Этот подход — я его называю ценностным, поскольку он основан на сугубо западных представлениях о добре и зле — очень опасен. Никто не задумывается, что будет со страной, когда её разбомбят. Как никто сегодня не сожалеет о том, что стало с Ливией, некогда успешной страной, которая была разбита на куски и отброшена далеко в прошлое. Для Запада было важно убрать Каддафи, и его убрали; «либеральные ценности» победили, а какой ценой — неважно! Таким же подходом руководствовались в Ираке, когда надо было убрать «злого диктатора Хусейна». Для доказательства преступлений восточных режимов не нужно никаких расследований, достаточно картинок в СМИ с убитыми или плачущими детьми. Эти картинки мусолят, пока в элитах и обществе не укоренится точка зрения, что в этой стране правит жуткий кровопийца. При этом нет никакого четкого плана, что делать со страной, с Ближним востоком в целом. Горький урок появления ИГИЛ (запрещена в РФ) на развалинах Ирака и Ливии никого ничему не научил.

— В последние год-два всё больше политиков в Европе стали призывать к отмене санкций, к диалогу с Москвой. Но после «дела Скрипаля» Лондону и Вашингтону удалось прекратить разброд и шатания и подвигнуть европейцев на дружный — за редким исключением — дипломатический демарш против РФ. При этом никаких доказательств «злодеяний» России, как и в случае с «преступлениями» Асада, приведено не было. Почему Европа так легко пляшет под англосаксонскую дудку?

— Вы правы: на Западе есть здравомыслящие политики, которые пытаются объяснить, что нельзя настолько портить отношения с Россией. Но таких политиков мало, и им приходится нелегко. Я уже вижу, какая кампания развязывается американцами против австрийского канцлера, который отказался высылать российских дипломатов в знак солидарности с Великобританией.

Главная проблема в том, что западная элита не готова смириться с концом однополярного мира. Они не хотят делиться влиянием, властью ни с кем — ни с Россией, ни с Китаем. Запад защищает свой миропорядок, который он построил после падения Берлинской стены.

Конечно, в экономическом плане Запад не монолитен. Есть серьезные разногласия между США и Евросоюзом. И вот, чтобы конструкция западного мира не обрушилась, придумываются разные способы, чтобы её скрепить. В ход идут вопросы общей обороны и безопасности. Германия и Франция, например, в последние десятилетия не претендовали на лидерство в этих вопросах, отдавая приоритет США и Великобритании. И англичане этим воспользовались. Историю с отравлением Скрипалей они использовали для того, чтобы построить всех европейских союзников, которые уже попрощались с Англией после брекзита и были готовы заставить её дорого заплатить за выход из Евросоюза. Лондон одним махом изменил правила игры, потребовал солидарности перед лицом «российской угрозы». И все побежали за Лондоном.

— А вот в 2003 году Париж и Берлин заодно с Москвой выступили против американской авантюры в Ираке.

— Та тройка была создана еще в 1990-е годы Гельмутом Колем, Жаком Шираком и Борисом Ельциным. Она придавала европейской системе безопасности колоссальную стабильность. С Россией тогда считались, с ней вели диалог. Но что произошло потом? Евросоюз продолжал расширяться, в него влились Швеция, Польша, республики Балтии и другие страны с исторически очень сильными антироссийскими настроениями. Они стали продвигать своих политиков и чиновников в руководство ЕС. И эти люди изменили облик объединённой Европы. И Евросоюз, который после холодной войны шёл на примирение с Россией, и НАТО они снова превратили в инструмент сдерживания России. Старые европейцы даже не заметили, как их начали водить за нос новобранцы ЕС, которые — как прибалты — просто хотели отомстить России за 45 лет «коммунистической оккупации».

Я бы не идеализировал саму Россию — не всё, что она делала в последние годы, было безупречным. Но повторюсь, корень проблемы — в ценностном подходе. Россия сама выбрала свою историческую судьбу. Если бы она продолжала идти курсом 90-х, внедрять у себя нормы западного законодательства, приглашать западные банки — то, наверное, нынешнего конфликта не было бы. Наоборот, она получила бы всяческую поддержку. Но в этом случае она признала бы лишение части собственного суверенитета. А Россия выбрала другой путь. Она стала искать свою идентичность не в общеевропейских ценностях, а в своих национальных традициях, в своей героической истории, в православии. И тем самым настроила против себя западную элиту. Потому что для Запада либеральные ценности — это безусловный приоритет. Именно поэтому Европе с Россией стало трудно находить общий язык. Да и не только с Россией — с Турцией, с Китаем и со всеми неевропейскими державами тоже.

Москве было фактически поставлено условие — чтобы мы с вами дружили, вы должны стать такими, как мы. Но такую постановку вопроса в России не приняли. И автоматически оказались с европейцами на разных берегах.

— Понимают ли ваши политики, что давление на Россию приводит только к тому, что власть Путина укрепляется? Не убедили ли их результаты наших президентских выборов, на которых многие голосовали за действующего президента в том числе потому, что видят его единственным защитником страны от нападок со стороны Запада?

— Здесь считают, что это не Запад давит на Россию, а наоборот, Россия на Запад. Что вы пытаетесь разрушить демократическую систему через манипуляции с выборами. И мне понятно, откуда пошли такие разговоры. От американцев сбежал Сноуден и рассказал всему миру, как спецслужбы США шпионят за всем миром, всех опутав своей киберпаутиной. Сноудена, Ассанджа и прочих разоблачителей надо было нейтрализовать. Но так как сделать это было трудно, нужно было вбросить в информпространство что-то такое, что позволило бы забыть про их разоблачения, развернуло бы на 180 градусов повестку дня. Так появилась тема «русских хакеров». И вот уже не американцы во всем виноваты, не они лезут в чужие дела, а русские!

