Как поясняет Джонс, название книги имеет двоякое значение. Во-первых, Запад «тронулся» со своего доминирующего положения в мире: остальные страны, приняв «дар западной мудрости» — то есть, «научные методы и такой подход к государственному управлению, при котором правители соглашаются отвечать за свой народ, а не наоборот» — догнали и уже перегоняют его; иными словами, Запад стал «жертвой успеха собственных идей». Во-вторых же, Запад «тронулся» от «гордыни», которая овладела им после окончания холодной войны — после «победы над коммунизмом» западные державы «почили на лаврах», будучи уверенными, что остальные страны будут развиваться по их моделям, но при этом останутся «послушными», говорится в материале. По мысли Махбубани, пока другие страны «размеренно двигались к статусу среднего класса», Запад впустую тратил время, развязывая «самоубийственные» войны — но теперь у остального мира появилась возможность «давить на него в ответ».

Как пишет дипломат в своей книге, чтобы вернуться на правильный путь развития Западу следует взять на вооружение «минималистичный» подход. Под этим Махбубани подразумевает три аспекта: во-первых, прекращение бомбардировок других стран и вмешательства в их политику; во-вторых, отказ от единоличных действий, на смену которым должна прийти «работа через международные организации, в частности, Генеральную ассамблею ООН»; и в-третьих, выстраивание политики «по канонам Макиавелли» — то есть, принятие таких решений, которые работают на долгосрочные интересы Запада в мире. Так, Европе следует применить «стратегическую хитрость» и помириться с Россией, дабы уладить проблему Исламского мира, стоящего на её пороге, а Америке — наладить отношения с Исламским миром, чтобы начать разбираться с Китаем, но не как с военным противником, а как с экономическим конкурентом, убеждён дипломат.

Как подчёркивает автор рецензии, внемлет ли таким советам Запад – не вполне ясно, поскольку, как постулирует сам Махбубани, западные страны «остаются заложниками своей убеждённости в том, что они могут процветать только сохраняя доминирующее над остальными положение». «Чтобы эти советы сработали, Западу придётся изменить видение себя и своего места в мире, — пишет Джонс. — Наверное, главный «жёсткий, но справедливый» посыл этой короткой книги заключается в том, что Запад теряет мощь в сравнении с остальными, и если он попытается сопротивляться этой тенденции, его ждёт крах и падение на самое дно. А следовательно, ему нужно извлечь максимальную выгоду из своего положения, заняв такую позицию, чтобы он мог и дальше процветать даже в более слабом состоянии».

