Государство провозглашает поддержку малого бизнеса – и тут же душит его налогами, бюрократической удавкой, зажимает в административные тиски. Средний и крупный бизнес чувствует себя как зверь в охотзаказнике: какое-то время ему дают кормиться и нагулять жир, потом отжимают, оставляя создателям в лучшем случае крохи.
Мне приходилось общаться с русскими людьми, уехавшими за границу просто потому, что государство – обычно в лице силовых структур – отобрало у них бизнесы, выстроенные с нуля. Это энергичные, умные люди, которые могли бы стать опорой нашей экономики. Таких людей в России тысячи, но и уезжают они сотнями.
Государство провозглашает поддержку русских на Донбассе, возникает концепция Новороссии, десятки тысяч пассионарных, храбрых, честных людей едут воевать на Донбасс с оккупантами, которые – если верить тому же государственному телевидению – нацисты и убийцы. Но проходит несколько лет, государство проводит по отношению к Донбассу странную, половинчатую, страусиную политику, зато называет лидеров «нацистов и убийц» своими партнерами. Ополченцев Донбасса Федеральная миграционная служба выдворяет из России, причем иной раз отдает прямо в руки «нацистов и убийц» с понятными последствиями. А русским Донбасса получить гражданство РФ предельно трудно – знаю много таких печальных историй.
Примеры можно множить, но суть, по-моему, ясна: если само государство лжет самому себе и своим гражданам, то быть его искренним патриотом чудовищно сложно. Отсюда, кстати, известный либеральный мем: «Идти в бой за яхту Абрамовича». Дело, разумеется, не в конкретных олигархах, а в той пропасти, которая существует между подавляющим большинством населения Российской Федерации и несколькими тысячами ее бенефициаров.
Вот поэтому-то мне и кажется, что быть искренним патриотом РФ в том ее виде, в котором она существует сейчас, почти невозможно. Можно, однако, быть патриотом великой вечной России – что очень многие и делают, сталкиваясь с душевными коллизиями типа «я люблю страну, но ненавижу государство».
– Возьмётесь объяснить, почему именно в России (ещё одна цитата из вас) «часть образованного класса с середины XIX века строила свою самоидентификацию на противоборстве с властью»? Это в большей степени свойства «класса» или самой власти? К ней ведь есть большое количество претензий. Вполне обоснованных. Я их разделяю. Российская власть безудержно ворует, по-хамски относится к населению…
– Объяснить не возьмусь: этим успешно занимались люди поумнее меня, и никакой Америки я тут не открою. Скажу лишь одно – в русской культуре, русской цивилизации, очень сильно развито явление псевдоморфоза. Это когда культура воспринимает достижение другой, творчески перерабатывает и выдает на-гора продукт, вроде бы и связанный с оригиналом, но превосходящий его по всем показателям. Классический пример – русский балет. Начавшийся с подражания французским и итальянским образцам, долгое время развивавшийся как забава элиты, щеголявшей друг перед другом своими домашними труппами из крепостных танцовщиц, в итоге русский балет стал вершиной балетного искусства человечества вообще. Вот это и есть классическая псевдоморфоза. То же самое и с русской литературой, отталкивавшейся от французской и на две головы ее превзошедшей. Так же, увы, получилось и с радикальными идеологиями, воспринятыми талантливыми «русскими мальчиками» XIX века у немецких политических мыслителей и ставших основой для кровавой вендетты – иначе не назовешь – с властью, продолжавшейся почти полвека. И политический терроризм как явление тоже русская псевдоморфоза, хотя корни его можно искать где угодно – от древнееврейских сикариев до итальянских анархистов позапрошлого столетия.
Но это лишь одна сторона медали, касающаяся «образованного класса». А есть и вторая – касающаяся власти. И в оправдание этой власти сказать, в общем-то, нечего.
Всегда есть соблазн видеть хорошее в прошлом – некий «золотой век», который был, но прошел безвозвратно. Это просто свойство человеческой натуры – как известно, раньше и вода была мокрее, и деревья выше, и трава зеленее. То же самое касается и власти. Сейчас нам может казаться, что в те или иные периоды нашей истории во главе страны стояли более компетентные, более решительные или более радеющие о благе народа лидеры. Одни с придыханием говорят о великом и мудром отце народов Сталине, ходившем в одних и тех же старых сапогах, другие вспоминают доброго Леонида Ильича, монархисты поднимают на щит Александра III и защищают от нападок принявшего мученическую смерть Николая II. Но я уверен – живи эти мечтатели во времена своих кумиров, они очень скоро стали бы критиковать актуальную власть и искать идеал в еще более отдаленном прошлом. Потому что власть – не червонец, чтобы всем нравится, а государство, если вспомнить классиков, это в первую очередь аппарат подавления.