— Вас не удивляет риторика, которую позволяют себе политики? Британский министр обороны призвал Россию «заткнуться» — в каких академиях его учили так выражаться?

— Я помню, что в 60-70-е годы на Западе — при том, что там ненавидели Советский Союз, боролись с ним — всегда сохраняли уважение к противнику, как в спорте. Был какой-то респект. А сейчас западные лидеры не хотят с Россией даже говорить, её просто списали. Когда я общаюсь с европейскими политиками, они отмахиваются: мол, Россия слаба, стоит Америке захотеть, и в России не только финансовой системы — вообще никакой экономики не останется. Миру навязывают представление, что Россию нужно только наказать и заставить играть по западным правилам. Ведь она проиграла нам холодную войну, а значит, должна знать свое место! А еще я думаю, что Запад действует так жестко по отношению к России и для того, чтобы запугать Китай. Показать ему, что ему тоже не надо рыпаться и знать своё место.

Респект ушёл, и это очень опасно. Потому что всё-таки Россия — ядерная держава, и «затыкать», загонять её в угол никак нельзя. Надо понимать, что Россия сама себя никуда не списала, наоборот, она вернулась в первую лигу мировой политики... Это страна с огромными ресурсами и возможностями — напомню, что СССР мог существовать фактически автономно от Запада. И Россия тоже выживет без нас, но какую цену мы все за этот новый раздел Европы заплатим?

Надо пытаться вразумлять горячие головы. Пытаться выстраивать диалог, возвращаться к взаимному доверию. Иначе мы действительно рискуем скатиться в хаос и третью мировую войну.

— Разделяют ли простые европейцы позицию политических элит и СМИ? Насколько вырос градус «бытовой» русофобии в странах ЕС?

— В Польше, Швеции или в Англии он очень высок. В Германии, судя по соцопросам, он не высок. Но, к сожалению, на политику властей это никакого влияния не оказывает. Пресса здесь односторонне критически настроена по отношению к России, все пишут одно и то же. Нет альтернативной точки зрения. Люди читают свои любимые газеты и верят им. Конечно, где-то в глубине души немец больше не хочет воевать с Россией. Такие же настроения, я думаю, царят и во многих других странах Европы, особенно южной. Но есть и другие страны, которые всеми способами мечтают вытолкнуть Россию из Европы.

Что интересно, уходя на пенсию, многие политики в Европе резко меняют свое отношение к РФ. Они начинают говорить, что с Россией надо сотрудничать, вовлекать ее в решение общеевропейских проблем. Симптоматично, не правда ли?

— Некоторые эксперты уверены, что Америка банально вытесняет русских с европейского газового рынка. Лучший способ для этого — превратить Россию в страну-изгоя, в «империю зла», чтобы союзникам Вашингтона было неловко иметь с ней дела… Уцелеет ли в этой ситуации проект «Северного потока-2», который объективно выгоден Германии?

— Когда американцы прямо заявляют, что цель санкций против России — ввезти в Европу американский сжиженный газ, то о чем тут говорить? Маски сброшены. Бизнес-интересы, конечно, играют важную роль, но все-таки, на мой взгляд, не первую. Главное — построение «своего» миропорядка, идеология, ценности.

Что касается «Северного потока», то Германия здесь оказалась в достаточно сложной ситуации. Еще в 60-е годы она предложила создать энергетический альянс с Советским Союзом, и все от этого выиграли. Была построена целая инфраструктура газовых поставок. Отказаться от этого было бы неисторично, глупо, это понимают все. «Северный поток» и в целом газовое сотрудничество с Россией строятся чисто на коммерческой основе. Но волей-неволей сюда вмешивается политика — в лице Украины. Большинство стран ЕС хотели бы сохранить Украину как рычаг давления на Россию, это во-первых. А во-вторых, сохранить Киеву возможность и дальше зарабатывать на прокачке российского газа. Потому что если она лишится этих двух миллиардов долларов в год, то их придется, видимо, давать из европейского кармана, а платить никому не хочется.

Вместе с тем, Запад совершает, на мой взгляд, ошибку, не требуя от Украины модернизации ее газотранспортной системы. А ведь вполне вероятно, что скоро никакой газ просто физически нельзя будет прокачивать по этим трубам, потому что они ржавеют, приходят в негодность. И именно по этой причине многие в Европе понимают, что «Северный поток – 2» наряду с «Северным потоком – 1» станет гарантией того, что поставки газа в Европу не прекратятся, даже если украинский транзит по каким-то причинам станет невозможен.

— Что будет дальше? Смогут ли спортивные страсти на грядущем чемпионате мира по футболу в России отодвинуть на второй план страсти политические? Есть ли надежда на диалог и сотрудничество?

— На мой взгляд, шанс на улучшение отношений есть. И если ничего резко негативного в оставшиеся до чемпионата два месяца не произойдет, то для России эти игры станут очень красивой возможностью показать свой имидж, проявить себя как открытую страну. Думаю, для России сейчас это самая важная, стратегическая задача — провести чемпионат на высочайшем уровне и «выиграть» сердца болельщиков всего мира.