Посмотрите, как по-разному толкуют Запад и православие такое центральное понятие, как свобода. Что такое свобода с точки зрения европейца или американца? Это прежде всего безграничное удовлетворение личностных, пусть даже самых низменных потребностей человека. То есть это полная свобода греха: свобода для гомосексуалистов и прочих людей с извращенной природой и психикой. При этом понятие греха вообще стараются исключить из обыденного лексикона. Нет греха, все позволено, как сказал бы Достоевский, зато есть закон, который странным образом защищает интересы меньшинства от большинства. И это все навязывается нам далекими от всякой демократии методами. Как это обычно бывает с псевдосвободой, она легко перерождается в свою противоположность – в тоталитарное мышление и тоталитарные действия, и ведет по большому счету не к освобождению личности, а к самоуничтожению человечества.

Совершенно иначе понимает свободу православие. Вспомним, что христианские богословы следом за Спасителем неоднократно говорили, что человек не должен быть рабом греха и своих низменных страстей. Это не свобода греха, это свобода от греха. Помните, Христос говорил иудеям: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными». В ответ он слышал лишь возмущенные возгласы: «Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: «Сделаетесь свободными». «Всякий, делающий грех, есть раб греха», – ответствовал им Сын Человеческий. В этом секрет христианской свободы: она начинается с внутренней свободы личности и лишь во вторую очередь подкрепляется внешними правами и свободами.

У нас в православии, кстати, есть социальная концепция, которая говорит, что в случае если государство принимает закон, противоречащий нравственным нормам веры и христианского миропонимания, то православный человек оставляет за собой право гражданского неповиновения. Это достаточно жесткое решение, но оно свидетельствует, что твердость стояния за веру для нас – это совсем не игрушки.

А вот в том, что бывает, если внутренняя свобода принесена в жертву внешнему произволу, мы убедились только что на примере керченской трагедии. Ведь, как ни странно, это тоже проявление свободы. 18-летний «керченский стрелок» был свободен приобрести оружие и патроны к нему, он был свободен в своем стремлении найти в интернете рецепты по изготовлению бомбы. Но внутри он был полностью загипнотизирован тем искусственным компьютерным миром, в котором он, судя по всему, жил и откуда почерпнул свое подражание людоедскому американскому «Колумбайну». И самое страшное, что он не один такой – как сказал по этому поводу святейший патриарх Кирилл, очень многие нынешние подростки живут совершенно искусственной придуманной жизнью в своих гаджетах, благодаря чему у них формируются «устойчивые наклонности, что удовольствие – это главное».     

«ПАТРИАРХ ВАРФОЛОМЕЙ СТАЛ ЗАЛОЖНИКОМ НЕПРОСТОЙ СИТУАЦИИ ИЗ-ЗА СВОЕГО СЛАБОВОЛИЯ И БОЯЗНИ ЧЕГО-ТО ПОТЕРЯТЬ»

Жажда веры сохраняется в современном человечестве, и это мы видим даже на таком чудовищном примере, как запрещенная в России ДАИШ. В ее ряды вступают не только искатели экзотических приключений, но и те, кто в самом деле ищет смысл в разбалансированном мире и готов, если потребуется, отдать жизнь за свои убеждения. Но что им предлагают взамен подлинного ислама? Им предлагают суррогат веры, ее искаженное понимание. Это вовсе не та вера, которая способна привести к спасению души и выбору правильного пути.  И это делается неслучайно: кто-то (хотя мы примерно знаем, кто) стремится заменить истину ее суррогатами и внести в религиозную среду так называемый управляемый хаос. Вначале эти эксперименты ставились над исламским миром, но теперь «управляемый хаос» благодаря действиям константинопольского патриарха Варфоломея вбрасывают и в православную среду.

Конечно, за земную свою будущность тому, кто называет себя вселенским патриархом, нет вроде бы повода беспокоиться. Если даже попавших в кольцо окружения главарей ближневосточных боевиков их заокеанские хозяева стремятся вывезти и эвакуировать, тем паче они не бросят главу Константинопольской патриархии.  Хаос выгоден, а значит теми, через кого этот хаос приходит в мир, они будут дорожить.

