Водитель ругается, машет руками, я выскакиваю из машины под дождь. Отелей в округе вообще нет. Я постучалась в дверь какого-то дома. Дверь открыла пожилая женщина. Она с трудом понимает, что я пытаюсь сказать, но в конце концов берет мои 20 долларов и показывает, куда идти. Захожу в комнату. На кровати постелена какая-то желтая, грязная простыня, кругом паутина, тараканы на полу. Кое-как дожидаюсь утра и отправляюсь покупать зарядку для телефона. Я пешком прошла половину Бангкока, но зарядку для моего телефона нигде не продавали. И тогда я за 30 долларов покупаю какой-то старый телефон, зато с зарядкой. Я вернулась в свой «номер» с клопами и тараканами, зарядила телефон, позвонила маме… Но все разрешилось. Деньги на карту пришли, я купила билет и добралась до Москвы…

Это было, когда подходило к концу мое первое замужество. Брак трещал по швам. Я снималась в сериале «Вероника. Потерянное счастье», с головой ушла в работу, муж был недоволен. Он очень хотел детей, полноценную семью, а я была к этому не готова. Мы уже решили расстаться, но в какой-то момент муж сказал: «Давай еще раз попробуем, поедем вместе отдыхать, у меня же день рождения». Я согласилась — так мы оказались на вилле на острове Самуи. Но вместо того чтобы найти компромисс, мы там очень сильно поругались. До драки. Если честно, мы разнесли виллу, перебили все дизайнерские вазы, которые там были. Я вывихнула руку, была вся в синяках. Нет-нет, я не хочу сказать, что муж меня избил, я сама упала и ударилась, так сказать, в процессе битвы. Но ситуация была настолько накалена, что я действительно опасалась за свою жизнь. Потом мы с мужем еще два года судились. Сейчас у меня, слава богу, есть замечательная семья, любимый мужчина, ребенок, Эрику уже год и семь месяцев. Теперь все по-другому…

— И ваша актерская карьера с тех пор, как в вашей жизни появился Марюс Вайсберг, тоже стала хорошо развиваться. Именно в последние несколько лет ваше имя стало звучать, хотя в профессии вы давно...

— Вы намекаете на то, что Марюс помогает мне пробиться в мире российского кино? Это ошибочное мнение. На самом деле история простая. Я трудоголик. И всего, что сейчас у меня есть, добилась сама. Я пожила в Америке, посмотрела, как там работают люди, сколько и на что они тратят время, как общаются. Набралась опыта, накопила энергии и, приехав в Москву, стала активно работать. А что касается Марюса, так у нас идеальные отношения не только в семейной жизни, но и в работе — мы настоящие партнеры. Например, в последнем моем проекте для канала СТС «Улетный экипаж» продюсеры, оказывается, очень хотели поработать с Марюсом, и я приложила все свои усилия, чтобы убедить его взяться за этот сериал.
— А как вы попали в кино?
Когда мне было 14 лет, мамина подруга привела меня на съемочную площадку. Мне очень захотелось там работать, не важно кем, хоть гримером. Я тогда не думала, что буду актрисой. В школе не ходила в театральный кружок, у меня класс был с математическим уклоном. И вот меня посадили в массовку, дали реплику. И я поняла, что со своими внешними данными могу сниматься в кино. Конечно, красивых много, и одной внешности недостаточно. Но я стала работать. Поставила цель овладеть актерским мастерством!

