Вместе с тем некоторыми показателями платежного баланса наши чиновники не очень любят бравировать. В частности, это показатель чистого оттока (вывоза) капитала. Чистого притока (т.е. превышения импорта капитала над его экспортом) у нас почти никогда не бывает. Чистый отток капитала — хроническое состояние российской экономики. Приведу значения этого показателя в текущем десятилетии (млрд. долл.): 2010 г. — 30,8; 2011 г. — 81,4; 2012 г. — 53,9; 2013 г. — 60,3; 2014 г. — 152,1; 2015 г. — 58,1; 2016 г. — 19,8; 2017 г. — 31,3 (оценка).
Россия еще четверть века назад взяла курс на международное инвестиционное «сотрудничество» с остальным миром, ради чего ликвидировала все ограничения на трансграничное движение капитала и постоянно беспокоилась и продолжает беспокоиться о создании «благоприятного инвестиционного климата» для нерезидентов. «Привлечение иностранных инвестиций» — мантра, которую мы слышим от чиновников с начала 1990-х годов. И что в итоге?
Только за период 2010—2017 гг. чистый отток капитала из страны составил 487,7 млрд долл. Округленно получается полтриллиона долларов. И это только цифра, полученная на основе официальных данных Банка России. И это без учета того, что из страны утекают гигантские суммы денег в виде так называемых «инвестиционных доходов». Согласно последним данным Банка России за три квартала 2017 года доходы, полученные российскими резидентами от зарубежных инвестиций, составили 29,6 млрд долл. Доходы, которые были выплачены иностранным инвесторам, равнялись 57,6 млрд долл. Чистое сальдо инвестиционных доходов оказалось равным минус 28,0 млрд долл. Если экстраполировать на год, то чистое сальдо инвестиционных доходов за 2017 год равняется минус 37,3 млрд долл. Получается, что в платежном балансе есть даже более серьезная «дыра», чем чистый отток капитала. Она называется чистый отток инвестиционных доходов. Удивляюсь тому, что про эту «дыру» крайне редко вспоминают даже профессиональные экономисты.
Итак, три основные составляющие вывода финансовых ресурсов страны за ее пределы сводятся к следующему: 1) чистый отток капитала; 2) прирост валютных резервов РФ (это тоже вывоз капитала, только по каналам Центробанка); 3) сальдо доходов от инвестиций. В 2017 году их объемы составили, соответственно, 31,3; 38,0; 37,3 млрд долл. Итого, по предварительным оценкам, из страны было в прошлом году выведено 106,6 млрд. долл.
А ведь еще есть нелегальный вывоз капитала. Выход большей части крупных российской компаний в офшоры намного облегчает бегство капитала из страны, причем Банк России просто не «видит» таких операций, они не находят своего отражения в платежном балансе страны. Не погружаясь в описание технологий контрабандных операций по вывозу капитала, скажу, что «теневые» операции по масштабам сопоставимы с чистым оттоком капитала, фиксируемым Банком России. Т.е. чистый отток капитала (легальный и нелегальный) за указанный период (2010−2017 гг.) приближается к одному триллиону долларов. Отчасти мои предположения и оценки совпадают с оценками зарубежных экспертов, которые дают цифры по величине накопленных в офшорах активов российского происхождения.
В последних данных Банка России по платежному балансу РФ за два месяца нынешнего года называется величина чистого вывоза капитала — 9,8 млрд долл. Это в два с лишним раза больше по сравнению с первыми двумя месяцами прошлого года (4,4 млрд долл.). Если экстраполировать чистый отток капитала за январь-февраль 2018 г. на весь нынешний год, то получается 58,8 млрд долл. Это очень много и сопоставимо с показателями 2012 и 2013 гг.
Но ведь тогда была несколько иная ситуация.
Во-первых, еще несколько лет назад были сравнительно удобные офшоры, куда можно было отправить капиталы на хранение. Сегодня в мире совсем иная ситуация. В частности, уже действует многостороннее соглашение об автоматическом обмене финансовой информацией, предназначенное для повышения «прозрачности» мировых финансов и ликвидации офшоров. В нем участвуют уже десятки стран. Россия до последнего времени активно уклонялась от активного участия в нем, но в начале нынешнего года вынуждена была начать подписывать двухсторонние соглашения с другими странами. Пространство офшорных юрисдикций сжимается как шагреневая кожа. Банк России не дает географической раскладки вывоза капитала. Но, подозреваю, что конечной точкой бегства капитала являются США. Почему? Потому, что они не участвуют в соглашении об обмене финансовой информацией. Потому что они — почти единственный на сегодняшний день офшор, который готов «крышевать» беглые капиталы со всего мира. Но когда все капиталы туда стекутся, начнется массовая экспроприация экспроприаторов. Увы, наши клептоманы, выносящие все из собственного дома, этой простой истины не понимают.
Во-вторых, у России с Западом в начале десятилетия были относительно нормальные отношения (насколько вообще можно назвать «нормальными» отношения колонии с метрополией). А начиная с 2014 года, против России стали действовать экономические санкции, которые создают угрозу для всех активов, которые возникают в результате вывоза капитала из страны. И нет большого различия, являются ли эти активы собственностью частных инвесторов или же это резервы денежных властей РФ. Замораживать, арестовывать и конфисковывать будут и то, и другое. Без разбора и без оглядки на так называемое «международное право».
После Второй мировой войны действовало неписанное правило, что международные активы Центробанков имеют самый высокий иммунитет от санкций любого рода. Сегодня это правило уже не действует. Достаточно вспомнить замораживания международных активов центробанков Ирана и Ливии. А уж про замораживания, аресты и конфискации активов частных лиц и говорить не приходится. «Кремлевский доклад» — лишь первый шаг в формировании образа российского бизнеса как «бандитского». Через некоторые время может начаться процесс массовой «экспроприации экспроприаторов», т.е. лишения офшорной аристократии ее зарубежных активов.