Но ни мироздание, ни человеческий мир не выстроены по законам хаоса. Природа математически выверена линейкой Творца, а цивилизация управляется правительствами и государствами. Но, кроме этого, в человеческом мире существует некий центр силы, который иногда для эффекта называют «мировым правительством». Сам этот термин относится скорее к разряду политической мифологии, но ведь мировое экономическое или банковское лобби существует не в фантазиях, а на самом деле. И существуют те, кто через невидимые ниточки управляют кажущимися хозяевами мира, то есть политиками.

Есть ли невидимые ниточки за спиной у патриарха Варфоломея? Мне кажется, он скорее стал жертвой, заложником нынешней непростой ситуации из-за своего слабоволия и боязни чего-то потерять. В вере важна стойкость. Константинопольскому предстоятелю ее как раз и не хватило, и это может привести как к его личной трагедии, так и к непоправимому ущербу для православия в целом.

Если уж говорить откровенно, архиепископ бывшей столицы Восточной Римской империи своим решением о начале процедуры предоставления украинской автокефалии закладывает бомбу, прежде всего – под самого себя. Во-первых, он принимает у себя раскольников, глав УПЦ КП и УАПЦ Филарета и Макария – то есть людей анафематствованных и преступивших закон. Причем делает он это без всякого покаяния с их стороны. Нечто подобное бывает и в светской жизни, когда правозащитники вдруг начинают обелять какого-нибудь явного преступника. Попробуйте, к примеру, оправдать «керченского стрелка» – получится ли? Но всегда найдутся люди, которые захотят переложить личную вину человека на государство, на чиновников, на силовиков, на систему в целом, которая вынудила-де его пойти на это безобразное преступление. Но в христианстве, и в этом его достоинство, сохраняется понятие личной вины, личного греха, который нельзя оправдать, а можно только искупить. Не скажешь ведь потом Богу: «Это не я виноват – это вся система прогнила». На Страшном суде не прокатят аргументы о коллективной поруке –  там каждый будет отвечать лишь за самого себя. Так и в случае с анафемой – ее можно снять лишь по факту принесения грешником церковного покаяния. Однако разве Филарет и Макарий хоть в чем-то покаялись? Если нет, то и анафема на них должна остаться.

Второе – патриарх Варфоломей принимает решение о томосе и автокефалии. Но вспомним, что в Стамбуле есть неканоническая православная церковь Турции, не признанная предстоятелем Константинопольского патриархата, но зато признанная и зарегистрированная Турецкой Республикой как религиозная организация. К настоящему времени она уже подала в суд на Варфоломея I за то, что он разжигает рознь между Россией и Украиной и вмешивается в отношения между странами. О чем это свидетельствует? О том, что константинопольский патриарх рубит сук, на котором сидит, и нарушает каноны, на которых зиждется его собственная власть. Если древние, от века установленные каноны больше ничего не значат, если безнаказанно можно принимать у себя нераскаявшихся раскольников и наделять их невиданными полномочиями, это ведь запросто может стать примером для подражания.

Везде, в любой из 15 поместных православных церквей, имеются свои нарушители и раскольники. В этом нет ничего удивительного, поскольку земная церковь существует не на облаках и ей свойственны все недостатки, присущие человеческому обществу. Как в миру есть свои преступники и радикалы, так и у нас есть свои отступники от церковных законов. И теперь, вдохновленные примером Варфоломея I, они вполне могут потребовать для себя автокефалию и особые права. Есть таковые и на канонической территории самого Константинопольского патриархата. Почему бы им теперь не прийти с челобитной к вселенскому патриарху под тем предлогом, что они, дескать, слышали, что в Стамбуле есть такой «дядя», который всех принимает?

