Напомним, в Южном Судане развёрнут миротворческий контингент ООН. Там находится 14 800 военнослужащих, их миссией является защита мирного населения от насилия в ходе разгоревшейся в стране гражданской войны. То, что страна стоит на пороге геноцида, стало ясно в 2016 году. Конфликт вспыхнул ещё в 2013-м, и за это время в стране погибли тысячи людей. Кроме того, по данным экспертов ООН, сексуальному насилию подверглись 70% жительниц Джубы — столицы Южного Судана.

Конвейер насилия
Обвинения в насилии над мирным населением Южного Судана звучат в адрес военнослужащих миротворческой миссии не впервые.

Ранее из страны были отозваны 46 полицейских ООН, обвиняемых в злоупотреблениях. Миротворцы пользовались зависимым положением женщин, укрывшихся на базе ООН, используя их для сексуальных услуг. В ООН назвали этот случай «очевидным нарушением кодекса поведения миссии».

История преступлений миротворцев ООН в горячих точках началась в 90-х годах ХХ века. Факты противозаконных действий «голубых касок» были выявлены, например, в Боснии, Гвинее, Либерии — в основном речь шла о торговле гуманитарной помощью и изнасилованиях.

В ООН даже был учреждён специальный фонд поддержки жертв преступлений миротворцев, к 2016 году он составлял почти полмиллиона долларов, причём большую часть средств пожертвовали японские власти, и только $49 тыс. — правительства стран, чьих солдат заподозрили в нарушениях.

Проблема давно находится в поле внимания журналистов и правозащитников. Ежегодно миротворцы и сотрудники гуманитарных миссий совершают новые преступления. Например, в 2015 году скандал разгорелся из-за изнасилования «голубыми касками» малолетней жительницы Центральноафриканской Республики. Пан Ги Мун, занимавший в то время пост Генсека ООН, сравнил незаконные действия миротворцев с раковой опухолью. Генсек признал, что преступления совершаются миротворцами не только в ЦАР, но и в других горячих точках планеты и что в большинстве случаев никто не несёт за это ответственности.

Согласно выводам расследования, проведённого агентством Associated Press и опубликованного в апреле 2017 года, за 12 лет сотрудники ООН, включая солдат миротворческих миссий, совершили почти 2 тыс. преступлений сексуального характера. Журналисты пообщались с жертвами — в ряде случаев миротворцы предлагали несовершеннолетним еду или деньги. Однако по закону это не может облегчить наказание: связь с подростками в любом случае квалифицируется как изнасилование.

Причём к преступлениям причастны не только военнослужащие миротворческих миссий, но даже сотрудники гуманитарных организаций — как входящих в структуру ООН, так и сторонних. Показателен пример международной благотворительной организации Oxfam. Оказалось, что её руководство несколько лет скрывало от общественности неприятные подробности, касающиеся сотрудников миссии. После разрушительного землетрясения 2010 года на Гаити прибыла миссия Oxfam, чтобы помочь местному населению. Но часть средств, предназначенных на благотворительность, была потрачена сотрудниками миссии на покупку у местных сутенёров несовершеннолетних сирот для оргий.

Порой жертвами сексуальных преступлений становятся даже сами сотрудники миссий ООН. Подобные инциденты отмечались в странах с неразвитой правовой системой (в первую очередь речь идёт об африканском регионе). О таких случаях в январе 2018 года рассказала газета The Guardian — пострадавшие поделились с журналистами своими историями. Так, бывшая сотрудница миссии лишилась работы, потому что попыталась добиться справедливости, заявив об изнасиловании со стороны старшего коллеги. Хотя она представила медицинское заключение и её слова подтверждали показания свидетелей, в ООН предпочли историю замять, а жертву насилия — уволить.

В январе 2017 года ООН ввела новую систему сбора информации о преступлениях, совершённых «голубыми касками» и гражданскими сотрудниками миссий в отношении мирного населения. Число жалоб, связанных с инцидентами, имевшими место в прошлом, возросло, отмечают в ООН. Однако полностью предотвратить новые преступления пока не удаётся.

