Несмотря на существенный размер наследства, доставшегося Прибалтике после распада СССР, ее наиболее популярной мечтой было превратиться в новую Швейцарию. Невозможность тягаться с Германией, тем более с США по объемам промышленной мощи местные элиты поняли сразу. Да и психологически швейцарская тишина, спокойствие и размеренность жизни в целом прибалтов привлекали куда сильнее нью-йоркского или вашингтонского активного бурления.

Мечта казалась очень даже достижимой. Всего что требовалось это учредить банки. Чтобы в лучших швейцарских традициях спокойно зарабатывать на обслуживании чужих денежных потоков. Тем более что таковые к тому времени уже имелись. Они широкой рекой текли из России. Всякие, от обычных внешнеэкономических (где заключить контракт со счетом в иностранном банке было куда проще, чем с обычным российским счетом) до всяких мутных и откровенно криминальных, с целью вывода из-под юрисдикции наших "контролирующих и надзирающих органов".

Прибалтика в этом смысле оказывалась чрезвычайно удобным вариантом. И по расстоянию недалеко. И по менталитету "рядом". И интересы сторон "не задавать слишком много лишних вопросов" совпадали. Точного размера прошедшей через Прибалтику суммы российских денег сегодня назвать уже не может никто, однако даже местные официальные регуляторы признают, что, скажем, в одной только Латвии, из 22 работающих там коммерческих банков 16 специализируются на обслуживании нерезидентов. Даже сегодня после начала волны разного рода "антиотмывочных расследований", начатой после ужесточения американских антироссийских санкций на международном рынке банковских операций, 39% совокупного размера депозитов в Латвии принадлежат нерезидентам. До начала шумихи их доля превышала 57%.

А самое смешное, что "честные и солидные" прибалтийские банки оказались засвечены практически во всех крупных "российских скандалах". В деле Магнитского. В деле "пропавшего миллиарда долларов из Молдавии". Даже в деле "северокорейских ракет" и вообще торговли оружием с КНДР. Впрочем, надо сказать, подобные услуги "вторая Швейцария" оказывала не только нечистым на руку российским бизнесменам – замешанными в этом оказались не одни лишь "слишком жадные латышские банкиры", но и западные.

Столкнувшись с американскими обвинениями, сильно активизировалось финансовая разведка полиции Эстонии. С одной стороны, чтобы доказать хозяину лояльность, с другой - чтобы найти пресловутые тайные иностранные деньги Путина. Сейчас сложно сказать, какой из мотивов играл более важную роль. Однако результат получился неожиданным.

Внезапно выяснилось, что эстонские банки, по сути, ничем не отличаются от латышских и литовских. С 2011 по 2016 год включительно через них оказалось отмыто свыше 13 млрд. долл., значительная часть которых имеет российское происхождение. Мало того, по ходу дела выяснилось, что изрядная доля тех 34 млрд. британских фунтов стерлингов, что "россияне" (по паспорту) хранят в тихих гаванях под британской юрисдикцией, пришла туда также через банки Эстонии.

Искомых "денег Путина" найти не удалось, зато по ходу нашлось море всего неожиданного и весьма неприятного. Как один из примеров – нашлись 3,9 млрд. долл. выведенных по "молдавской схеме" из Азербайджана. Так что когда прибалты в доказательство экономической правильности выбранного ими пути отделения от СССР приводят размер своего ВВП и цифру его отношения на душу населения, следует помнить, что минимум четверть упоминаемых денег откровенно краденая.

Но сейчас эта история приобрела вовсе уж забавный оборот. Эстонскую инициативу "расследования каналов отмывки российских денег" подхватило серьезное британское деловое издание Financial Times. Его журналисты выяснили, что эстонский филиал крупнейшего датского коммерческого банка Danske Bank только за один 2013 год отмыл 30 млрд. долларов из России. Впрочем, на сей счет британцы выражаются не слишком четко. Их расследование охватывало период с 2007 по 2015 годы, и авторы статьи весьма вольно оперируют временными определениями, потому возникают основания полагать, что упомянутая цифра это не за один год, это размер совокупно набежавшей суммы к 2013 году, что, впрочем, суть дела меняет незначительно.

