расчет и вернули изъятые ценности. С последним пунктом, правда, возникли определенные сложности. Дело в том, что в 1939 году Наркомат внутренних дел установил порядок — все изъятые ценности передавались по акту в Управление драгметаллами СССР и зачислялись в доход государства. Заключенным по освобождении возвращали не саму вещь, а ее денежный эквивалент. Есть пример контр-адмирала Вольфа Эренрейха фон Арнсвальда. У него изъяли антикварную золотую медаль 18-го века. Оценили ее в 18 рублей 50 копеек. Для сравнения: булка хлеба стоила 300 рублей. Для репатриированных формировали специальные эшелоны со всем необходимым, вплоть до санизоляторов. Для сопровождения выделяли медицинских работников и сотрудников МВД. Освобожденным вручали продукты из расчета на 13 дней пути. Сохранились в архивах ведомости о затратах на отправку репатриантов. Туда включены расходы на организацию концертов силами работников Свердловской филармонии, украшение транспарантами, оформление коллективных фотоальбомов, проведение коллективных экскурсий в Свердловский краеведческий музей, подарки лучшим производственникам.

Провожали их с вокзала с духовым оркестром и шампанским. Все эти кинохроники, как советские офицеры прощаются с военными преступниками, сохранились.

На родине австрийцев, например, также встречали с оркестрами. Об этом сохранились подробные отчеты сопровождающих из числа офицеров МВД. Во встрече тогда лично участвовал федеральный канцлер Австрии Юлиус Рааб. Вернувшихся развезли по домам на машинах, выдали по 3 тысячи шиллингов.

«Отказывались выезжать в ГДР, просились в ФРГ или остаться»

В сентябре 1955 года в Москву приехал генеральный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр. Он провел очень непростые переговоры с советским руководством по поводу репатриации немецких осужденных военнопленных. Не все в руководстве страны были с этим согласны. Против, в частности, был [глава МИД СССР Вячеслав] Молотов. Однако [генсек Никита] Хрущев принимает другое решение — всех отпустить.

Основным местом сбора подлежащих возвращению на родину немцев стал лагерь в поселке Талица в Первоуральске. Там до сих пор сохранился каменный барак, где находился госпиталь. Перед отправкой их возили в Свердловск на экскурсии. Они гуляли по проспекту Ленина, посещали кинотеатры и музеи. В архивах ФСБ сохранились даже фото немецких генералов, загорающих на берегу озера Шарташ.

Согласно имевшимся внутренним инструкциям, иностранцам предлагали дать письменные положительные отзывы о пребывании в советском плену. Многие такие писали. Сын фельдмаршала Клейста, сидевший в Дегтярске, написал: «В излечении больных делалось все, что полагалось». Камердинер Гитлера, майор СС Хайнц Линге написал: «У меня нет никаких жалоб и претензий».

Одновременно с немцами шла репатриация румынских и венгерских военнопленных. Их было всего около 400 человек к тому времени. Они содержались в Мордовии. С ними вышло интереснее. Порядка 50 человек написали заявления с отказом уезжать из Советского Союза или отправить их в ФРГ. Также требовали отправить себя в ФРГ немцы, которых отправляли в ГДР. Этим заявлениям хода не дали, всех отправили на родину. Последние эшелоны ушли в январе 1956 года со станции Хромпик. На них отправили 200 человек тяжело больных.

65 пропавших душ и «живые мертвецы» —итальянцы

После этого у нас осталось 65 человек, которых СССР исключил из списков на репатриацию. Часть — бывшие сотрудники разведки, другие — бывшие граждане СССР, служившие нацистской Германии и получившие там гражданство. Чем закончилась их судьба, я проследить не смог.

В общем, точно можно констатировать, что мы их здесь в лагеря смерти не отправляли, в душегубках не травили. Они умирали, конечно, в плену: ранения, возраст, 10 лет лагерной жизни, климат.

Кладбище военнопленных иностранцев в Асбесте
Хуже всего итальянцам пришлось — слишком холодно для них здесь. Есть в Свердловской области поселок Басьяновский, это за Нижней Салдой еще 40 километров. Туда привезли 1118 итальянцев, а осталось лежать их там 1108. Правда, это не из-за климата. Приехали туда они все полумертвые из-под Сталинграда, кости уже торчали. Страшная для них эта мясорубка оказалась: 48% итальянцев умерли в советском плену.