— И попали в популярный сериал на ТНТ — продолжение «Барвихи»…
Это была большая удача. После моей первой маленькой эпизодической роли в 14 лет мамина подруга разослала в агентства мои фотографии. Кастинг-директор сериала «Барвиха» увидела мои карточки. Помню, в тот день я ходила по продуктовому рынку, в воздухе разливался запах рыбы, и тут звонит телефон: «Сейчас запускается вторая часть сериала. Приходите на пробы». У меня началась трясучка, три дня не спала, так боялась идти на эти пробы. Я же знала, что в первой части снимались Хилькевич, Михайловская, Куркова… Актрисы опытные, с образованием, звезды… А мне было 22 года, я не имела никакого опыта в кино. Пробы получились очень слабые. Если честно, не понимаю, почему меня взяли, по-моему, я там плохо играю. А после съемок в этом сериале я пошла учиться в Театральный институт имени Бориса Щукина. Очень тяжело туда поступала. Песня, проза, басня, стих — все приготовила хорошо. А вот коллоквиум завалила. Мне задавали вопросы вроде: в каком музее висят картины Рембрандта? Когда открылся Большой театр? Какие картины написал Пикассо? А у меня были большие пробелы в образовании.

В свободное от школы время я помогала маме мыть полы, а не ходила по музеям. Я заплакала и встала перед преподавателями на колени, говорю: «Пожалуйста, возьмите меня, потому что это мой последний шанс, у меня нет времени, мне 22 года. Дайте мне доказать, что я смогу». Они меня выставили из кабинета. А через час вывесили список принятых, и я увидела там свою фамилию. Боже, как я визжала, как была счастлива! Никогда больше такого счастья не испытывала. Ни когда меня замуж звали, ни когда на роли утверждали. Было ощущение, что свершилась моя судьба. Точно знала: раз я поступила, теперь моя карьера сложится.

— У вас первое образование экономическое?

— Мама решила, что мне надо стать банковским работником. После школы я легко поступила в филиал Плехановской академии. Но потом пришлось перейти на заочное отделение, чтобы работать. У нас с мамой постоянно не хватало денег. Все детство я так прожила… Мы переезжали, я поменяла 12 школ. Причем мы коренные москвичи, у нас была большая квартира в центре. Но ее приходилось сдавать, а на эти деньги снимать две маленькие квартиры на окраине: для нас с мамой и для папы. Помню эти грязные комнатушки, которые мы с мамой отмывали, переклеивали там обои… Только сделаем ремонт — нас выселяют: «Мы решили продавать квартиру» или «Мы решили увеличить плату». Тем временем папа почти не работал.

— Почему?

— Тут надо рассказывать с самого начала. Родители познакомились на Украине, мама приехала на свадьбу к подруге и встретила папу. Чемпион по легкой атлетике, красавец, он ей показался сильным и целеустремленным. Мама вышла за него замуж и перевезла в Москву. Сейчас я уже не могу у него спросить, что с ним случилось, папа умер год назад, но, как я поняла, его соперник показал лучший результат. И папу это сломало. Первое время он пытался в Москве работать тренером, но не пошло. Потом мама родила меня. Она пришла из роддома, а папа пьяный. Он, возможно, отмечал мое рождение, но в итоге он так всю жизнь потом его и отмечал. Мама не хотела с ним жить, но ей некуда было его выгнать. Мама — наидобрейшей души человек. У кого есть проблемы, можете смело идти к моей маме, она вам поможет, все на свою хрупкую шею взвалит. Помню, как папа приходил к нам и просил у мамы деньги на еду.

Однажды я, маленькая, выскочила из комнаты и сказала: «Чего ты пришел, уходи, прекрати клянчить деньги!» И папа очень странно отреагировал: замахнулся на меня кулаком, но, поскольку он был пьян и его шатало, случайно попал мне по голове. Сначала мы с мамой собирались пойти в милицию, писать заявление. Потом передумали — все-таки это отец… Мама вынуждена была кормить всех одна. Где она только не работала! Сначала в «Останкино», но там мама посадила зрение. Пришлось искать другую работу. Она была личным ассистентом одного известного человека. Потом работала с моим дядей, который открывал фирмы, и мама становилась там генеральным директором. Потом все это лопнуло, и мама стала работать уборщицей. Я после школы помогала ей убирать чужие дома и квартиры, драила раковины и унитазы.