Вот так внезапно и вышло, что хотели эстонские власти как лучше, а получилось как всегда. И мундир своих банкиров от подозрительных пятен не отмыли, и честное имя главного столпа банковского сектора Дании заляпали. Прошу заметить, и не только Дании, так как Danske Bank является крупнейшим частным финансовым институтом Северной Европы. Его филиальная сеть охватывает пятнадцать стран мира, в том числе Германию, Британию, Россию и США. На 2015 год его активы оценивались в 561 млрд. долл.

Если это не выстрел себе в ногу, то я даже не знаю, как такой результат еще можно назвать.

Но все это худо-бедно работает лишь в относительно слабо интересующих регионах и практически неприменимо в пространстве, так сказать, основного мира. Например, в Европе. Споры, в том числе территориальные, там по-прежнему остаются, но перспектива разрешить их лихим танковым броском упирается в перспективу немедленного начала ядерной войны, в два счета способной превратиться из ограниченной в глобальную, чем абсолютно лишить практического смысла понятие победы в ней.

В результате сложилась коллизия настойчиво и мощно стимулирующая генералов (впрочем, и политиков тоже) искать новые варианты решения задачи. Как показал опыт событий на Ближнем Востоке, в Восточной Европе и на Кавказе за истекшее десятилетие, такое решение найдено.

Придуманное журналистами определение гибридной войны стало основой серьезной работы военных аналитиков по превращению нечетких творческих абстракций отдельных умников из стратегической разведки в штампованные технологичные определения уставов и боевых наставлений, на базе которых формируется военная стратегия, производится оперативное планирование и строится тактика конкретных подразделений. В США оно получило название "серой зоны".

Термин ввел в официальный оборот бывший командующий Силами специальных операций США адмирал Эрик Олсон еще в 2015 году, хотя обобщение и систематизация накопленного опыта началась раньше.

Если отбросить мелкие частности, контуры новой стратегии выглядят достаточно логично. Что вам мешает начать "решать вопрос" с помощью армейской силы? Только Резолюция Совета Безопасности ООН №3314 от 14 декабря 1974 года "Определение агрессии". Стоит под нее попасть и против вас окажется весь мир, которому Совбез немедленно разрешит начать с вами войну. Конечно, существует понятие вето, но технически оно имеет официальный механизм преодоления. Вторым фактором служит ядерное оружие, которое проигрывающая сторона немедленно пустит в ход, если сочтет угрозу слишком большой.

Отсюда делается простой вывод: вести войну можно, равно как победа в ней тоже достижима, при обязательном сохранении уровня общего насилия и степени конкретности сторон, его применяющих, ниже пороговых величин, способных запустить оба упомянутых механизма международной безопасности.

Как это работает можно в деталях посмотреть на примере событий Арабской весны и Майдана 2014 года на Украине. Скажем, кто едва не захватил Сирию? Официально - никто. Там случились чисто внутренние беспорядки, вылившиеся в гражданскую войну. Что вспыхнули они не сами, что туда шли поставки оружия, денег, инструкторов и "отдельных специалистов" - было понятно вскоре после начала эскалации насилия, но при этом ни один официальный международный институт, отвечающий за предотвращение войны, внятно реагировать не мог.

Куда отправлять "войска ООН"? Против кого? С кем воевать? Какую в этой войне декларировать цель? Привычные приемы вроде водружения своего флага над захваченным "главным зданием главного города" больше не работают. К примеру, ИГ (организация, запрещенная в РФ) в Сирии разгромлено, однако к его поражению это не привело. Исламисты просто перебазировались в Афганистан и Центральную Африку.

Спорить о том, кто на самом деле создал ИГ, сейчас смысла не имеет. Речь о другом. Технология, найденная почти случайно, на уровне "творчества" "гражданских разведчиков", как американские военные иногда называют сотрудников ЦРУ и ряда прочих аналогичных спецслужб, формально не подчиняющихся Пентагону, на протяжении трех лет постепенно превращается в четкую слаженную методику.

Направленную, конечно же, строго на противодействие российской и китайской «агрессии». Как они "подожгли" Сирию, уничтожили Ливию и едва не развалили Египет, американские аналитики решительно не помнят. Как эти "специалисты" Украину обрушили в гражданскую войну - они отказываются видеть тоже. Зато американских военных аналитиков "серьезно беспокоят" перспективы отсутствия способности противодействий "российской аннексии Крыма" и практически отделения от Украины Донбасса. Впрочем, как Китай "двигает границы" в акватории Южно-Китайского моря их сильно волнует тоже.