«МОЖЕТ, КТО-ТО ЗАХОЧЕТ ВЕРНУТЬСЯ В ПРЕДЕЛЫ ТЫСЯЧЕЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ – ВОЗРОДИТЬ СВЯЩЕННУЮ РИМСКУЮ ИМПЕРИЮ ИЛИ ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ?»

Конечно, когда мы говорим «Константинополь», мы очень условно употребляем название города, которого давно нет на карте. Не существует больше столицы Восточной Римской империи, равно как не существует и самой Византии – тем более в тех границах, которыми она обладала в лучшие свои времена. Тем не менее Константинопольский патриархат ведь не ограничивается кварталом Фанар в Стамбуле и вообще нынешними пределами Турецкой Республики. В подчинении у Константинополя остаются епархии в Греции, которые подчиняются Варфоломею I, а не Элладской православной церкви, есть Афон со своими великолепными монастырями, есть приходы в США и даже в Эстонии и Финляндии. Между тем, по нынешней логике вселенского патриарха, национальные церкви должны совпадать с территорией национальных государств. Такой аргумент, в частности, приводится в пользу украинской автокефалии и независимости от Московской патриархии. Дескать, Москва слишком далека от Киева, чтобы иметь право влиять на его дела. Ну что ж, так и хочется сказать константинопольскому архиепископу: «Начни с себя! Откажись от американских, греческих, финских и прочих общин и ограничь себя одной лишь Турцией. Почему Константинополь должен хозяйничать в США – в другом полушарии? Это ведь существенно дальше, чем расстояние от столицы РФ до столицы Украины.»

Еще один момент: вселенский патриарх взялся пересматривать указы 300-летней давности – в частности, указ 1686 года о передаче Киевской митрополии в ведение Московского патриархата. Хорошо, константинопольский предстоятель по собственному почину вернул нас всех в XVII век. Ну пусть тогда он посмотрит, в каких границах в это время находилась Киевская митрополия. Львовская, Могилевско-Мстиславская, Луцкая и прочие епархии... Тем не менее больше половины современной Украины не имеет никакого отношения к юрисдикции Константинопольского патриархата образца 1686 года. И что же, нам теперь следует заново поделить каноническую территорию Киева?

В общем, очень много вопросов возникает к Варфоломею I после его решения об украинской автокефалии. И этими вопросами, на которые, в сущности, нет вразумительных ответов, он сам себя загоняет в тупик. Мы знаем, что в современном мире очень болезненно воспринимают любую попытку пересмотреть границы, сложившиеся по итогам Второй мировой войны. А каково это – пересматривать границы 300-летней давности? Может быть, кто-то захочет вернуться назад в пределы 500-летней или тысячелетней давности – возродить Речь Посполитую, Священную Римскую империю или какой-нибудь Древний Египет? Пожалуйста – как я уже говорил, в Стамбуле есть такой «добрый дядя», который исполняет любые запредельные желания.

Вспомним, что сам константинопольский патриарх на протяжении 30 лет отказывался признавать Филарета (Денисенко), главу Украинской православной церкви самозванного Киевского патриархата, и считал его раскольником. Что такое должно было случиться, чтобы он анафематствованного священнослужителя назвал братом и принял в общении? Как я уже сказал, без покаяния это невозможно – причем без покаяния именно перед той церковью, перед лицом которой он совершил свой грех. Если бы этой церкви больше не было на свете, тогда другое дело, но ведь она есть – русская православная.

«НАМ ВСЕ РАВНО БЕСКОНЕЧНА ДОРОГА ЗЕМЛЯ, ПОРОДИВШАЯ НИКОЛАЯ УГОДНИКА И МНОГИХ ДРУГИХ СВЕТИЛ В НЕМЕРКНУЩЕМ ВИЗАНТИЙСКОМ НЕБЕ»

Мы всегда считали, что в Греции живут наши братья по вере и по культуре, и готовы были за них драться – в прямом и переносном смысле. Достаточно сказать, что последние византийские императоры, по сути, жили на деньги Московской Руси и тем самым продлили существование своей империи практически на столетие. Да и потом, когда Византия была завоевана османами, мы сохраняли любовь к древней Элладе. В начале XIX века многие из русских героев, испытанных в наполеоновских войнах, рвались воевать за свободу Греции под знаменами генерал-майора и национального греческого героя Александра Ипсиланти. И теперь, в современной санкционной войне, мы безоговорочно поддерживали Афины и своих греческих братьев, которые, правда, далеко не всегда отвечали нам взаимностью и братской любовью.