Позже мама работала в детском доме. Я всегда была рядом. Мы рано вставали, мама говорила: «Если будешь долго спать, ничего в этой жизни не успеешь». Все детство я мыла посуду, и мне до сих пор нравится это дело, я получаю удовольствие. А вот готовить ненавижу. У нас с мамой не хватало времени готовить. Мне кажется, готовка — признак хорошей семьи, уюта, а у нас этого не было. Мы ели на скорую руку. Я вспоминаю детство как какой-то ужас. Я постоянно плакала, моя нервная система была расшатана. Конечно, мама пыталась создать для меня все условия, окутать любовью и заботой. Но у нее было так мало свободного времени… До пятого класса я все время ходила к школьным психологам. У меня были большие проблемы с концентрацией. Учебой я не интересовалась, мне все время хотелось общаться — не хватало внимания…

— С папой вы никак не общались?

— Когда у папы случались минуты просветления, он пытался меня определить чем-то заниматься. Меня отдавали в балет, на гимнастику, потом было фигурное катание, потом — бальные танцы. Мама меня жалела. Она думала, что на гимнастике будет легче, чем на балете. А на фигурном катании легче, чем на гимнастике. Потом у папы случился инсульт. Это не заставило его бросить пить — случился второй инсульт, папа сломал шею. Мама взяла папу жить к себе, чтобы за ним ухаживать. Она продала нашу большую квартиру в центре, купила дом за городом, и они там жили 10 лет. В тот день, когда папы не стало, мама мне позвонила и сказала: «Я посадила для него за окном три елки, он так ждал, когда они вырастут! Теперь я даже не знаю, легче мне будет без него или тяжелее...» Получается, из-за него у нее были одни проблемы, но маме было важно, что он — рядом, что она не одна. Наверное, она просто его любила…

— Когда вы рассказываете все это, удивляешься, что вы вообще не сделались убежденной одиночкой. А нашли в себе силы полюбить мужчину и стать счастливой. Хотя, насколько я знаю, вы долго не хотели отвечать на ухаживания Марюса…

— Марюс увидел мой снимок в соцсети и написал мне сообщение. Это было четыре года назад. Я сообщение проигнорировала. У меня тогда были другие отношения, а я человек верный. Тогда я не знала, что Марюс Вайсберг — известный режиссер. Он тогда «Любовь в большом городе» снимал. Потом его кастинг-директор прислала мне эпизод сценария фильма «8 первых свиданий», где мне предлагалась небольшая роль. Я отказалась. Марюс предложил встретиться — он рассчитывал меня уговорить на эту роль. Не уговорил. Помню, я сказала: «Будет следующий проект — я сыграю у вас главную роль, если вы так хотите. Но я не хочу играть в эпизоде».

Потом было еще три встречи — и тоже по работе. За это время моя личная жизнь поменялась, я рассталась с парнем, и Марюс стал уделять мне больше времени, чтобы я не грустила. Приглашал то на день рождения к друзьям, то на вечеринку, то в караоке… Ну и, как часто бывает, помогал-помогал, и в итоге мы влюбились друг в друга. А через четыре месяца я поняла, что беременна. В мае 2016 года у нас родился сын Эрик. Главной целью моей жизни было построить настоящую крепкую семью. И мне это удалось. А недавно семья выдержала серьезное испытание на прочность…

— Что случилось?

— Это началось несколько лет назад. У меня стала болеть коленка. А тут как раз звонит агент и говорит: «У Учителя будет проект про Матильду Кшесинскую. Тебе надо пробоваться». Потом я узнала, что Тодоровский устраивает пробы для «Большого». Я пробовалась в эти два проекта, они запускались примерно в одно время. Взяла балетмейстера из Большого театра, он приезжал ко мне каждый день, мы занимались растяжкой, я пыталась вспомнить все эти па, которые в детстве делала. И снова встала на пуанты. Но боль в коленке делалась все сильнее. Я уже стала заметно прихрамывать. О том, чтобы сниматься в роли балерины, и речи не могло быть. Обратилась к врачу, мне что-то вкололи, стало легче, я активно снималась в проектах.