Преступление без наказания
Как отмечают эксперты, у этой проблемы есть несколько причин. ООН не может самостоятельно наказывать миротворцев. Правосудие над ними должны вершить власти тех стран, гражданами которых являются виновники преступлений. Как правило, руководство государств, направивших солдат для осуществления миротворческой миссии за рубеж, неохотно берётся за расследование — ведь огласка таких преступлений неизбежно бьёт по имиджу страны. Кроме того, установить истину в таких случаях непросто и в силу объективных причин — для этого нужно провести расследование не просто за рубежом, но ещё и в регионе, где разворачивается вооружённый конфликт.

Получается, что миротворческий контингент ООН фактически выведен из-под действия международных норм о военных преступлениях и преступлениях против человечества. Для сравнения: преступлениями против мирного населения во время конфликта на территории бывшей Югославии занимался международный трибунал, и многие подсудимые были приговорены к очень суровому наказанию, вплоть до пожизненного заключения.

Военнослужащие-миротворцы за свои незаконные действия редко оказываются в тюрьме — в большинстве случаев им грозит очень мягкое наказание, если дело вообще дойдёт до суда.

«Местные власти не могут призвать их к порядку, а руководство ООН ограничивается выдачей рекомендаций, — пояснил в интервью RT военный эксперт Борис Рожин. — Иногда ООН начинает внутреннее расследование, но чаще всего наказание сводится к увольнению или понижению в звании. Случаи, когда за такие преступления назначается тюремное заключение, относительно редки. Конечно, в такой ситуации прекратить преступления сложно».

«Ограниченный контроль»
Как отмечают эксперты, чаще всего преступления совершают солдаты-миротворцы, прибывшие из беднейших азиатских или африканских стран. Развитые в правовом отношении государства, такие как США, Франция, Великобритания, неохотно отправляют своих граждан в эпицентр гражданских войн на африканском континенте. Такие миссии сопряжены с большой опасностью для «голубых касок»: во время гражданского конфликта в Руанде, например, были убиты десять бельгийских солдат-миротворцев.

Сегодня наибольшее число военнослужащих для участия в миротворческих миссиях направляют такие страны, как Руанда, Нигерия, Непал, Египет, Пакистан и Индия — их жителей привлекает жалование, выплачиваемое ООН. По мнению экспертов, кадровый отбор военнослужащих производится недостаточно тщательно: порой в ряды миротворцев попадают люди, в психологическом и культурном отношении близкие к боевикам.

Практика расширения сотрудничества между миротворческими структурами ООН и местными организациями распространилась в 90-х. Число миротворческих операций после окончания холодной войны возросло и потребовалось большее число военнослужащих.

«Дело в том, что ООН действует по двум принципам — с одной стороны, в горячую точку направляются представители отдалённых регионов, не заинтересованных в том, чтобы поддерживать ту или иную сторону, — рассказал в интервью RT доктор политических наук, профессор МГУ Андрей Манойло. — А с другой — привлекаются миротворцы из близлежащих стран, которые хорошо знакомы с обстановкой».

По словам Рожина, ООН имеет ограниченный контроль над действиями своих миротворцев в тех регионах, где идёт война и этнические чистки. Там, где миротворцы находятся достаточно долго, например в Центральноафриканской Республике, сама обстановка действует на солдат разлагающе.

«Естественно, многое зависит от того, насколько жёстко командование следит за дисциплиной и соблюдением параметров миссии ООН. Военнослужащие из развитых стран чаще всего всё же соблюдают эти требования, но солдаты, прибывшие из развивающихся стран, больше подвержены разлагающему влиянию окружающей среды. Это давняя проблема», — подчеркнул эксперт.

Впрочем, иногда в преступлениях бывают уличены и граждане западных стран. Например, в апреле 2016 года организация AIDS-Free World («Мир без СПИДа») обнародовала информацию о более чем 100 случаях изнасилований, совершённых миротворцами в Центральноафриканской Республике за 2013–2015 годы, в большинстве случаев жертвами становились дети и подростки. Подозрение пало на французских миротворцев. Однако через год парижская прокуратура потребовала закрыть уголовное расследование по этим обвинениям.

«Расследование таких преступлений бросает тень как на командование миротворческих сил, так и на ту страну, гражданами которой являются преступники. Поэтому информация о преступлениях в отношении мирного населения, совершённых военными и гражданскими представителями миссий ООН, часто просто заминается. Тем более что в районах вооружённых конфликтов скрыть случаи преступлений достаточно просто. Кроме того, тотчас выстраивается круговая порука сотрудников всех миссий ООН, гражданских и военных», — подвёл итог Манойло.

