С началом гражданской войны страна фактически распалась на три части, в которых хозяйничает множество вооруженных отрядов, зачастую сформированных по этно-племенному принципу. На юге вспыхнул кровавый этнический конфликт между берберами и тибу (народность, составляющая значительную часть населения Чада и относящаяся к негроидной расе).
В Триполитании есть признанное ООН в качестве единственной законной власти Правительство национального единства (ПНЕ) во главе с Фаизом Сарраджем. Но оно не полностью контролирует даже столицу страны, Триполи. Сарраджу противостоит парламент, находящийся в Тобруке. Он не признает ПНЕ. И у депутатов, и у Сарраджа есть свои вооруженные силы (так называемые бригады). Однако их лояльность своему формальному руководству тоже зачастую вызывает сомнения.
В Киренаике, чье население традиционно более других ливийцев чтило исламские ценности, начали действовать радикальные экстремистские группировки, в том числе «Аль-Каида» и ИГИЛ (запрещенные в России). С ними-то и повел борьбу Хафтар.
Напомним, Хафтар родился в Киренаике и принадлежит к племени фирджан, одному из самых сильных и влиятельных в Ливии. Хафтар принимал участие в перевороте 1969 года, приведшем к власти Каддафи, стал его ближайшим соратником, но в 90-х рассорился с ним и даже попробовал организовать новый переворот. Попытка не увенчалась успехом, Хафтар бежал из страны.
Жизнь этого человека парадоксальным образом в равной мере связана с двумя участниками холодной войны – СССР и США. Хафтар учился в Советском Союзе, хорошо говорит по-русски. Вместе с тем почти 20 лет он прожил в США. В европейской прессе его называли даже сотрудником ЦРУ, что, разумеется, сам Хафтар категорически отрицал.
После свержения Каддафи фельдмаршал, опираясь на помощь соседнего Египта, создал Ливийскую национальную армию. На бумаге она подчиняется парламенту в Тобруке. На практике ее единственный хозяин – сам Хафтар. В последние годы он позиционировал себя как союзника России, однако никаких гарантий, что он останется таковым в случае прихода к власти, нет. В арабском мире, как известно, союзники могут быстро превращаться в противников и обратно.
Кстати, нельзя исключать, что генерал аль-Мисмари просто преувеличивает успехи ЛНА. О падении Бенгази, столицы Киренаики, армия Хафтара отрапортовала еще год назад, но на самом деле полностью город был занят только этим летом.
Бывший посол России в Ливии, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО Вениамин Попов сомневается в том, что Ливийская национальная армия действительно контролирует большую часть Ливии. «Ливия – огромная территория, большая часть которой расположена в малонаселенной пустыне. На юге вообще никто ничего не контролирует, там другие силы, другие племена», – заявил Попов.
Он расценивает сообщения об успехах армии как часть какого-то закулисного торга, вероятно, связанного с намеченными на 10 декабря президентскими выборами. В них намерен принять участие и Хафтар. А деньги на проведение выборов пообещала Франция, надеясь положить с их помощью конец гражданской войне. Это круглая сумма в 100 млн долларов (85 млн евро), которая пока еще не перечислена.
В любом случае сейчас ЛНА – внушительная по местным меркам сила, насчитывающая 60–70 тыс. бойцов. Бесспорно также, что Хафтар смог захватить ряд нефтяных терминалов в различных частях страны, а также так называемый нефтяной полумесяц: район нефтедобычи к западу от Бенгази. Он контролирует обширные территории по всей Ливии, в том числе всю Киренаику. Последний оплот местных исламистов, город Дерна, пал в конце июня.
Президент общества дружбы и делового сотрудничества с арабскими странами Вячеслав Матузов уверен, что будущее Ливии – за ЛНА. Ему довелось некоторое время назад встречаться с руководством многих ливийских племен на территории Туниса. По словам Матузова, шейхи племен в целом тяготеют к тому, чтобы в Ливии установилась прочная власть. Основой такой власти, считает он, должна стать армия Хафтара.
«России нужно, чтобы политическая власть была восстановлена, чтобы эта страна не превратилась в логово террористов, которые из Сирии бегут именно в Ливию», – считает Матузов. Поэтому Россия, как и весь мир, заинтересована в том, чтобы ситуация в Ливии была консолидирована на национальной военно-политической основе. «Политическая основа – это парламент, военная – это ЛНА, – отмечает эксперт. – Я думаю, в конце концов и итальянцы, и французы, и американцы придут к этому».
Внимание мира к ливийским делам объясняется и тем, что эта страна – экспортер нефти. Впрочем, Попов считает, что важность нефтяного фактора не стоит преувеличивать. Нефти в этой стране все-таки не настолько много, чтобы ее добыча как-то всерьез повлияла на мировые цены. Зато невозможно отрицать ценность Ливии как страны, через которую проходят пути нелегальных мигрантов из Африки и с Ближнего Востока, стремящихся попасть в Европу.
«Раньше при Каддафи их останавливали за европейские деньги. Но сейчас ЛНА не будет за Евросоюз решать его проблемы», – констатировал Попов. Этот факт, возможно, сильно испортит отношения Хафтара с Западом и будет способствовать его сближению с Россией. Впрочем, все зависит от способности государств Евросоюза договориться с ливийскими политиками.
