Биржевые показатели США находятся на высоте. Однако перенапряжение все равно есть, и оно связано со слишком активной и агрессивной американской внешней политикой — на Ближнем Востоке, в Восточной Европе и, конечно же, в Восточной Азии.

Второй слабостью Обамы были недостаточно активные действия союзников по защите собственного суверенитета, которые возложили эту миссию на США и американских военных. И по итогам года Трампа в этом пункте можно похвалить — он хотя бы не усугубил ситуацию. В остальном — союзники по НАТО по-прежнему не направляют оговоренный процент ВВП на военные нужды.

Третьей слабостью была потеря доверия союзников к Соединенным Штатам, осознание невозможности полагаться на Вашингтон и стремление «искать помощи у других». И тут, по-видимому, Трамп натоптал больше всего.

Если при Обаме союзники бурчали в основном из-за слабости и непоследовательности американского президента (которого считали слабаком), то Трамп со своей чрезмерной внешнеполитической агрессией столкнулся с настоящей фрондой. Восточная Азия встала на дыбы из-за агрессивной риторики Трампа в отношении КНДР — южнокорейские руководители выступили с заявлением, что военного решения вообще не может быть.

Европа взбунтовалась из-за американского хамства (взять хотя бы пакет антироссийский санкций в сфере энергетики, который был неприкрытой попыткой заставить ЕС покупать более дорогой американский газ), а также из-за стремления Трампа разорвать ядерную сделку с Ираном.

Что касается Ближнего Востока, то арабская улица и турецкий президент, мягко говоря, не оценили признание Трампом Иерусалима в качестве столицы Израиля.

Сложилась уникальная ситуация — США оказались в дипломатической изоляции как в Совбезе ООН, так и в Генассамблее (когда там проводилась резолюция по Иерусалиму). Ситуация эта была американцам в новинку, поэтому они отреагировали на нее крайне нервно и по-детски — Трамп обещал «запомнить каждого», кто голосовал в поддержку этой антиамериканской резолюции, и сократить всем финансирование.

Четвертая проблема Обамы — неуважение со стороны противников. Кубинцев, китайцев, северокорейцев. Собственно, Трамп эту проблему тоже не решил, а скорее усугубил. Возможно, он считал, что угрозами разбомбить ту же КНДР или ее «ракетного человека» он решит проблему с Пхеньяном, а рассказом о бомбежке Сирии сможет припугнуть Китай. Однако для этого Трамп должен был выполнять свои обещания и угрозы, но он этого не сделал. Ни в северокорейском вопросе, ни в иранском, ни даже в китайском.

Трампа, по сути, считают «бумажным тигром», который много говорит, но мало делает.

Наконец, пятой и основной проблемой Обамы, по мнению Трампа, было отсутствие четкого понимания целей американской внешней политики. «Сначала мы бомбим Ливию и убираем диктатора с пути развития демократии для населения, а потом смотрим за тем, как население страдает из-за разваливающейся на части страны», — говорил Трамп. Сам же он обещал «заменить хаотичность целью, идеологию — стратегией, а хаос — миром».

Обещания этого Трамп не выполнил.

Суматоха в американском внешнеполитическом планировании лишь усилилась из-за серьезного конфликта между президентом и объявившем ему крестовый поход американским истеблишментом.

В рамках этого похода целый ряд внешнеполитических тем (прежде всего, конечно, отношения с Россией) превратились во внутриполитические инструменты — со всеми вытекающими для неспособности дипломатов спокойно работать на этих направлениях.

Что же касается обещаний Трампа, то тут достижений, конечно, больше. Ведь они хотя бы есть.

Так, среди достижений можно выделить исполнение обещаний по развитию вооруженных сил. В декабре американский президент подписал оборонный бюджет, составивший почти 700 миллиардов долларов, куда включены средства на увеличение численности вооруженных сил (впервые за семь лет), повышение зарплаты солдатам (самое большое за последние 8 лет) и модернизацию техники.

