Немного можно насчитать столь же совершенных произведений искусства античности.
Огорчало только одно: это дивное изваяние, которое стало своего рода синонимом идеальной женской красоты, как Аполлон Бельведерский — мужской, имело свой изъян: у Венеры были отбиты руки. Такой — с обрубками вместо рук — ее можно и поныне увидеть в Лувре; такой она представлена и на бесчисленных репродукциях.
Но вот что любопытно. Венеру Милосскую в ту пору, когда она еще находилась в сарае у Юргоса, видело несколько человек. Двое из них оставили об этом записи: французские моряки Маттерер и знаменитый впоследствии Дюмон-Дюрвилль, открывший Землю Адели в Антарктике. Кстати говоря, у Юргоса они были в один и тот же день, в один и тот же час: ведь они плавали вместе на судне, занимавшемся гидрологическими изысканиями в районе Греческого архипелага.
Спустя 22 года — в 1842 году, вспоминая об обстоятельствах, связанных с находкой Венеры, Маттерер писал: «Господин Брест рассказал нам о только что найденной одним крестьянином статуе… Мы попросили господина консула показать то место, где она была найдена. Он охотно согласился, и вскоре мы уже стояли перед нишей, сделанной из тесаных кирпичей. «В этой нише,— сказал г-н Брест,— находилась статуя. Сейчас она перенесена»… Трудно передать наше изумление, когда нашим глазам представилась великолепная статуя из мрамора. К несчастью, руки у нее были отбиты и немного поврежден кончик носа».
Но в 1821 году Дюмон-Дюрвилль в докладе Французской академии наук сообщал: «Статуя изображала женщину. В левой, поднятой кверху руке она держала яблоко, а правой придерживала ниспадавшее от бедер одеяние. Впоследствии и та, и другая рука были повреждены и в настоящее время отделены от туловища». Два рассказа, две версии. И вдобавок прямо противоположные. Кто же прав? Имела ли найденная Юргосом статуя руки или нет?
Не будем томить читателя. Маттерер несколько лет спустя вынужден был сознаться в том, что он сказал неправду. На этот раз он писал: «Когда мы с Дюмон-Дюрвиллем видели статую, ее левая рука, которой она держала яблоко, была поднята, правая же которую она держала на бедре, несколько повреждена на сгибе». В 1852 году это было подтверждено консулом Брестом. А еще двадцать лет спустя — сыном Юргоса.
Так обстояли дела. Но почему же Маттерер сказал вначале неправду? И, главное, где и когда, при каких обстоятельствах Венера Милосская потеряла свои руки?
Разгадка всей этой мало кому известной истории такова (о ней сохранился рассказ в неопубликованных мемуарах Дюмон-Дюрвилля и частично у Маттерера).
Дюрвилль и Маттерер не купили Венеру — она оказалась им не по средствам. Они возвратились на свой корабль. Через несколько дней судно прибыло в Стамбул. Офицеры корабля были приглашены во французское посольство.
Во время приема Дюмон-Дюрвилль рассказал о находке Юргоса. Секретарь посольства Марцелюс буквально, чуть ли не в тот же день, отправляется по поручению посла на специальном судне под командованием лейтенанта Робера на остров Милос.
Три дня спустя он доставил статую в Афины. Но к этому времени Венера уже была без рук. Что же случилось?
Дюмон-Дюрвилль пишет об этом так: «Насколько можно судить, крестьянин, которому надоело ждать покупателей, сбавил цену и продал ее одному местному священнику.
Он хотел преподнести ее в дар переводчику константинопольского паши. Г-н Марцелюс прибыл как раз в тот момент, когда статую уже собрались грузить на судно для отправки в Константинополь.
Видя, что эта великолепная находка ускользает у него из рук, он принял все меры для того, чтобы получить ее, и священник, в конце концов, не без сопротивления, согласился уступить ее».
Но Дюрвилль не совсем точен: священник и не думал уступать статую. Наоборот, он категорически отказался ее продать. Тогда Марцелюс потребовал у Робера два десятка матросов, решив, как пишет Маттерер, освободить богиню, чего бы это ни стоило. Завязалась самая настоящая драка.
Во время драки Венеру бросили на дороге и втоптали в грязь, руки были потеряны.
В этой стычке французы одержали верх. Опасаясь продолжения конфликта, усталые матросы наотрез отказались вернуться и поискать оставшиеся части.
Такова правда. Вот почему Маттерер, опасаясь дипломатического скандала,— в 1842 году все «герои» этой истории и прежде всего посол де Ривьер еще были живы,— пытался скрыть ее и лишь впоследствии описал все, как было.
Вот почему так дипломатически осторожен в своих мемуарах Дюмон-Дюрвилль.
Вот почему, наконец, у Венеры Милосской нет рук.
Официальная версия
Руки её были утрачены уже после находки, в момент конфликта между французами, которые хотели отвезти её в свою страну, и турками (владельцами острова), стремившимися не допустить вывоза статуи за пределы империи.
Переделки имели место .
Нос богини идеален. Но все, кто видел статую сразу после находки, утверждали, что он был поврежден. Оказывается, в 1822 году реставратор Ланж изготовил и закрепил на лице Венеры гипсовый нос.
Когда этот протез Ланжа попытались убрать, то, посмотрев, что получается нечто несуразное, передумали и водрузили его на место.
Кроме носа, переделкам в разное время подверглись левая грудь, стопа и щиколотка.
Скульптор-реставратор Ланж в 1822 году сделал богине недостающие конечности, но затем отказался их продемонстрировать из-за неоднозначных мнений, и даже протестов, которые вызвала его работа.
До сих пор остается загадкой, была ли Венера на презентации в Лувре с руками или без.
Уже не первое десятилетие идут споры о том, как же выглядела статуя первоначально.
Одни историки доказывают, что Венера стояла рядом с воином-Марсом. Другие изображают ее держащей зеркало, яблоко или лавровый венок. Иногда предполагают, что под локтем левой руки должен был находиться пьедестал. Венеру даже изображали как мать, которая держит ребенка.
Браслет и серьги
В районе плеча Венеры Милосской имелся браслет. До сих пор сохранились отверстия от браслета на ее правой руке. Кроме того, у статуи были серьги. Еще в Античности грабители отломали ей мочки ушей, чтобы их достать. У скульптуры имелось и ожерелье: сохранились отчетливые бороздки на шее в том месте, где оно находилось.
Венера цветная
Венера Милосская в древности была раскрашена. Были найдены следы краски в складках ее одежды. Сейчас краска поблекла, но в то время цвета, в которые была раскрашена скульптура, были очень яркими. Раскрашенный мрамор совсем не диковинка в те времена.
Венерой Милосской стали восторгаться известные художники и критики. Но были и такие, которые выступили с критикой. Так, Пьер Ренуар называл скульптуру «большим жандармом». Впрочем, эти критические отзывы лишь подогревали интерес к статуе. Офицеры Вуатье и Дюмон-Дюрвиль, благодаря которым скульптура попала к французам, стали настоящими героями. Её история стала широко известна и за пределами Франции.