Надежда Алексеева

Может быть, заявление и соответствует реальному положению дел. Но министр внутренних дел не имеет права выступать с таким заявлением. За исключением одного случая: если это — заявление об отставке.

Ровно то же самое с генсеком ООН. Что значит «вернулась холодная война»? Что значит «ООН не способна остановить конфликт в Сирии»? Что значит «Совет безопасности не отражает баланс сил в мире»? Кто это говорит? Генеральный секретарь? Но если он прав, то почему он всё ещё генеральный секретарь?

То, что ООН не выполняет свои функции, я знаю давно, и говорил, и писал об этом ещё лет десять назад, а то и больше. Да и до меня писали многие. Вот только генсек говорит не о том же, о чём говорю я.

Его, генсека, как и американцев, занимает лишь применяемое Россией право вето в Совете безопасности.

Помнится, просто и незатейливо эту позицию выразил глава украинского МИД Климкин, назвав применение Россией вето в Совете безопасности «фундаментальной проблемой». И даже предложил решать эту «проблему» через международный суд, поскольку возможную реформу ООН Россия «блокирует».

Мне, безусловно, интересно было бы узнать, почему применение вето Россией в Совбезе — это «проблема», а применение вето США, например, или Китаем, или Великобританией — это не «проблема». Мне, безусловно, интересно было бы узнать, каким может быть судебное решение, лишающее Россию права вето в Совете безопасности, если это право (как и аналогичное право других постоянных членов Совета безопасности) заложено в Уставе ООН.

Но я этого не узнаю.

Зато я прекрасно понимаю, что в тот момент, когда кто-либо из постоянных членов Совета безопасности будет лишён права вето, ООН прекратит своё существование. Лига наций развалилась потому, что право вето было у любого члена Совбеза.

Придание исключительной значимости негативному голосованию каждого постоянного члена Совбеза — единственный механизм удержания этих постоянных членов от действий против интересов других постоянных членов.

Вместе с тем этот механизм (правом вето его называют просто по факту, ни о каком вето в Уставе ООН не говорится) стимулировал постоянных членов Совбеза к поискам компромисса.

Сегодня Совбез не работает потому, что ряд его постоянных членов не желают искать компромисса. И это — не Россия и не Китай.

Вето — единственное, что по-прежнему мешает США и присным отказаться от компромиссов в принципе.

Плохо мешает, надо отметить. С дискретным успехом. И это — настоящая причина, по которой ООН нуждается в реформировании. Но это реформирование вовсе не должно касаться права вето. Поскольку право вето существует с момента создания ООН. И активнейшим образом используется всеми постоянными членами Совбеза.

А проблемы с функционированием Совбеза и ООН в целом — продукт относительно свежий. В девяностые годы двадцатого века эти проблемы зародились и обострились. К началу двадцать первого стали отчётливыми. К концу нулевых приобрели характер неразрешимых.

Реформа, заключающаяся в «лишении России права вето», безусловно, никакой реформой не является. При первой же попытке всерьёз нечто подобное провернуть России останется только выйти из ООН, что приведёт, ещё раз подчёркиваю, к окончательному распаду этой организации. И это России тоже ни к чему.

Да, ООН почти беспомощна сегодня. Да, на первое время можно будет действовать на международном уровне в рамках ШОС и других организаций России и её союзников.

Однако проблемы не в самой ООН, а в том, как ведут себя условные страны Запада в ней. Прежде всего — США.

Почему Гутерреш не заботится о том, что США и их союзники нашли эффективные способы обходить ООН? Почему генсек не говорит о том, что неработоспособность ООН — следствие отнюдь не российской приверженности Уставу, а пренебрежения им со стороны США и присных?

Это риторические вопросы, однако их можно задать так, что они станут ответами. Я максимально критически отношусь к ООН со времён уничтожения Югославии. Однако я не вижу, чтобы организация исчерпала себя. Я вижу проблему в том, что США и прочие игнорируют ООН тогда, когда это им удобно и когда не получается использовать её в своих интересах. Эту проблему нужно решать. Решится эта проблема — перестанет быть проблемой применение права вето. Кем бы оно ни применялось.

Каковы возможные пути решения? Трудно сказать. Может быть, и нет этих путей. Но мне представляется, что выполнение двух условий облегчит поиск таких путей.