Нынешняя власть довольно вегетарианская по российским меркам: посадки не системны, а редки и демонстративны, «враги режима» чувствуют себя гораздо комфортнее в РФ, чем за ее рубежами (вспомним бедолагу Павленского), прессуют по-настоящему разве что только русских националистов да отдельных смельчаков, решившихся поднять руку не на безликую «систему», а на ее фронтменов (тут я предлагаю вспомнить полковника Квачкова). Но при всем своем вегетарианстве власть – тут вы правы – воровата и хамовата до неприличия. В стране де-факто сложилось сословное общество, и потихоньку идет движение в сторону кастового общества. Яркий пример – недавний запрет дорожной полиции останавливать машины судей, даже если те находятся в состоянии алкогольного опьянения. Что будет следующим шагом? Передача «кормлений» и должностей в иерархии по наследству? Судя по тому, как складываются судьбы детей многих наших элитариев, до этого нам уже рукой подать.
Поэтому защищать власть от «образованного класса» готовы далеко не все даже в самой власти. Помните, за что пострадал в 2012 году всесильный «серый кардинал» Кремля В.Ю. Сурков? За то, что назвал вышедших на Болотную площадь «креативным классом» и признал за ними определенные достоинства.
И здесь опять-таки мы сталкиваемся с чудовищной – я не нахожу другого слова – дихотомией, раскалывающей все наше общество снизу доверху уже не первый век. С одной стороны, тонкая (сейчас толще, чем в XIX или XVIII веках, но все равно достаточно тонкая) прослойка «образованного класса», имеющего доступ к разнообразным информационным ресурсам (хотя бы вследствие владения иностранными языками) и теоретически способная критически воспринимать информацию. С другой – огромная масса тех самых «простых людей», у которых главным источником знаний о мире и политике до сих пор остается телевизор – контролируемый государством посредством наемников из числа «образованного класса», и которые, как считает власть, не могут рассматриваться как равноправный партнер на переговорах об общественном благе.
Это колоссальное заблуждение, но оно действительно базируется на многовековой традиции. За семьдесят лет советской власти были предприняты попытки преодолеть этот раскол, сблизить «элиту» и «народ» (я специально ставлю эти слова в кавычки), но как только СССР рухнул, социальное неравенство очень быстро приобрело достаточно уродливые формы.
Может быть, это было результатом насильственного переформатирования сословного российского общества, которое, вместо того, чтобы преобразиться в ходе длительной и постепенной эволюции, стало объектом жесткой и безжалостной социальной инженерии. Так или иначе, мы имеем то, что имеем: власть готова договариваться с верхушкой «образованного класса», т.е. оппозиционными по отношению к ней группами, носителями либерального, западнического, и, в конечном счете, антирусского мировоззрения, но категорически отказывается от конструктивного диалога с патриотами и русскими националистами. И первых, и вторых власть – во всяком случае, мне так представляется, — считает опасными соблазнителями «малых сих» — то есть тех самых «простых людей», по отношению к которым власть имущие привыкли чувствовать себя мудрыми и заботливыми опекунами. «Простых людей» легко сбить с толку – их можно, например, увлечь лозунгами защиты русских Донбасса и построения какой-то православно-социалистической Новороссии. А такая несанкционированная властью активность может помешать переговорам с серьезными людьми в Киеве или реализации схем, в которых партнерами российской власти выступают олигархи Донбасса. Про националистов и говорить нечего: если допустить распространение их идей среди широких народных масс, «русский Ванька», чего доброго, возьмет в руки дубину и камня на камне не оставит от того межнационального мира, которым так гордится российская правящая верхушка.
Приблизительно так рассуждает среднестатистический российский элитарий – и пока он будет рассуждать так, никакого прогресса в развитии российского общества ждать не приходится. Наоборот – будет расти социальное расслоение, будут оформляться новые группы «неприкасаемых» (не в индийском, а в западном понимании этого термина), а бюрократически-олигархическое правление «300 семей» будет все больше зависеть не от национальных интересов России, а от текущей политико-экономической конъюнктуры.
– В нашем разговоре невозможно обойти «этнический фактор». Вот если человек пишет, что в «этой стране» (то есть в России) большинство населения людьми в полном смысле не является, или другой человек рассыпает на полу и топчет ногами офицерские звёздочки, или третий одевает бюсты российских царей и генсеков в клоунские наряды – то фамилия первого человека Шендерович, второго Фарбер, а третьего Штейн. Практически никогда не Иванов или Мырзахметов. Как думаете, почему? Может, эти люди больше нас знают об этой стране, глубже видят некие закономерности?
– Ну, во-первых, может быть, и Иванов. А может быть и Муджабаев – был такой персонаж в редакции «Московского комсомольца», сейчас сидит в Киеве и занимается дешевой антироссийской пропагандой. А есть, например, персонаж по фамилии Сытин – и он, к сожалению, вполне русский, но русофоб просто эталонный. Так что чего я точно не стал бы делать – это ставить знак равенства между русофобией и еврейскими фамилиями.
Но смешно было бы отрицать, что многие российские евреи почему-то чрезвычайно озабочены выявлением пороков русского народа, обличением истории России и высмеиванием тех черт, которые им в русских почему-то не нравятся. И мем «эта страна» достаточно показателен, потому что ясно дает понять – произносящие его Россию «своей страной» точно не считают, для них это полигон для оттачивания своих полемических талантов (в лучшем случае) либо для проведения социологических экспериментов (в худшем).