По мнению Мэттиса, выходца из корпуса морской пехоты с заплечным прозвищем «Бешеный пес», «у России больше общего с Западом и США, нежели с Китаем. У КНР, в свою очередь, больше сходств со странами тихоокеанского региона, США и Индией, чем с Россией». И, по представлениям Мэттиса, Россия и Китай объединяются только тогда, «когда они хотят противостоять международному суду или поиграть мускулами на публику».
При всем уважении к генеральским погонам и сединам американского ветерана, думается, что ни в Белом доме, ни в госдепе этим откровениям не обрадовались. Можно годами, месяцами и неделями пудрить мозги своей и мировой общественности, безнаказанно заплетая ей сознание, но такая вот цитата от военачальника подобного ранга сразу сводит все эти усилия к нулю одним махом. И добавляет к обвинениям в адрес США еще одно, может быть, главное с точки зрения общественности.Если цинизм — высшая форма откровенности, то циничная откровенность в качестве политического кредо — форма существования американской внешней политики, которую дипломаты пытаются скрывать, а генералы — хоронят своей прямолинейностью. И Мэттис далеко не первый. Вспомнить, например, главу оккупационной администрации США в Ираке генерала Пола Бремера, так он на полном серьезе предлагал подчиненным при столкновении с организационными проблемами хлопать себя по лбу и произносить магическое заклинание: «Черт возьми, мы же американцы…». Бремера с этой должности тогда быстро сняли, но осадок, как говорится, остался…
Итак, что же сказал Мэттис в Сингапуре? Давайте по пунктам.
Первое: что Россия якобы — часть Запада. Возможно, он потрафил этим нашим доморощенным евро-, англо‑ и амерофилам, если этой «утонченной» публике, конечно, по душе подобное родство взглядов с казарменным контингентом, в чём автор этих строк искренне сомневается. При этом, кроме «авангарда» российского «креатива», Мэттис плюнул в душу еще и европейцам, которые с одной стороны, конечно же, русских недолюбливают и не считают Европой даже «на пушечный выстрел». Но с другой, и американцы у этой влюбленной в себя и свою «культуртрегерскую» миссию публики ассоциируются разве что с разборками в ковбойских прериях или американской же пословицей «Бог создал всех людей разными, а полковник Кольт уравнял их в правах».
Если же серьезно, то очень интересно, что же именно Мэттис вкладывает в понятие «общность» или «общее»? История России и Запада совсем разная, противоречий и войн между собой не счесть. Религии не просто различаются, но церкви взаимно прокляли друг друга почти тысячу лет назад. Какая может «общность», «общая идентичность» без религиозной основы?Остается цвет кожи и разрез глаз. Если по Мэттису это главный параметр, то всё не только встает на свои места, но и — не ново под луной. И дело даже не в Гитлере. На одной из конференций в Институте Европы РАН политолог Вячеслав Никонов как-то пересказал свой разговор с одним канадским коллегой, который, отчаявшись договориться с ним «за жизнь», исторг из себя «момент» западной «истины»: «Были б вы чернокожими — вопросов бы никаких не было, но вы такие же, как мы; почему же вы такие другие?». Сказал — как отрезал.
Второе — от Мэттиса: что Китай будто бы к Америке ближе, чем к России. Может ли быть глупость несусветнее? Пятитысячелетняя цивилизация и двухсотлетний выскочка, который сегодня есть, а завтра его нет. Какое равенство? В чём? В боеголовках? Если уж по ним считать, то Пекину сам Бог велел искать баланс с Вашингтоном в альянсе с Москвой. Что он, по некоторым данным, и делает в течение уже достаточно продолжительного времени.И потом, следите за мыслью генерал-министра, хотя это и трудно ввиду абсурдности выдаваемых им перлов: если Россия близка к США через Европу, а Китай — через Индию, то что это за абракадабра получается? Не только с точки зрения теории цивилизаций — почему-то кажется, что Арнольда Тойнби, например, как и Освальда Шпенглера, генерал Мэттис «не читал, но осуждает». Но и с чисто арифметических позиций: если «a = b», а «b = c», то и «a = c». Уж это-то военачальник четырехзвездного ранга должен знать? Или нет?
Третье: Китай с Индией вообще-то не одна, а разные цивилизации. И дело здесь не в территориальных спорах, а в том, что от общих буддистских корней пути-дороги двух стран разошлись. Индуизм и конфуцианство — слишком разные вероучения, чтобы равнять их «под одну гребенку».Кроме того, Китай сохранил идентичность, а в Индии она размывается практически официально признанным двуязычием. Да и с точки зрения геополитики Пекин и Дели это не сумма, а дилемма. По крайней мере, для России, которой жизнь всё время навязывает выбор между этими внешними партнерами из-за их непростых отношений.
Четвертое: про «международный суд», который, по Мэттису, «объединяет» Россию и Китай. О каком суде он ведет речь? О Гаагском? Или о «суде общественности», который можно считать «проамериканским», только имея очень большое воображение и полет творческой фантазии? Откровенно говоря, странно: чтобы стать генералом, Мэттис начинал с лейтенанта. И было это в эпоху холодной войны, когда слово «коммунизм» — неважно, с советской или китайской спецификой — было тем «паролем», услышав который, воин «свободного мира» обязан был немедленно сделать стойку. И коль так, то Мэттису это слово, органично вплетенное в историю и России, и Китая, вполне себе знакомо. И вроде бы должно иметься понимание того, что противостояние Москвы и Пекина в 70-х и 80-х годах являлось «внутривидовым», в рамках которого обе стороны долгое время сохраняли родственную политическую стилистику.
Если еще конкретней, то коммунистический период в истории обеих стран настолько серьезно видоизменил цивилизационный фундамент, что о возврате к дореволюционным традициям в чистом виде и речи не может идти ни в Китае, ни в России, именно поэтому так смешны наши ряженые «монархисты». Министр обороны США этого не понимает? Чтоб не думать ничего, за него кто мыслит? «Фюрер», по Самуилу Маршаку?
Еще смешнее про «игры мускулами». Чья бы корова, как говорится, мычала…Разбор афоризмов, выдающих кашу в голове у главы американского военного ведомства, можно было и продолжить. Но подытожим главное: все «38 попугаев», что Мэттис наговорил в Сингапуре, преследуют одну-единственную цель — разорвать союз Москвы и Пекина и привязать их к Вашингтону не вместе, а порознь. Каждого — на свое океаническое побережье США и в роли младшего партнера. Разделить, просунув «черного кота» и посеяв взаимное недоверие, и властвовать, протянув левой рукой пряник и скрывая за спиной кнут в правой руке.
И не вина Мэттиса, а его беда, ибо нагромождать этих «попугаев» друг на друга, притягивая их «за уши», ему пришлось не от хорошей жизни. А потому, что ничего лучшего яйцеголовые идеологи, отвечающие за подготовку выступления министра на мероприятии подобного уровня, предложить не смогли. То ли профессионализм хромает и за границы стереотипов никак не выйти, то ли дела действительно стали плохи, и приходится выкручиваться, «по одежке протягивая ножки».
Вот и пришлось тому подменять международное обсуждение фундаментальных геополитических проблем низкопробным экспромтом, опускаясь до уровня провинциального политолога-шарлатана. Лиха беда начало! То ли еще будет.