Тем не менее, в самой Греции и народ, и многие православные епископы выступают против решения Варфоломея I. Вряд ли оно понравилось и высшему епископату Элладской поместной церкви, поскольку, как я уже сказал, открывает двери нарушителям в любом уголке многообразного православного мира. Поэтому голоса протеста звучат и с Крита, и с Кипра, и из Грузии, и из Сербии, и от ближневосточного патриарха Антиохийского.  Решить эти противоречия можно разве что на всеправославном совещании глав поместных церквей, о необходимости которого говорил святейший патриарх Кирилл. Если совещание при полном консенсусе вдруг поддержит константинопольского предстоятеля и вынесет соответствующее решение – тогда пожалуйста. Но пока у него маловато сторонников. Я напомню, что в православном мире нет аналога Папы Римского, а вселенский патриарх – это лишь «первый среди равных». И в качестве такового он не может в одиночку пересматривать границы того или иного патриархата. Да, у Варфоломея I изначально была амбициозная мечта – поставить себя над всем православным миром. Но этот же православный мир 2 тыс. лет существовал совершенно в ином юридическом и каноническом поле, и одному человеку не под силу сломать эту вековую традицию.

Нынешнее разделение – это еще и проверка на прочность веры для многих православных священнослужителей. Мы знаем, что на Украине некоторые епископы уже переметнулись в ведение Константинопольского патриархата. Это, разумеется, говорит лишь об их духовной незрелости и несостоятельности. Но насколько духовно зрелым выглядит сам патриарх Варфоломей? Вместо того чтобы вести межправославный диалог, он включился в политические игры. Вспомним, кто к нему обратился с запросом на автокефалию? Петр Порошенко, действующий президент Украины, личность которого оценивается очень неоднозначно. Или еще Верховная Рада. Но почему Порошенко или Рада должны вмешиваться в дела церкви? Согласно современным нормам практически всех стран мира, государство не должно вмешиваться в церковные дела. А оно это делает также запросто, как это произошло в очередной раз в Киеве. Или с какой стати госдеп США односторонне включается в этот конфликт: дескать, мы поддерживаем Варфоломея, так и надо с Россией поступать. И никто из так называемых правозащитников по этому поводу не собирает диспуты и не пишет гневные петиции. Хотя стоит той же церкви лишь намекнуть, что она имеет свое суждение в политике – и сразу поднимается шум со стороны всего «просвещенного человечества».

Впрочем, прекращение евхаристического общения с Константинопольским патриархатом ни в коем случае не означает, что мы отказываемся от наследия великой Византии. Как говорил по этому поводу Достоевский в романах «Подросток» и «Братья Карамазовы»: «Русским дороги эти старые чужие камни Европы, эти чудеса старого божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!» Потому что «дорогие там лежат покойники, каждый камень под ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я паду на землю и буду целовать эти камни, и плакать над ними, — в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».

Вот и мы, какие бы разногласия ни разделяли нас с патриархом Варфоломеем, как бы смешно ни выглядели его потуги казаться вселенским владыкой на европейском «кладбище» веры, нам все равно бесконечно дорога земля, породившая Николая Угодника, Стефана Сурожского, создателя кириллической азбуки философа Кирилла и многих других светил в немеркнущем небе византийской культуры. И действительно, порою кажется, что эти святые нам во сто крат дороже, чем тем, кто принимал нынешние гибельные решения о расколе православного мира.

Митрополит Феофан
Ссылка