Макарова ещё какое-то время скиталась по деревням и сёлам, нигде не задерживаясь надолго, и в конечном итоге оказалась на территории новообразовавшейся Локотской республики в селе Локоть, где её снова задержали немцы.
В будущем, давая показания, Макарова заявила, что просто преследовала элементарные цели выжить и отогреться после долгих скитаний, а заодно очень боялась смерти, из-за чего, когда немцы стали её расспрашивать, стала ругать советскую власть. На свои страхи она списала и причину того, почему добровольно поступила на службу в локотскую вспомогательную полицию, где ей выдали пулемёт «Максим» для исполнения смертных приговоров, к которым были приговорены советские партизаны и члены их семей. По словам самой Макаровой, немцам явно не хотелось марать руки и они решили, что так будет даже лучше, если советских партизан казнит именно советская девушка. За согласие участвовать в расстрелах немцы поселили Макарову в комнате на местном конезаводе, где она хранила и сам пулемёт.

На самой первой казни Макарова, хоть и держалась стойко, но никак не могла выстрелить, из-за чего немцы напоили её алкоголем. При следующих расстрелах алкоголь ей уже не понадобился. На допросе следователей Макарова своё отношение к расстрелу объяснила так:

« Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто ещё дёргается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключённых на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…

Она также заявила, что её никогда не мучили угрызения совести, и никто из убитых не являлся ей во снах, так как сами казни не воспринимались ею как что-то необычное. Тем не менее, на допросах позже она вспомнила обстоятельства одной из казней, где приговорённый к расстрелу парень перед смертью почему-то крикнул ей: «Больше не увидимся, прощай, сестра!» Заключённых на казнь к ней отправляли группами примерно по 27 человек. Бывали дни, когда она исполняла смертные приговоры по три раза в день. По официальным данным, она расстреляла около 1500 человек, но лишь у 168 человек удалось восстановить паспортные данные. За каждый расстрел Макарова получала по 30 рейхсмарок. После расстрелов Макарова снимала с трупов понравившуюся ей одежду, мотивируя это так: «Чего добру пропадать?» Часто она жаловалась на то, что на одеждах убитых остаются большие пятна крови и дыры от пуль. Очевидцы вспоминали, что часто по ночам Макарова приходила в местный конезавод, где немцы устроили тюрьму для приговорённых, и пристально рассматривала заключённых, словно заранее присматривала себе их вещи.Макарова часто снимала напряжение в местном музыкальном клубе, где пила много алкоголя и наряду с несколькими другими местными девушками работала проституткой для немецких солдат.

Такая разгульная жизнь привела к тому, что летом 1943 года Макарова была откомандирована в немецкий тыловой госпиталь на лечение от венерических болезней, и таким образом избежала захвата партизанами и Красной Армией, когда те освободили Локоть 5 сентября. В тылу Макарова завела роман с немецким поваром-ефрейтором, который тайно вывез её в своём обозе на Украину, а оттуда — в Польшу. Там ефрейтора убили, а Макарову немцы отправили в концлагерь в Кёнигсберге. Когда в 1945 году Красная Армия захватила город, Макарова выдала себя за советскую медсестру благодаря украденному военному билету, в котором указала, что с 1941 по 1944 год работала в 422 санитарном батальоне, и устроилась работать медсестрой в советский передвижной госпиталь.
Здесь же в местном госпитале она познакомилась с раненным в ходе штурма города солдатом-белорусом Виктором Гинзбургом. Через неделю они расписались, Макарова взяла фамилию мужа.

КГБ начал разыскивать Макарову сразу после того, как Локоть был освобождён .Её настоящая фамилия стала известна, когда один из её братьев, проживавший в Тюмени, будучи сотрудником Министерства обороны, заполнил в 1976 году анкету для выезда за границуВ июле 1978 года следователи решили провести эксперимент: они привезли на фабрику одну из свидетельниц, в то время как Антонину, под выдуманным предлогом, вывели на улицу перед зданием. Свидетельница, наблюдая за ней из окна, опознала её, однако одного этого опознания было мало, и поэтому следователи устроили ещё один эксперимент. Они привезли в Лепель ещё двух свидетельниц, одна из которых сыграла работницу местного собеса, куда Макарову вызвали якобы для перерасчёта её пенсии. Та узнала Тоньку-пулемётчицу. Вторая свидетельница сидела снаружи здания со следователем КГБ и тоже узнала Антонину. В сентябре того же года Антонина была арестована по пути с места работы к начальнику отдела кадров. Следователь Леонид Савоськин, который присутствовал при её аресте, позже вспоминал, что Антонина вела себя очень спокойно и сразу всё поняла.20 ноября 1978 года судья Брянского областного суда Иван Бобраков приговорил её к высшей мере наказания — смертной казни. Антонина восприняла это, как всегда, спокойно, но с того же дня стала подавать прошения о помиловании (хотя свою вину на суде она признала) в ЦК КПСС и другие инстанции, которые все были отклонены. 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение
fb ru