«В новое время рыночная экономика стала нашим троянским конём. Остальной мир должен был встроиться в нашу систему, где человек, общество и государство взаимодействуют друг с другом по заранее известным правилам», — объясняет Кевин.
На протяжении долгого времени главным элементом этой системы были экономические вопросы, которые должны были господствовать на политической арене, где за влияние боролись левые и правые. Социал-либералы же играли роль необходимого сплава между ними, благодаря которому и существовало общество благосостояния.
«Но понятие либерализма впоследствии обесценилось. Сначала появилась приставка «нео», из-за которой идеал оказался замаран. Сейчас мы видим, как понятие «антилиберализм» противостоит либерализму», — пишет журналист.
Антилиберализм практически не касается экономики, даже несмотря на то, что для борьбы с иммиграцией политики нередко прибегают к терминам из этой области. Лишь на первый взгляд может показаться, что слоган Дональда Трампа «США превыше всего» имеет экономическую подоплёку. В реальности же он отражает мышление, характерное для России Путина, Турции Эрдогана, Венгрии Орбана и многих других стран мира.
«Когда мир противостоит антилиберализму, он осознанно склоняется к невежеству. И это идёт вразрез с тем компонентом системы, которому Запад обязан своим превосходством: речь идёт об одновременном развитии экономики, технологий и интеллектуальной системе координат конкурирующих идей», — подчёркивает Кевин.
В то же время в Китай благодаря борьбе западных предприятий за выживание попали западные инновационные решения, для чего тот не предпринял никаких усилий. «Благодаря Западу стало возможным появление нового Китая — но он не смог оказать влияния на этого гиганта», — считает Кевин.
На основе своего экономического базиса «коммунистическая диктатура» развивает свой военный потенциал, и с ростом её влияния растут и её амбиции. Надежды на то, что экономика сумеет открыть институты, через которые демократия сможет проникнуть в государственную систему, оказались тщетными.
Россия тем временем «окончательно вернула Крым под своё крыло», а также взяла Украину «в заложники», и отпускать её в ближайшем будущем не планирует. Кроме того, «тактическое мастерство русских» отлично видно и на примере скандала вокруг инцидента в Солсбери.
«Путин — это никакой не нарцисс, — считает автор. — Он продукт командной структуры службы безопасности, и он знает, зачем нужна иерархия. Как человека это качество сделало его сильнее, а его структуру власти — эффективнее... Путин умён по-системному».
Однако этого нельзя сказать о его американском коллеге. Трамп долгое время занимался бизнесом, где мораль относительна, а знания о внешнем мире не играют роли. По этой причине американский президент обладает ярко выраженным «туннельным зрением».
«Если бы будущее зависело только от схватки этих двух людей — хотя всё, конечно, гораздо сложнее, — то Путин оказался бы сильнее. Он понимает, как работают структуры, и он умеет смотреть на перспективу», — полагает автор.
Запад же ведёт себя так, будто бы он существует вне системы и не имеет отношения к тому, во что он верил, — в развитие общества, основанного на рассудке. Когда ЕС высылает российских дипломатов, то все точно знают, что Москва ответит тем же. Когда Трамп заявляет о торговой войне, то ЕС спешно отвечает угрозами о введении пошлин в отношении определённых товаров.
«Сравнение с песочницей банально, но оно, к сожалению, попадает в цель. Так называемые меры Запада бессильны. Путин лишь тихо посмеивается, сидя в Кремле», — отмечает журналист.
По мнению Кевина, Россия уже не выпустит Украину, сколько бы ЕС ни «показывал свою силу», так как в понимании Москвы Запад пытается отрезать её от остального мира.
«Если Запад хочет вписаться в рамки своего самосознания, мы должны выйти из этого порочного круга. Мы должны именно «показать слабость» — с точки зрения русских — и уступить в краткосрочной перспективе, чтобы мы могли бросить России и Китаю вызов благодаря своим долгоиграющим качествам, в которые мы верим: в гуманизм, в принципы правового государства, в интеллектуальную свободу, которая играет роль как самоцели, так и инструмента, и так далее», — подчёркивает Кевин.
Трамп — это лишь симптом того, что либерализм превратился в антилиберализм. Решение лежит не в «демократизации» США и низвержении республиканцев, а в новом освобождении мысли и повышении собственных стандартов для ведения политического диалога, в том числе в Европе.
Разумеется, это легче сказать, чем сделать, признаёт Кевин. Но можно начать с переосмысления роли тех компаний, которые формируют общественное сознание (Facebook, Google). Несмотря на свою откровенно коммерческую направленность, они снискали себе славу «авангарда демократии», однако они скорее подрывают, чем поддерживают умственный потенциал на Западе.
«Демократия куда сложнее, чем диктатура. Такие антилиберальные коммивояжёры, как Стив Бэннон, косвенно выполняют работу России и Китая. Западу ещё предстоит долгий путь назад. Это первый шаг к тому, чтобы дать отпор антилиберальному национализму, причём повсюду», — подводит итог Турбьёрн Кевин.
Ссылка
