Самое время. Делаю большие глаза, уговариваю отложить мучения на утро, тяну в постель (нашу). Нет, говорит, не пойду я там спать! (каждую ночь - идёт, а тут - "не пойду"). Па-чи-му?? Па-та-му, говорит, что там сейчас папа будет мучить маму...
Не, я клянусь. Никогда никаких накладок. Ни разу никаких невовремя её появлений, ничего. Никаких вопросов, ни разу никаких невыясненных ситуаций. Гостья, что ли, на неё так подействовала? Папа подавился собственным дыханьем, мама тихо сползла по стенке, гостья перегнулась пополам, и я окончательно поняла, что с официозом покончено.
Ну и ладно. Спасибо, Муся.
Часто использует разные красивые слова, типа "я считаю", "мне кажется", "по моему мнению" и т.п. Использует, в общем, правильно, но не очень точно. То есть может сказать "я считаю, что мне жарко", "я думаю, что мне надо дать персик", "не исключено, что пойдём поиграем". Интонация при этом - раздумчиво-солидная, повествовательная такая. Как-то утром выуживает себе абрикос. Я еще сплю (у нас идёт непростой процесс приучения принцессы не будить вместе с собой всю семью, а как-то обходиться без родителей первые пару часов после не в меру раннего просыпа). То есть это так называется "сплю", на самом деле я не сплю, я мучаюсь (да-да), потому что меня дергают каждые две минуты, и каждые две минуты я объясняю, что СПЛЮ.
- Мама, я хочу абрикосы!
- Я сплю.
- Мама, я возьму себе абрикосы сама!
- Я сплю.
- Мама, я сама взяла себе два абрикоса!
- Молодец.
*пауза*
Возникает у моего изголовья. Раздумчиво, с интонацией из "В гостях у сказки":
- Ты понимаешь, в чем дело... Они кислые!!!
Когда я в первый раз пыталась приучить ребёночка хотя бы какое-то время после просыпа обходиться без меня, это было нелегко. Сейчас-то она уже хотя бы знает, что её ждёт, и вообще подуспокоилась на эту тему, возник некий ритуал (что за чем делается, чтобы всем было плюс-минус хорошо) и как-то оно постепенно становится выживабельно. Но в первый раз, несмотря на длинную беседу, повторенную четырежды, Муся бунтовала. Она требовала, чтобы с ней встали немедленно и сейчас, а когда увидела, что это не получается (я была совсем замучена этими подъёмами, и твёрдо решила разгрести себе минимальное жилое пространство среди бушующего моря материнской любви и жертвенности), начала выдумывать, что ей, красивой, так срочно надо. Фантазии нам не занимать:
- Мама, я хочу кушать!
- *не открывая глаз* Твоя еда стоит на столе.
- Мама, я не хочу кушать!
- *вяло* Не кушай.
- Мама, я хочу молока!
- Молоко в бутылке.
- Мама, я хочу водички!
- Попей из кружки на столе.
- Мама, я хочу мяаааса!!!
- *нет ответа. шесть утра. перебьётся*
- Мама, я хочу играть!
- Я встану, будем играть.
- Мама, я хочу играть сейчас!!!
- *нет ответа. сама всё понимает*
И т.д., и т.п. Долго. И в какой-то момент Муся, изнывшаяся до полного не могу и, кажется, напрочь забывшая все способы общения, кроме ноя, резко прекратила ныть, рухнула на колени возле моего лежащего тела, и, удивительно быстро перейдя на взрослый тон без малейших признаков хныканья или кокетства, воскликнула со вздохом много пережившего и полностью отчаявшегося человека:
- Господи, ну что мне с тобой делать?!?
Моё сердце разбилось на кусочки и растеклось в лужицу. Я захихикала в подушку (уж очень потешна была моя израильская Мусяня с интонациями деревенской старушки-плакальщицы), продержалась еще пять минут для порядка, и встала. Мне кричали "ура" и вообще выражали всяческую радость. Мне её теперь каждое утро выражают, когда я всё-таки встаю (через час-полтора борьбы и переговоров), каждое утро кричат "ура" и в воздух чепчики бросают в буквальном смысле. Добилась, типа. Добудилась. Так и живём. Головную боль при этом искупает то, что я продержалась уже две недели, и продолжаю надеяться на положительные результаты. Потому что если не будет их, меня уже не будет тоже. Значит, они будут, потому что я еще тоже явно пригожусь.
Впрочем, такое утро - в любом случае лучше, чем утро иное, потому что даже с побудками каждые десять-пятнадцать минут я умудряюсь чуток доспать. Поэтому в течение дальнейшего дня я обычно дружелюбна и приязненна, что сильно лучше, чем обратное. ("Когда Лолиточка хотела, она умела быть здорово неприятной" - да, это про меня). Сегодя, таким вот образом доспав, очень тепло общаюсь с Мусей. Она рассказывает:
- У чужих людей маленькие ребёнки. Не такие, как я. Я уже подросла и немножечко большая. А у чужих людей разных маленькие ребёнки бывают. Они ничего не умеют совсем, а я много чего умею.
Заинтересовываюсь этим вниманием к "чужим ребёнкам", и спрашиваю:
- Мусь, а хочешь, мы тоже себе ребёнка заведём?
Нет-нет, никаких планов, никаких "в проекте", второго ребёнка я планирую заводить совсем-совсем не сейчас. Но когда-нибудь, года через два, он ведь будет - так что время от времени я поднимаю с Мусяшей эту тему, просто чтобы она знала, что такая вещь, как "еще ребёнок", в принципе существует и возможна в том числе и для нашей семьи.
- Да, - отвечает, - хочу, давай заведём.
- А ты уверена, - спрашиваю, - что хочешь? Такого вот, маленького, ничего не умеющего, орущего, плачущего?
- Да, - говорит, - хочу, заведи.
- Но ты учти, Муся, - настаиваю я, - ведь тогда он будет точно такой же мой, как и ты! И я уже не буду только твоей мамой, а буду и твоей мамой, и еще чьей-то, понимаешь?
Думает. Напряженно думает. Потом проясняется лицом и предлагает:
- А ты заведи меня!!!
Таю, ржу, лезу к ней обниматься, катаю её по дивану, щекочу, целую и вообще выражаю свой восторг. Муся охотно подвергается моему восторгу, после чего через какое-то время поднимает голову и уточняет для порядка:
- Ну что, всё? Завела?
Лекция на тему "заведение ребёнка почти три года назад и его неописуемо счастливые для всех последствия" была прочитана. Слушатель остался доволен. Заведение дополнительных ребёнков временно отложено - а если уж очень приспичит, еще раз заведём Мусю. Она согласна.
Виктория Райхер