«Конечно, я буду возвращаться на Украину, и я найду, как это сделать», — сказал Саакашвили в эфире украинского телеканала ZIK. По его словам, он подыщет «легальный путь» возвращения в страну.

Саакашвили добавил, что находится в гостинице Варшавы под охраной, польская сторона обеспечила все необходимые меры безопасности, тогда как во время задержания в Киеве, а также выдворения в Польшу украинские силовики применили к нему «грубую силу».

Лишенный украинского гражданства Саакашвили 10 сентября 2017 года при поддержке сторонников прорвался через кордоны пограничников и правоохранителей в пункте пропуска «Шегини» и попал на территорию Украины из Польши.

Адвокат Саакашвили подал в миграционную службу заявление о признании его подзащитного лицом, нуждающимся в дополнительной защите государства, с целью недопущения экстрадиции политика из Украины в Грузию. Ведомство отказало в рассмотрении данного заявления в связи с тем, что оно было подано не лично Саакашвили, а его представителями. Позже экс-президент Грузии повторно, на этот раз лично, подал заявление, однако ему также было отказано.

В конце 2015 года, после того как турками был сбит российский бомбардировщик, мир замер в ожидании — и в предвкушении — очередной русско-турецкой войны и возвращения к историческому статус-кво в виде российско-турецкого противостояния. Однако войны не случилось, а спустя всего год отношения двух стран вновь вернулись в конструктивное русло.

Это первый яркий пример принципиально нового геополитического подхода, которого придерживается Россия, неуклонно вовлекая в него остальные державы.

Суть этого подхода фактически заключается в трех ключевых моментах.

Во-первых, признание и принятие того, что стремление любого государства к защите и продвижению своих национальных интересов вполне естественно.

Во-вторых, не менее естественно столкновение интересов конкурирующих между собой государств, перерастание их в те или иные формы противостояний и конфликтов. В-третьих, и это главное, в подобной конструкции главным становится создание системы, в которой действенно работают механизмы согласования зачастую противоположных интересов и целей, а также предотвращается перерастание существующих противоречий и конфликтов в радикальные формы в виде полномасштабных войн между странами.

Механизмы эти могут быть самые разные — от экстренных каналов связи между военными для предотвращения инцидентов до дипломатии «пакетных» сделок, которые позволяют достигать соглашений между сторонами даже при крайне острых противоречиях.

Этот подход российской внешней политики можно воочию ныне наблюдать в Сирии, где столкнулись интересы России, Турции, Ирана, Израиля и многих других стран. У этих держав между собой исторически крайне сложные, а временами (как у Израиля и Ирана, например) кажущиеся непримиримыми отношения.

В подобной ситуации бесполезно и невозможно заключать полномасштабные союзы просто потому, что слишком много глубинных различий, которые регулярно выходят на поверхность и вызывают те или иные эксцессы.

Именно поэтому смешными выглядят регулярные алармистские предупреждения Кремлю не доверять туркам, персам или израильтянам, потому что те обязательно обманут, предадут или ударят в спину.

А кто вообще говорит о доверии?

Нынешняя российская политика на Ближнем Востоке (и не только) принципиально ситуативна, выражаемая формулой «здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали». С одной стороны, российские военные совместно с сирийской армией борются с террористами. А с другой, Москва ограничивается выражением общей обеспокоенности, когда Турция проводит военную операцию в Африне или Израиль наносит ракетные удары по сирийской территории.

Кстати, аналогичную позицию все отчетливее занимают и остальные участники сирийского узла. Каждый сосредотачивается на принципиально актуальном для него и готов пойти на компромисс и сотрудничество в другом.

Например, России просто нет резона принимать ту или иную сторону в военном конфликте Турции и курдов, даже если эмоционально симпатии российской стороны скорее на стороне курдов. Но это не наш конфликт, и мы в него принципиально не влезаем.

Израиль при продвижении своих интересов традиционно занимает позицию силы, демонстративно игнорирующей международное право и проводящей военные операции так и там, где считает нужным. Кстати, у многих в России подобная политика вызывает позитивные оценки, поскольку в их глазах готовность любыми средствами защищать свою страну и продвигать ее интересы можно только приветствовать, и они желали бы, чтобы и Россия действовала более однозначно и прямолинейно в подобных ситуациях.