Хотя могу привести другой пример на этот счет. Мне приходилось работать по поиску итальянских воинских кладбищ на территории от Кирова до Новосибирска и Оренбурга. Потом к нам приезжало министерство обороны Италии, я показывал им наработанные материалы. В составе этой делегации приезжал граф Колеппио. Он сидел в Губахе (Пермский край). Я его привез в Губаху. Мы нашли там санитарку, которая везла его в Узбекистан. И он рассказал, как его из-под Сталинграда привезли умирающего и откармливали в лагерном госпитале красной икрой.

О выступлении ямальского школьника в Бундестаге

На каждого иностранного заключенного имеется, кстати, история болезней. Хоронили их тоже вполне нормально. Многие из этих захоронений поддерживаются в приличном состоянии. Дело в том, что когда наша армия ушла из Восточной Европы, то была договоренность — Германия ухаживает за советскими воинскими захоронениями там и получает право ухаживать здесь за свой счет за своими. Кстати, на днях вызвало большое возбуждение выступление мальчика в бундестаге. Он привел в пример Копейск, говорил про заброшенное немецкое кладбище. Нескромно сейчас скажу, что по этой проблеме я, наверное, самый информированный человек. Двадцать лет назад я проводил обследование этой территории. У меня лежат документы по всем кладбищам военнопленных Копейска. Приезжала туда делегация Народного союза Германии, который занимается благоустройством захоронений. Все это я им показывал. Более того, мы им сделали землеотводы. Но они его сами не благоустроили, хотя это их обязанность согласно всем договоренностям. Сейчас получается, подают по-другому.

Вопрос из зала: Какое вообще у вас отношение к самому этому выступлению и той дискуссии, которая развернулась вслед?

Мотревич: Я читал его выступление. Конечно, некоторые выражения вызывают удивление. Например, насчет простых невиновных немцев. Они, конечно, виновны. Понятно, что у них не было выбора: не пойдешь в армию — тебя расстреляют. И тем не менее. Вызывают удивление и выражения насчет Сталинградской битвы.

Если честно, я вначале огорчился такому. Но потом подумал, что это, может, и хорошо. Это выступление показало нашим властям, что мы получили за последние четверть века в плане образования. Я преподаю историю 42 года. Сейчас в некоторых университетах мы вместо 144 часов истории ведем 18. В других вузах вообще сняли историю. В юридической академии нет истории. Вопрос — по каким учебникам мы их учим? А статус учителя — он опущен ниже плинтуса! Это все проблемы системного характера.

Доверять ли архивам ФСБ об удачных побегах и золотой клетке для избранных

Вопрос из зала: Вы ссылаетесь на архивы МВД, ФСБ. Им можно доверять, в том числе в части условий содержания военнопленных?

Мотревич: Архивы вполне достоверные. Перед кем им врать? Документы в этих архивах формировались для внутреннего использования. Не для прессы.

Вопрос из зала: Побеги были удачные?

Мотревич: Есть описания по нашим заключенным. Бежал заключенный из лагеря в Якутии. Как его доставить в лагерь, если он за 500 километров пойман? Сдавали уши от него. Всем все понятно? По военнопленным есть статистика: органы МВД не смогли поймать только 4% бежавших. И еще неизвестна судьба этих не пойманных беглецов: [возможно] встретил медведя, утонул в болоте, умер в тайге. Еще один важный момент. Я еще не встречал мемуаров удачно бежавших немцев, а пишут бывшие военнопленные, и воспоминаний много.

Вопрос из зала: Военнопленных ранжировали как-то по интеллектуальному потенциалу, определяя на те или иные работы?

Мотревич: Мы действовали даже лучше, чем ФБР в США. Хуго Шмайсера вывезли в Ижевск. Ракетчиков и ядерщиков вывезли в Озерск. Там сохранился даже микрорайон, где они жили. Зарплата у них была в районе 7–8 тыс. рублей в месяц. Это очень приличные деньги по тем временам. Свою жизнь здесь они потом окрестили сидением в золотой клетке.