Во-первых, максимально плотное сотрудничество РФ с государствами-союзниками, в первую очередь с Китаем, для выработки консолидированной позиции в Совбезе (параллельно активизировав развитие той же ШОС, ОДКБ и так далее).

Это сотрудничество есть и сейчас, но его необходимо выразить однозначно, более чётко. Чтобы любой разговор о злоупотреблениях России, о её «изоляции» даже звучал бессмыслицей.

Во-вторых, сама позиция России должна стать более агрессивной. Залогом неэффективности ООН является не только нарушение Устава американцами, но и вялая в целом позиция России. Мы почти двадцать лет говорим о том, что некоторые государства понимают только язык угроз. И все двадцать лет говорим с ними на каком-то другом языке.

Я не говорю о том, что необходимо прекратить соблюдение Устава и прочих правил, нет. Но нужно использовать максимально оскорбительные и агрессивные инструменты из всех доступных. Никаких подковёрных игр и скрытых договорённостей. Риторику «вот вы у нас попляшете» необходимо срочно изъять из российских телевизоров и перенести в ООН.

В-третьих, необходимо выработать систему однозначных реакций на провокации США и присных. Не вальяжное «пусть балуются», не невнятное «мы обеспокоены», а чёткое: вы нарушили вот это правило — получайте прямой и понятный ответ.

Нет, я не о войне. Я, например, о снабжении оружием тех противников США, Великобритании и так далее, которые нуждаются в этом оружии. Советский подход в этом смысле вполне эффективен. И поскольку реальными противниками США и прочих являются отнюдь не бармалеи-террористы, то ничего предосудительного в таком снабжении не будет.

Эти условия могут вынудить США считаться с Россией и отказаться от мысли загнать её назад в девяностые. Тем более, что Трамп вопреки своей эксцентричности совершенно не заинтересован в таком «загоне». Не говоря уже о континентальной Европе. С учётом этого выполнение указанных условий может и вернуть работоспособность ООН, и стимулировать Запад к активному пересмотру своей политики по отношению к России.

Может быть, тогда и потребность в реформировании ООН отпадёт сама собой. Но отказаться от ООН совсем — это всё-таки проиграть. Потому что ООН, конечно, инструмент ненадёжный и сломанный.

Но прежде чем выбрасывать этот инструмент, нужно применить его везде, где он ещё работает. Попытаться отремонтировать. И только если это не удастся (если, например, США вынудят руководство ООН запустить в действие «корейскую» резолюцию 50-го года, позволяющую девяти членам Совбеза выносить вопрос на рассмотрение Генеральной ассамблеи вне зависимости от позиции остальных, в том числе и постоянных, членов) — выбросить его ко всем чертям.

Константин Долгов для «Русской Весны»

Хотя, кто знает реальную ситуацию на Донбассе, тот давно уже улыбается удивительной дружеской и коллегиальной смычке МГБ и СБУ. Не зря же бывший (!) полковник СБУ возглавляет одну из Республик. Который аж до 2014 года возглавлял Стахановский межрайонный отдел СБУ, отвечавший за очень щекотливые схемы. Которые теперь, под защитой главы ЛНР станут ещё более стабильными, гарантированными и финансово-защищёнными.

Политолог Михаил Ремизов считает, что России необходимо гласно и открыто обсуждать модели экономического восстановления Донбасса — только это может спасти регион от банального опустынивания.

В таких условиях невозможно жить. Да, в этом заключается один из планов Петра Алексеевича Порошенко — так почему бы ему в этих планах не помешать.

По словам Михаила Ремизова: «Нас ставят перед радикальным выбором — между признанием и последующей интеграцией Донбасса в РФ, или полным отказом от поддержки ДНР и ЛНР и неизбежной вслед за этим решением моральной и геополитической деградацией российской международной политики.

Стоит вспомнить, что при принятии решения по Крыму в Кремле серьёзно учитывались ожидания общества — сегодня их надо артикулировать и последовательно формировать в отношении республик Донбасса. И в этом — залог нашего оптимизма, потому что наш народ всегда делал правильный выбор».

В конечном итоге, Запад просто не оставляет выбора. Люди ЛНР и ДНР заслужили быть частью России. Вопрос только в том, каким путём мы придём к этому результату.

И этот путь не имеет права совпадать с просчитанными на поражение России планами Запада.

Дмитрий Дзыговбродский, специально для «Русской Весны»