На первый взгляд все подобные теоретизирования нас могли бы волновать мало. На правила ведения боевых действий МО РФ смотрит заметно иначе и, как показала та же Сирия, результат у нас выходит явно быстрее и лучше. Однако при этом следует учитывать, что стратегию "серой зоны" в США планируют использовать как средство нападения, а значит, для России она уже несет явную угрозу. Как минимум потому, что способна быть с относительным успехом применена не только в Средней Азии, но и в кажущейся вполне мирной и спокойной Белоруссии.

Американская идея состоит из трех ключевых элементов. Во-первых, предполагаемая к вторжению территория должна быть превращена в "серую зону", где ослаблены институты государства, где прекращают четкую работу институты официально принятых законов (в идеале, чтобы их нарушение выглядело более логичным и морально оправдываемым поступком, чем их соблюдение) и где базовые международные правовые понятия начинают публично конфликтовать между собой. Как пример: стандартной противостояние права государства на силовое обеспечение целостности границ с правом народов на самоопределение, что открывает широкое пространство для внешнего вмешательства. Те же курды в Сирии. Та же Украина. То же Косово. Главное, должна появиться неопределенная проблема, дальше уже по обстоятельствам.

Во-вторых, основные действия должны проводиться не иностранной армией, а в подавляющем большинстве только местными квазинародными и псевдонезависимыми военизированными гражданскими группировками. Со строгим преподнесением результата как вынужденной неизбежности. Что-то вроде "все стало плохо, государство со своими обязанностями больше не справляется, а то и вообще государство притесняет, вот народу не осталось иного выхода, как взять в руки оружие для обеспечения самозащиты строго в местах своего проживания". Откуда оружие взялось и почему маркировка на снарядных ящиках "такая знакомая" - остается за кадром. В лучших традициях: шли, споткнулись о ящик, заинтересовались, открыли, а там вот оно все само лежало.

В-третьих, внешнее вмешательство, даже прямо ведущее к отторжению территории от ранее действующих механизмов власти или государство, должно выглядеть только как форма просто очень "активной дипломатии". Ведь юридически США в Сирию не вторгались. Вашингтон лишь отправил для оказания консультационной помощи курдам некоторое количество военных инструкторов. А то и вообще чисто гражданских специалистов из ЧВК, за которых Пентагон ответственности не несет вообще.

То есть формально никакого американского вторжения в САР нет, хотя на ее территории находится, по разным оценкам, до 20 тыс. военных, что, с учетом наличия у них тяжелого вооружения (включая 155-мм полевые гаубицы), соответствует примерно четырем полностью укомплектованным штатным легким пехотным армейским бригадам. К тому же поддерживаемым с воздуха авиакрылом тактической авиации. Чистой воды армейская операция, которая юридически никем там не проводится. Но в то же время она позволяет угрожать оппонентам появлением законного повода для открытого применения американской армии "в случае, если кто наших там обидит".

Следует признать, что в целом новая стратегия достаточно эффективна. Универсальной методики противостояния ей пока нет. Относительно успешно отражать удар мы можем лишь при наличии обязательного условия в виде легитимной местной государственной власти. Потому, в частности, помогать Сирии мы стали сразу и масштабно, тогда как с Ливией переговоры идут достаточно неспешно уже более шести лет. Причем не торопимся в них как раз мы, не желая ввязываться в войну без надежной местной опоры.

По этой же причине особую важность приобретает повышение эффективности всех ранее созданных форм и механизмов сотрудничества на постсоветском пространстве. От Союзного государства России и Беларуси и до ОДКБ и ЕАЭС заканчивая. В том числе с серьезным пересмотром форматов с теми, кто "оказывается слабым звеном". Где-то, как с Минском, переводя взаимодействие из чисто внешней демонстрации дружбы к суровому подсчету экономических балансов, а кое-где, как с Арменией, и расширяя сближение с Азербайджаном.

Потому что пока США продолжают чертить всякие "красные линии" по границам их Pax Americana, устраивать майдан они будут стремиться везде, где только смогут.