Во многом это касается и евреев Израиля и США, но, как правило, тех, которые когда-то жили в СССР или РФ, а потом покинули нашу страну в поисках лучшей доли. Что касается евреев, выросших на Западе или на Востоке, у них такая русофобия проявляется значительно реже. Из чего, опять же, можно сделать вывод, что русофобия не является качеством, имманентно присущим любому иудею. Я бы вообще ограничил объект нашего разговора «российскими либеральными евреями-русофобами», так будет корректнее.
Когда популярный телеведущий позволил себе фразу о «наследниках комиссаров с наганами, выскочивших из-за черты оседлости», он, конечно, задел евреев-русофобов за живое. Потому что многие из них действительно являются в той или иной степени наследниками еврейских пассионариев, участвовавших в революции и использовавших ее как мощный социальный лифт. Сыновья сапожников и портных, аптекарей и шорников становились следователями ЧК, стояли за спиной у командующих фронтами, входили в состав правительства. И действительно, в 1920х – 1930х годах дисбаланс между общим количеством евреев в России (СССР) и их представительством в органах власти, образовании, культуре и т.д. был достаточно велик для того, чтобы антисемиты до сих пор ссылались на него, как на доказательство превращения бывшей Российской империи в «Красную Хазарию».
Потом все изменилось, поскольку И.В. Сталин вообще не терпел перекосов в национальной политике (например, пресловутое «дело врачей» и борьба с космополитизмом были уравновешены направленным против русских партократов «ленинградским делом»), и позиции русских евреев во многих сферах общественной жизни были серьезно ослаблены (а из властных и силовых структур они вообще были фактически изгнаны на долгие годы). После «революции» 1991 года и распада СССР им частично удалось вернуть себе утраченные позиции, но лишь частично – за прошедшие со времен смерти Сталина годы в стране возникли и окрепли другие мощные этнические силы, которые серьезно ограничили доступ к государственному пирогу российским евреям. По-видимому, сожаление об упущенных (как минимум, дважды) возможностях и глубинный страх перед возрождением русского национального государства – а русская монархия всегда воспринималась либеральным еврейством как эсхатологический враг – и подвигают многих представителей этого древнего и мудрого народа на скрупулезное подсчитывание нанесенных им русскими обид и те не слишком умные действия, которые вы перечисляли в вашем вопросе.
— Я помню время, когда в Казахстане тоже обычным и безопасным занятием было смеяться над всем казахским, над «казакпайством». Но сейчас этого нет. Сами городские казахи ещё что-то себе позволяют, а представители других народов за последние 25 лет стали гораздо политкорректней. В России же эта лукавая «самокритика» не знает границ. У вас есть какое-то объяснение?
– Есть – я полагаю, что дело все в том же глубинном страхе перед возрождением русской национальной идентичности, который свойственен значительной части нашей, увы, не национальной, элиты. Корни этого страха уходят очень глубоко – в том числе, и в то презрение и пренебрежение, которое российский «образованный класс» испытывает по отношению к русскому народу как минимум с середины XIX в. Когда само государство не только не защищает национальные интересы государствообразующего народа, но всеми силами старается подавить его национальную идентичность, заменив понятие «русский» выморочным «россиянин», вряд ли стоит удивляться тому, что представители других наций и народов не упускают случая подчеркнуть свое мнимое превосходство над «глупым (вариант – пьяным) русским Ванькой». Этим, и только этим, объясняются многочисленные случаи хамского поведения кавказцев в русских городах, убийства русских представителями этнических диаспор, которые региональные власти в священном ужасе тут же объявляют «преступлениями на бытовой почве», наконец, омерзительные статейки, где таджикский журналист на голубом глазу пишет, что трудолюбивые и не употребляющие алкоголь таджики возрождают в Нечерноземье деревни, загубленные пьяным и ленивым русским народом.
Я бы хотел сказать, что элита РФ сама по себе вненациональна, но это не так. Там существуют влиятельные этнические кланы, за каждым из которых стоят очень большие деньги и у каждого из которых есть опора в тех или иных силовых структурах. Хотя русские – в этническом, а не идеологическом смысле – в российской элите тоже присутствуют, русского клана там не существует – так же, как не существует русской республики в составе РФ.
– Как вы представляете себе дальнейшее развитие ситуации в этой сфере?
– События 2014 года показали, что в российском обществе силен запрос на решительные действия, на русскую реконкисту – отвоевывание и возврат тех территорий, которые были несправедливо отторгнуты от российского исторического ядра в результате распада СССР, воссоединение с теми русскими людьми, которые вынуждены жить в других государствах, в том числе, и враждебных по отношению к России и русскому миру.
Этот порыв был принесен в жертву политическим соображениям разной степени важности, и к настоящему времени пассионарный импульс четырехлетней давности почти выдохся. Если в ближайшее время не будут предприняты решительные шаги по освобождению русских территорий Донбасса, ситуация будет только ухудшаться.
Ссылка
