О том, что Болтону ни о чем не удалось договориться, свидетельствуют три ярких факта. Во-первых, накануне встречи с президентом России он возложил венок к месту гибели Немцова. Он, конечно, сделал это очень аккуратно, вроде как «по пути», без привлечения массовки либеральной оппозиции, но, тем не менее, это выглядело как определенного рода демонстрация. Если бы миссия Болтона увенчалась успехом, вряд ли бы он стал ставить его под вопрос таким глупым и необязательным действием под самый занавес. А так это был один из способов выразить своё неудовольствие на фоне общей дипломатичности и обтекаемости оценок им результатов переговоров.

Во-вторых, в ходе своей пресс-конференции Джон Болтон перечислил практически все кризисные темы в российско-американских отношениях. По поводу каждой он сказал: «Мы говорили» или «Мы обсуждали». Ни разу не прозвучало: «Мы договорились», «Мы нащупали компромисс» или «У нас есть общее видение перспектив». Возможно, Болтон по прибытии в Вашингтон доложит Трампу, что 11 ноября в Париже США ничего не получат, если не привезут внятные реальные компромиссные предложения, то есть нужны уступки, поскольку Москва уступать не собирается.

В-третьих, очень важны и интересны комментарии Болтона к теме выхода США из Договора по ракетам средней и малой дальности (ДРСМД) и о том, как это обсуждалось в Москве.

Следует подчеркнуть, что вопреки утверждению Трампа, что Болтон объявит в Москве о выходе США из Договора, тот ничего конкретно не заявил, оставив Трампу лазейку. Болтон сказал, что он собирался обсудить в Москве взаимные претензии России и США по ДРСМД, однако после решения Трампа о выходе из Договора эта тема не обсуждалась. Ещё раз подчеркну, Трамп сказал, что о выходе объявит Болтон, а Болтон сослался на то, что Трамп принял решение. Но для оформления подобных действий требуются не просто ссылки друг на друга, а конкретные заявления, подкрепленные, к тому же, передачей письменных документов. Таким образом, Болтон вроде бы и не отрицал факт выхода США из Договора, но и как-то не совсем подтвердил его.

Откуда такая двойственность, я бы даже сказал, неуверенность у известного американского «ястреба»?

Поясняя позицию США, Болтон заявил, что Вашингтон считает необходимым, чтобы к Договору по РСМД присоединился Китай (желательно вместе с КНДР). Вроде бы звучит логично. Но до сих пор все соглашения по контролю над вооружениями заключались Москвой и Вашингтоном «на двоих». Причем изначально, еще с 60-х годов такова была принципиальная позиция США, выводивших своих союзников «за скобки». Американцы мотивировали свою позицию тем, что ядерные потенциалы Великобритании и Франции слишком малы (во Франции при де Голле, после выхода из военной организации НАТО, и вовсе действовала доктрина «обороны по всем азимутам», которая позволяла формально не причислять её к западному блоку).

В целом эта позиция была приемлема, поскольку даже сейчас, после многочисленных сокращений, в результате которых ядерные арсеналы России и США уменьшились по сравнению с концом 70-х годов на порядок, Вашингтон и Москва имеют больше боеголовок и средств доставки каждый, чем все остальные ядерные страны, вместе взятые. Однако для СССР, противниками которого в 70-е—80-е годы ХХ века были не только страны НАТО, но и Китай, такой подход был всё же менее выгоден, чем для США.

Сейчас Китай и подконтрольная ему КНДР — однозначные противники США. Пекин, к тому же, союзник Москвы. Хоть этот союз и не оформлен формальным договором, но от этого он является не менее действенным. Теоретически желание США подключить их к Договору об РСМД можно было бы понять, если бы не два нюанса.

Во-первых, с учетом расширения ядерного клуба и растущих потенциалов Индии, Пакистана и Израиля, располагающих как раз средствами доставки ракет в основном средней, а не межконтинентальной дальности (то есть способных угрожать России и не способных делать то же самое в отношении США), если уж говорить о пересмотре Договора по РСМД, то необходимо было требовать присоединения к нему всех ядерных стран.

