Суверенитет Российской империи над Курильскими островами оформился ещё в XVIII веке, в период с 1738 по 1786 годы. В 1738-м мореплаватель Мартын Петрович Шпанберг, руководивший южным отрядом 2-й Камчатской экспедиции, открыл все четыре ныне спорных острова Курильской гряды (известные ныне как Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи). Вскоре был издан атлас, в котором Курильская гряда была обозначена как российская территория. По существовавшему тогда порядку, новые земли столбил за собой тот, кто первым наносил их на карту – Шикотан так вообще был назван именем самого Шпанберга.
Видимо, российские атласы имелись не у всех, поэтому в 1786 году Коллегия иностранных дел на всякий случай выступила с официальным заявлением относительно принадлежности островов. Никто не возразил.
Однако затем от Курил решено было отказаться. В Петербурге посчитали более перспективным владение Сахалином, а также были заинтересованы в торговом договоре с Японией для снабжения Дальнего Востока. Поэтому в 1855 и 1875 годах были подписаны два соглашения. Согласно первому, Симодскому договору, Япония получила Южные Курилы (те самые четыре острова, которые японцы до сих пор надеются вернуть) в обмен на торговое соглашение. Второй, Санкт-Петербургский договор закрепил за Японией всю Курильскую гряду в обмен на отказ от Южного Сахалина. Так Курилы стали японскими, а разграничение земель между двумя странами было зафиксировано не только атласами и правом первооткрывателя.
Не мирно переделили
Санкт-Петербургский договор просуществовал всего 30 лет. После завершения русско-японской войны и заключения осенью 1905 Портсмутского мира Россия потеряла южную часть Сахалина. Япония же сохранила за собой Курильские острова. Более того, мир предусматривал, что все соглашения о разграничении территорий, заключённые между Россией и Японией ранее, аннулируются. Если прибегнуть к юридической казуистике, это означает, что с 1905 года Япония владела Курилами по праву силы.
Дальнейшие события показали, что при благоприятных возможностях одними островами дело не ограничится. В 1918-1922 годах Япония активно участвовала в интервенции на российский Дальний Восток, причём её войска покинули территорию России последними: на Сахалине они оставались до 1925 года (а японские концессии на севере Сахалина существовали вплоть до 1944-го).
Потом – череда провокаций и боестолкновений на границе с Маньчжоу-Го (марионеточное государство, оккупированная Японией Маньчжурия) начиная с 1934 года, вылившиеся позднее в бои на Хасане (1938) и Халхин-голе (1939). Т.е. даже после всех территориальных и экономических уступок угроза Дальнему Востоку со стороны Японии не только сохранялась, но и увеличивалась.
Поэтому в 1945 году была наша очередь воспользоваться правом победителя. Без всяких сантиментов.
Как выразился по этому поводу Верховный главнокомандующий, «поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну чёрным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил».
После войны
Вопрос принадлежности Курил стал одним из элементов Ялтинского мироустройства. Возврат Южного Сахалина и Курильских островов был условием нашего участия в разгроме японской армии в Маньчжурии. Условием, с которым согласились Рузвельт и Черчилль. А после войны частично согласилась и Япония.
Сан-Францисский мирный договор 1951 года гласил: «...Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 г».
Правда подписи СССР под договором нет – Япония так и не признала перехода этих территорий под нашу юрисдикцию, а лишь отказалась от собственных претензий. Не говоря уж о том, что японцы усиленно делают вид, что Курильские острова из Сан-Францисского договора – это только те, которые она получила по договору 1875 года, а Южные Курилы в это определение не входят.
Попытка СССР начиная с 1956 года заключить мир с Японией, минуя посредничество США (в качестве жеста доброй воли Хрущёв даже предлагал передать японской стороне острова Шикотан и Хабомаи) не удалась. В ответ США пригрозили дрогнувшей Японии не признать этот договор, а также продлить оккупацию архипелага Рюкю с островом Окинава. Поэтому пляски вокруг островов продолжаются по сей день. И виновата тут совсем не неуступчивость русских.
Эта музыка будет вечной
На самом деле ситуация с Курилами очень проста.
Первое. У нас их просит не Япония, а США.
Второе. В США прекрасно понимают, что Россия никогда не отдаст Южные Курилы. Не отдаст даже половину, как предлагала когда-то. И тем не менее, продолжают подзуживать японцев выдвигать заведомо невыполнимые требования. Зачем?
Третье. Территориальные приобретения японцев не слишком волнуют США. А вот судьба собственных военных баз на территории Японии и влияние в регионе – очень даже. Зачем нужны чужие военные базы стране, которая успешно урегулирует все свои территориальные споры с соседом и эта тема навсегда исчезнет из актуальной повестки?
Четвёртое. Следует смириться: проблема Южных Курил – навсегда. Каждый новый японский премьер будет вновь и вновь её поднимать, а каждый новый глава российского МИДа – в сотый раз говорить «нет». На японцев даже не следует сердиться, так как в этой ситуации они – такие же марионетки, как созданное ими когда-то Маньчжоу-Го: плацдарм для наступления на Дальний Восток.
Пятое. А если пофантазировать и всё же отдать? Тогда на следующий день от нас потребуют вернуть не только Южные Курилы, но и всю гряду. Вернули гряду? Тогда Сахалин. Южный и Северный – там концессии были. Что, и Сахалин отдали? Тогда давайте вернёмся к идее создания буферной Дальневосточной Республики. И далее без конца.
А всё потому, что понятие «суверенитет» нельзя разложить на важные и не важные составляющие. На близкие и на расположенные на краю географии: отдал и не заметил. Да и в принципе разложить нельзя, можно только потерять. Как потеряла его Япония, вынужденная более 60 лет исполнять один и тот же номер: просить то, о чём просить бесполезно.