«С подписанием оборонного бюджета мы ускоряем процесс полного восстановления военной мощи США. Закон повысит нашу боеготовность, усилит меры по модернизации наших сил и поможет предоставить нашим военнослужащим средства, необходимые для борьбы и победы», — заявил Трамп.

Вторым достижением американского президента стала борьба с терроризмом. Однако достижением лишь частичным. Да, Дональд Трамп, как и обещал, отчитался о победе над террористической группировкой ИГИЛ* (ведь проамериканские силы, а не кто-то другой, захватили обе столицы ИГИЛ — Мосул в Ираке и Ракку в Сирии), однако он должен был не просто побеждать.

Трамп говорил, что готов был бороться с ИГИЛ в сотрудничестве «с любым государством региона, которому угрожает этот терроризм», но при условии, «что они будут хорошо себя вести по отношению к США и не забудут того, что мы для них сделали». То есть вместе с Россией и, возможно, даже Ираном с Сирией.

Смысл этой борьбы был не в том, что США не могли победить в одиночку, а в том, что совместная борьба против мирового зла (каковым и является ИГИЛ) должна была создать некую атмосферу доверия между американцами и их идеологическими противниками. И уже на основе этой атмосферы доверия Америка могла бы нормализовывать с ними отношения.

Нормализации в итоге не получилось — США не просто отказывались конструктивно работать с россиянами, иранцам и сирийцами, но еще и регулярно помогали ИГИЛ (считая, возможно, террористов менее опасными врагами, чем восстанавливающий контроль над Левантом Иран или же активно возвращающуюся в регион Россию).

Невозможность выстроить эту атмосферу вкупе с желанием Трампа усилить внешнюю напряженность ради решения внутриполитических проблем привели к краху важнейшего внешнеполитического обещания нового американского президента — заняться неоизоляционизмом во внешней политике. Трамп говорил, что при нем США уйдут из второстепенных регионов, минимизируют свои внешнеполитические обязательства для того, чтобы заняться проблемами внутри самих Соединенных Штатов.

На деле они не ушли ниоткуда, а лишь усилили свое присутствие. Причем зачастую вопреки интересам американского народа и американской безопасности, которые Трамп в своей программной речи клятвенно обещал «ставить поверх всего остального».

Так, США усиливают военно-политическое присутствие в районе Корейского полуострова, хотя прекрасно понимают, что военного решения у северокорейского вопроса нет. Америка выходит из ядерной сделки с Ираном, тем самым своими руками ликвидируя важнейший прецедент мирного решения ядерного вопроса.

Теперь ядерные и потенциально ядерные государства будут считать, что с США договариваться на эту сверхчувствительную тему бесполезно — все равно обманут. Трамп не ушел из Афганистана — вместо этого он принял решение о наращивании контингента.

Наконец, Трамп не смог нормализовать отношения с Москвой. В своей программной речи тогда еще республиканский кандидат обещал найти с Путиным общий язык и говорил, что не рассматривает Россию в качестве врага США.

Трамп — прагматик, и он понимал, что если США снизят активность на постсоветском пространстве в обмен уступки на Ближнем Востоке и в Восточной Азии (на что он рассчитывал), то делить американцам с Россией будет особо нечего. А вот нормализация отношений сама по себе серьезно усилит позиции американцев на иранском и китайском направлениях.

Реализовать эту прагматичную концепцию не удалось, и сейчас же отношения между двумя странами находятся в еще более глубокой яме, чем при Обаме. Благодаря активному использованию антитрамповскими крестоносцами идеи «Русские привели Трампа к власти» российская тема стала настолько токсичной, что американский президент даже боится ее касаться. Не говоря уже о том, чтобы формировать позитивную повестку (которая сейчас крутится лишь вокруг сотрудничества по северокорейскому вопросу).

Москва, конечно, не разочаровалась лично в Трампе и верит в его стремления, однако понимает, что с такими США договариваться не о чем.

Ну и, естественно, надеется, что в следующем году Трамп наконец-то получит возможность для реализации своей программы. Если, конечно, сохранит свой пост.