Во-вторых, для территории США представляют опасность только китайские и корейские межконтинентальные ракеты. Ракеты средней дальности могут быть использованы только для нанесения ударов по американским базам в Японии, Республике Корея и в западной части Тихого океана, а также по группировкам флота (Китай вообще единственная страна, предполагающая использовать баллистические ракеты средней дальности в неядерном снаряжении в качестве противокорабельных). То есть для Китая и КНДР ракеты средней дальности — средство сдерживания агрессивности США.

Существующие взаимные претензии России и США, выражающиеся в обвинении друг друга в нарушении ДРСМД лежат совсем в иной плоскости. Как я уже писал, Россия просто смогла создать новые типы оружия (в том числе ракетного) и средств доставки, которые, не нарушая формально ДРСМД, нивелировали отсутствие на вооружении ракет дальностью от 500 до 5000 км. В свою очередь, США также развернули новые вооружения (причем сделали это раньше, чем Россия), которые с точки зрения Москвы подпадают под ограничения Договора. Но США трактуют Договор по-своему.

Эти проблемы можно было бы решить в рамках двусторонних переговоров (тем более что механизм таких консультаций предусмотрен самим Договором). Но США долго отказывались от каких бы то ни было консультаций, пока рассчитывали получить преимущество, а затем выдвинули свои требования, но отказались обсуждать российские, на чем переговоры и заглохли, едва начавшись.

Таким образом, заявление Трампа о выходе из ДРСМД, озвученное накануне визита Болтона в Москву, являлось формой дипломатического шантажа. Вряд ли США полагали, что Москва начнет разоружаться. Скорее они пытались разменять спасение ДРСМД на уступки по другим важным вопросам. Когда же этого не произошло, поднимая тему присоединения Китая к Договору, как возможности его спасти, пытались побудить Россию начать обсуждение данной темы. После чего Вашингтон немедленно дал бы утечку о том, что Россия за спиной Китая ведет с США сепаратные переговоры о судьбе китайского ядерного оружия. Возможно, это Москву и Пекин и не поссорило бы окончательно, но на некоторое охлаждение отношений и снижение уровня доверия США могли бы рассчитывать.

Болтон, в общем-то, попытался эту тему обыграть информационно, сообщив сразу после переговоров, что США считают необходимым включить Китай в число участников РСМД. Это могло быть воспринято так, как будто тема обсуждалась. Хоть прямо Болтон этого и не утверждал, но с прессой-то он общался по итогам переговоров. Следовательно, все затронутые им темы воспринимались как обсуждавшиеся.

Надо сказать, что на этот раз Россия отреагировала моментально. Сразу же было заявлено, что Москва отказалась обсуждать Китай без Китая, после чего Пекин довольно грубо ответил на предложение Болтона, сообщив, что не в планах Китая обсуждать данную тему.

Так что можно сказать, что миссия Болтона провалилась во всех своих основных позициях, призванных оказать давление на Россию. Успех сопутствовал лишь предложению американцев организовать вторую встречу двух президентов. Болтон — опытный дипломат и сильный переговорщик. Он смог прикрыть провал своей миссии «китайским следом», сделав вид, что у США были и остаются конструктивные предложения по улаживанию конфликта вокруг РСМД. Этим он заодно вывел из фокуса общественного внимания отсутствие продвижения по всем чувствительным проблемам российско-американских отношений. Возникла конструкция для СМИ: Болтон внес предложение о расширении числа участников Договора по РСМД. Теперь русские будут до парижской встречи эти предложения обдумывать.

Благостную картину, конечно, подпортили оперативные уточнения России и ответ Китая, но в целом надо отдать Болтону должное — в информационном плане он выжал из ситуации всё, что можно, и оставил своему президенту пространство для маневра. А уж сможет ли этим воспользоваться Трамп — другой вопрос.