А после родов начался кошмар: боль вернулась с новой силой. Мне дали контакты врача, который лечит нашу олимпийскую сборную. Круче его в нашей стране нет. Он отправил меня на МРТ, на рентген. И вот со всеми исследованиями прихожу к нему, а доктор, такой поникший, сидит и молчит. Спрашиваю: «Что у меня с ногой?» И слышу: «Слава богу, что не рак, но это некроз кости». Некроз — значит отмирание. Немногим лучше, получается. Врач сказал, что смысла в операции не видит, потому что это не поможет. Единственное, что может меня поддержать, — это три месяца не вставать на ногу, лежать или сидеть, пить лекарства. И вот я приезжаю домой, Марюс меня спрашивает: «Ну что?» — и я начинаю рыдать. Жизнь рушилась! Я думала: скоро не смогу ходить, в кино больше сниматься не буду… Мало того, я считала, что надо и с Марюсом расстаться. Ведь жалко человека! Он хотел иметь рядом красивую здоровую женщину, а получил инвалида. Мама сказала: «Переезжай ко мне за город, буду тебя здесь катать в инвалидном кресле». Но вместо этого Марюс в этом самом кресле повез меня во Вьетнам путешествовать. Мы давно собирались, у нас были куплены билеты, ехали огромной компанией: Наташка — Глюк’оZа, Деревянко, Ревва… Все за мной ухаживали. А Марюс покупал мне трости — очень стильные: белого цвета, красного, в васильках… Еще он достал для меня очень хорошие витамины с кальцием. Завтраки в постель приносил...

После Вьетнама я снова отправилась к тому врачу, и он подтвердил диагноз. Но сказал, что в Америке практикуют операцию, которая, может быть, поможет, есть удачные случаи. Мы отправились в Лос-Анджелес. И вот я оказалась на приеме у врача, который оперировал самого Роналду. Я надеялась на операцию. Но врач сказал: «Какая операция? Я не вижу у вас некроза». Я не верила. Даже злилась: он что, слепой? Пошла к другому врачу, тоже очень хорошему. Тот вообще взял у меня мою трость и выкинул в мусорное ведро. Говорит: «Прекрати заниматься ерундой. Ходи без палки». Я спросила: «Так что же со мной?» — «Просто ты очень худенькая, у тебя худенькие ножки, и ты перенесла тяжелую беременность, ребенок-то весом почти четыре килограмма родился. Конечно, на сустав была нагрузка, теперь надо просто больше есть здоровой еды». Еще мне назначили массаж. Уже через месяц я нашла в Лос-Анджелесе агента, и меня утвердили в голливудский фильм. На роль этакой Лары Крофт! Марюс смеялся: «Наташ, вот как можно из инвалида в ниндзя превратиться?» Жаль, проект в итоге заморозили.

— Наталья, а официально пожениться вы не собираетесь?

— Марюс сделал мне предложение, когда я еще была беременной. Так трогательно! Мы отдыхали на Гавайях. Утром 14 февраля, пока я спала, он принес завтрак и цветы. Абсолютно дурацкий букет: огромный, несуразный, из каких-то экзотических растений. Марюс сам смеялся, но другого не было. И вот он лег рядом и что-то положил мне на живот. Смотрю, а там кольцо... Так что пожениться мы давно решили. Просто времени на свадьбу совсем нет. Нам-то самим роспись не нужна. Но чтобы люди не говорили: вот, у вас гражданский брак, — готовы и пожениться. Если это кого-то волнует, нам не трудно и места в паспорте не жалко. Но если уж расписываться, надо праздник друзьям устроить, чтобы все танцевали, улыбались…

— Наталья, можно ли сказать, что вы наконец обрели счастье?
Я слишком много плакала в детстве. Сколько можно? Теперь время радоваться. Вот я совершенно счастлива, что у меня есть сын. Но снова испытывать муки беременности мне совсем не хочется. Марюс хочет второго ребенка, а я ему говорю: «Слушай, давай ты сам родишь. Поправишься, выносишь, все это перетерпишь...» А он улыбается и говорит, что не может. Приходится признать, что он прав. Ну, поживем — увидим,