Достаточно посмотреть на то, что происходит в Великобритании. В этом году там вступил закон о криминальных финансах. Закон «адресный», принят исключительно ради того, чтобы получить возможность накладывать аресты на банковские счета и другие активы российских беглецов, наивно воспринимавших Великобританию как «страну обетованную». Собственно, Западу не надо будет даже принимать какие-то специальные экономические санкции. Будет действовать рутинный механизм экспроприаций на основе «усовершенствованных» правовых норм. Это можно назвать «тихими» санкциями.
Видно невооруженным глазом, как Украина сегодня активно готовит почву для подобного рода «тихих» санкций. Через Стокгольмский арбитражный суд украинская компания «Нафтогаз» добилась решения о взыскании с российского «Газпрома» 4,63 млрд долл. якобы за нарушение условий контрактов по поставкам газа и его транзиту через территорию Украины. Решение весьма сомнительное. Чувствуется присутствие «субъективного» момента в данном решении. Вернее, его следует назвать «политическим» моментом. Не для кого нет сомнения, что за Киевом стоит Вашингтон. Именно он организует подобные иски и обеспечивает принятие «правильных» решений по ним.
Только что Верховная Рада приняла постановление о комплексе безотлагательных мер по практической реализации международно-правовой ответственности Российской Федерации за вооруженную агрессию против Украины. Одна из мер — создание межведомственного органа, ответственного за подготовку консолидированной претензии Украины как государства, подвергшегося агрессии, к России как государству-агрессору.
И этот орган должен досконально посчитать претензии Киева к Москве и по природному газу, и по «аннексированному» Крыму, и по «оккупированным» территориям Донецкой и Луганской областей и т. п. Я уже знакомился с набросками расчетов сумм претензий к России, который будет готовить указанный межведомственный орган. Общая сумма только по Крыму превышает 100 млрд долл. К чему, спрашивается, весь этот спектакль? А к тому, что Вашингтону нужно подготовить почву для проведения «тихих» санкций. Сценарий спектакля состоит из следующих действий (актов):
Акт 1. Межведомственный орган Украины готовит консолидированный иск в адрес России на сумму сопоставимую с ее зарубежными активами.
Акт 2. Киев направляет консолидированный иск во все международные «независимые» суды.
Акт 3. Суды принимают исковые заявления в работу и принимают по ним «положительные» (для Киева) решения.
Акт 4. Россия, естественно, отказывается от исполнения указанных решений, после чего Киев совместно с международными «независимыми» судами добиваются заморозки (ареста) российских активов.
Зарубежные активы России — как «белые», так и «серые» — оцениваются примерно в 3 трлн. долл. (то, что накоплено за последние четверть века). Конечно, ни правительство, ни Центробанк России такой статистики не имеют. Зато Запад имеет гораздо более полное и точное представление о том, что находится за пределами России и кому принадлежит. Взять ту же Финансовую разведку США. Она самым тесным образом связана с Федеральной резервной системой США входящими в нее частными банками. Все депозиты, принадлежащие нерезидентам, начиная от 50 тыс. долларов, фиксируются в базе данных Финансовой разведки США. Так что наши «партнеры» действовать будут прицельно.
Конечно даже консолидированное исковое требование Украины не сопоставимо с астрономической величиной зарубежных активов российского происхождения. Это не остановит Запад от 100-процентной экспроприации «русских» активов.
Во-первых, кроме Украины у Вашингтона еще есть на подхвате другие страны, которые занимаются таким же увлекательным делом — составлением исковых требований в адрес России как «оккупанта», «агрессора», «эксплуататора». Например, этим увлекательным делом заняты все прибалтийские республики, и в этом им моральную, политическую и даже финансовую помощь оказывает Вашингтон. Я об этом подробно пишу в своей книге «Россия в мире репараций» (М.: Кислород, 2015).
Во-вторых, сегодня уже на Западе не стесняясь могут арестовывать активы, которые в разы превышают максимальные исковые требования. В этом плане показательна история судебной тяжбы между молдавским бизнесменом Анатолием Стати и правительством Казахстана. Стати, который вел в свое время бизнес в Казахстане, выдвинул иск к правительству данной страны. Постепенно сумму иска он довел почти до 5 млрд долл. Опуская многие детали спора, скажу, что в октябре прошлого года голландский суд принял решение о заморозке средств Национального фонда Казахстана (НФК) на счетах голландского филиала американского банка Bank of New York Mellon. Самое удивительное в этой истории заключается в том, что заморозке подверглась сумма в 22 млрд долл. Это примерно 40% всех активов НФК. Эта история продемонстрировала: были бы активы (резервы), а нужное для их экспроприации судебное решение всегда найдется.
Одним словом, начинается время игры без правил. А в такой игре надо уметь защищаться и не подставляться. Еще раз повторю: в 2017 году вывод финансовых ресурсов из страны, согласно данным платежного баланса, оценивается в 106,6 млрд долл. Если экстраполировать показатели платежного баланса за первые два месяца на весь нынешний год, то 2018 год может существенно превзойти 2017 год по масштабам ограбления страны.
Статистика платежного баланса России показывает, что ни экономические санкции Запада, ни «кремлевский доклад» наших олигархов и чиновников в чувство не привели. Надо полагать, что в чувство они придут лишь тогда, когда начнутся массовые замораживания, аресты, конфискации и иные формы экспроприаций «русских» активов за рубежом.
