Дарья Салтыкова (в девичестве – Иванова) состояла в родстве с известными дворянскими фамилиями – Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Толстыми и Строгановыми. После смерти мужа – ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Салтыкова стала владелицей огромного состояния и вполне спокойно могла воспитывать двоих сыновей, оставаясь заботливой и чуткой матерью. Впрочем, поначалу все так и выглядело. Безграмотная хозяйка принимала в своем доме просвещенных гостей, известных литераторов и умела находить в общении с ними нужный тон. Последние были в восторге от учтивой и привлекательной женщины, которая к тому же так трогательно и нежно относится к своим детям. Заметим, что Дарья Николаевна была очень набожной, щедро жертвовала на церковь, била поклоны, умиленно поднимая глаза к небу. А возвратившись домой после службы, садилась в кресло посреди двора, чтобы вершить «праведный суд» над крепостными, коих было у нее около тысячи душ.

В особенности Салтычиха любила истязать и мучить невест, которые готовились к свадьбе. Она устраивала целые кровавые представления, всегда заканчивавшиеся смертью молоденьких девушек, иссеченных кнутом. Кучер, конюх и еще пара подручных под строгим взором кровавой барыни старались не покладая рук. Ведь хорошо известно, что своя шкура дороже. Страх и ужас царили в дворянском доме: короткая ночь казалась крепостным крестьянам райской. И каждый из них с замиранием сердца ждал утра. А проснувшаяся Салтычиха всегда встает с не той ноги и обязательно найдет повод, чтобы вырвать клок волос у проходящей мимо девушки или прижечь ей лицо каленым железом или раскаленными щипцами. Однажды, в сентябре 1761 года людоедка в качестве «прелюдии» к очередной казни своих подданных насмерть забила поленом мальчика Лукьяна Михеева. Красивые девушки вызывали у Салтычихи особую ненависть. К примеру, она норовила бить беременных женщин в живот, обливала их кипятком и раскаленными щипцами вырывала у своих жертв уши. Иногда этого ей казалось мало: как-то Салтычиха приказала крепостную Феклу закопать в землю живьем. Небольшой, но показательный штрих к портрету убийцы: все жертвы обязательно отпевал священник помещицы. Что он чувствовал при этом обряде, неизвестно…

Терпение крепостных, похоже, не имело границ. И в большей части страх заставлял терпеть ее бесчинства. Но нашлись среди них все-таки смелые люди, которые отчаявшись, всеми правдами и неправдами доставили челобитную о зверствах Салтычихи самой императрице Екатерине II. Дело было поручено Степану Волкову – молодому следователю, человеку принципиальному и честному. Следствие длилось три года: многочисленные влиятельные родственники Дарьи Салтыковой, включая губернатора Москвы и фельдмаршала, приложили все силы, чтобы она избежала смертной казни. Тем не менее решение императрицы было суровым. Своим указом она постановила впредь «именовать сие чудовище мущиною». Салтычиха была доставлена на площадь, на эшафоте ее привязали цепями к позорному столбу и зачитали царскую бумагу. А перед этим были нещадно выпороты палачом священник и двое сподручных Дарьи Салтыковой. Через некоторое время ее посадили в черный возок и повезли в Ивановский женский монастырь. Здесь ее ждала «покаянная» камера – почти яма, куда не проникал даже лучик света. Через десяток с лишним лет Салтычиху перевели в каменную пристройку соборного храма, где было маленькое зарешеченное окошко. Ходили слухи, что Дарья Салтыкова каким-то образом сумела соблазнить солдата, охранявшего темницу, и в 50 лет родить от него ребенка. И, мол, случайный любовник был подвергнут публичной порке и отправлен в штрафную роту. Заметим, что ни разу – ни на следствии, ни на эшафоте – Салтычиха не признает своей вины и не раскается. И на лице ее, пугая даже опытных тюремщиков, будет гулять спокойная и торжествующая улыбка. Дарья Салтыкова переживет своих сыновей и умрет в возрасте 71 года, оставив после себя страшную память.

Благородное российское дворянство стыдливо переживет эту историю и закроет глаза на деяния последовательниц Салтычихи. К примеру, помещица Вера Соколова в сентябре 1842 года забила до смерти дворовую девку Настасью, а в Тамбовской губернии крестьяне как огня боялись жены дворянина Кошкарова. Эта светская дама, блистающая на балах, просто обожала в своем имении лично сечь кнутом «грубых мужиков» и «глупых баб». А некая Салтыкова, однофамилица Салтычихи, три года держала в клетке подле кровати дворового парикмахера.
wday. ru