В то же время на днях это обернулось для Израиля потерей военного самолета. Дело не столько в том, что произошла вполне вероятная в ходе боевых действий вещь, сколько в том, что этот случай ознаменовал качественное изменение военных возможностей сирийского государства. Если это случилось один раз, значит, нельзя исключать повторения, а это уже существенное изменение раскладов, которые придется учитывать израильскому руководству в дальнейшей политике.

В этой ситуации крайне показателен звонок израильского премьер-министра российскому президенту. Фактически он подтвердил, что позиция России находит все больший отклик среди прочих держав, а в ней самой видят арбитра, который способен удержать ситуацию от сваливания региона в войну всех против всех. Поскольку выиграют от такой войны не ее участники, а совсем другие страны.

Однако в 1705 году удача казалось явила Августу благосклонность — он вернул себе польскую корону, разбив армию Лещинского под Варшавой. А в 1706 году было решено нанести поражение шведам, разбив их по частям. Повод для этого дал сам шведский король, разделив свою армию: в январе Карл с основными силами двинулся на Гродно, а с запада его действия прикрывала вспомогательная армия Реншильда, в которой по разным источникам насчитывалось от 9 до 11 тысяч человек. Именно на нее решил напасть саксонский фельдмаршал Шуленбург с 20-тысячным войском в составе которого находился вспомогательный русский корпус, отправленный Петром на помощь Августу еще в 1704 году.

Не имея артиллерии вовсе, Реншильд не стал принимать бой сразу, а отступил к Фрауштадту, навязав противнику в качестве поля боя почти ровную равнину. В этих условиях шведы могли использовать свое преимущество в кавалерии, что им в итоге полностью удалось. 13 февраля 1706 года началось сражение — шведские пехотные батальоны нанесли удар по центру противника, который занимали саксонцы и наемники со всей Европы, одновременно с чем кавалерия шведов ударила им во фланг, а затем в тыл. Меньше чем за час боя центр армии Шуленбурга был разбит, а все наемники перешли на сторону врага вместе с артиллерией и, развернув орудия, открыли огонь по собственным флангам. Стоявшая на правом фланге саксонская кавалерия оставила поле боя, пехота второй линии обратилась в бегство, и преследуемая шведской кавалерией почти вся сдалась в плен.

Устоял только левый фланг, который занимал русский корпус, численность которого к началу сражения составляла чуть более 6 тысяч. Находясь в полном окружении под непрерывным артогнем, русские полки несколько часов вели бой, не только отбивая врага, но и предпринимая контратаки. Русские не дрогнули даже тогда, когда их командир саксонец Гольц сбежал и сдался врагу. Командование принял полковник Ренцель, которому удалось организовать оборону и продержаться до темноты, хотя вся первая линия полегла целиком. К ночи Ренцель собрал в кулак всех, кто еще мог держать оружие и отчаянной штыковой атакой, которую возглавил лично, сумел прорвать шведские боевые порядки и вывел из окружения остатки корпуса — всего около 2 тысяч смертельно уставших израненных русских солдат.

После боя все русские пленные были убиты победителями. Это злодеяние не было продиктовано яростью кровавого безумия, которое солдаты испытывают в пылу боя. Шведы брали в плен всех, кроме русских. Очевидцы потом вспоминали, что русские пытались выворачивать мундиры красными подкладками наружу, чтобы смешаться с саксонцами, однако это их не спасало. Вопреки всем законам войны по личному приказу Реншильда около пяти сотен русских пленных были расстреляны и заколоты на месте. Некоторые историки сообщали о 3 тысячах убитых русских пленных, однако это представляется маловероятным. Скорее всего разницу составляют русские солдаты погибшие в бою, а также те, кого шведы добили раненными на поле боя.

За эту победу Реншильд получил от короля чин фельдмаршала, а после Полтавского сражения сам оказался в русском плену, но убит не был. Может быть царю Петру, который был в курсе фрауштадтских событий, стоило повесить Реншильда как военного преступника, а не проявлять к нему великодушие?

Р.S. Это рядовое сражение попало в журнал лишь "благодаря" военному преступлению шведов.  Почему то мы не акцентируем внимание на преступлениях против России и русских, а это именно преступление. Надо бы предъявлять международной общественности подобные факты, заставлять каяться, просить прощения... как они нас пытаются. Особо хотел бы отметить шведского персонажа Реншильда за его лютую русофобию и сожалеть, что в то время не было такого понятия как "военное преступление", а то повесили бы мерзавца, и правильно сделали.