Опрос читателей, проведенный газетой «Взгляд», демонстрирует: 76% считают, что ни при каких условиях не нужно передавать Японии Хабомаи и Шикотан. Подобный же опрос, проведенный другим изданием год назад среди более чем 50 тысяч читателей, показывал, что 89% хотят, чтобы острова оставались российскими. При этом число тех, кто выступает за передачу, ни в каком из опросов не превышает 10%. Еще процентов 10–15 согласны на совместное использование островов – при сохранении российского суверенитета над ними.

В любом случае число тех, кто категорически против передачи, на порядок превышает число тех, кто считает ее возможной.

В Японии настроения тоже не в пользу компромисса, хотя там есть положительная динамика. По свежему опросу телекомпании Fuji и газеты Sankei, почти 36% считают, что Япония, в соответствии с декларацией 1956 года, могла бы удовлетвориться передачей Шикотана и Хабомаи. При этом 62% настаивают, что следует добиваться еще и Итурупа и Кунашира. Раньше тех, кто готов был удовлетвориться двумя островами, было меньше, сейчас разрыв уже недотягивает и до двух раз.

Тем не менее и японское, и российское общество выступают в своем большинстве против компромисса, каковым, собственно говоря, и является возможность урегулирования через передачу в качестве жеста доброй воли двух островов, зафиксированная в декларации 1956 года. Получается, что Путину и Абэ, чтобы подписать договор, нужно будет или изменить общественное мнение своих стран, или проигнорировать его. Третьего пути для заключения мирного договора нет, потому что понятно, что в обозримом будущем Япония не пойдет на заключение договора с отказом даже от Хабомаи и Шикотана.

Могут ли Путин и Абэ проигнорировать общественное мнение? Формально могут – им обоим уже не нужно переизбираться (Абэ точно перестанет быть премьером в 2021 году, а Путин сохранит свое положение национального лидера и после 2024 года, не занимая при этом пост президента РФ – если, конечно, не брать варианта с изменениями в Конституции), так что можно, что называется, исходить только из собственных представлений о национальных интересах и стратегического расчета. Но в реальности, конечно, ни Путин, ни Абэ не хотят и не будут игнорировать общественное мнение своих стран – они будут пытаться его изменить. Конечно, только в том случае, если сумеют договориться между собой о конкретном содержании компромисса по островам.

Получится ли у них убедить собственные народы? Абэ это сделать, казалось бы, проще – все-таки уже 36% выступают за то, чтобы удовлетвориться двумя островами. Но если переговоры Путина и Абэ будут успешными, то соглашение, к которому они придут, уже может понравиться меньшему количеству японцев – ведь в нем неизбежно будет множество оговорок (только при наличии которых он и будет приемлем для России), начиная с совместного использования территории и гарантий неразмещения там каких-либо военных сил, заканчивая переходным периодом, двойным гражданством для жителей Шикотана, а то и двойным суверенитетом.

Такой вариант даст противникам мирного договора в самой Японии возможность развернуть против него массированную кампанию, однако и ее Абэ может при желании отбить. Ведь ставка в этой битве – не два острова, а вся японская территория как таковая.

Именно начатый при Абэ процесс возвращения Японией своего ограниченного после поражения во Второй мировой войне суверенитета (реформирование конституции с возвращением в нее определенных национальных идеологических установок, с легализацией самого понятия армии и прочим) нуждается в выстраивании новых отношений с Россией. Без новых отношений с Россией невозможно выстроить новые, менее зависимые отношения с Америкой. А именно это является главной стратегической целью Токио (есть еще и крайне важный для японцев китайский вопрос – тут он вторичен).

Если Абэ и та часть японской элиты, взгляды которой он выражает, будет и дальше двигаться по пути «японизации и деамериканизации Японии», нет сомнений в том, что они сумеют продавить через японское общественное мнение принятие договора с Россией. Ведь тем самым они еще и облегчат себе решение следующей задачи – после ликвидации такой ложной и искусственной проблемы, как «северные территории», уже ничего не будет отвлекать внимание японцев от «южного вопроса», то есть от другой, настоящей проблемы нарушения японского суверенитета. От расположенной на острове Окинава американской военной базы, которая на самом деле очень сильно раздражает японцев. Именно поэтому, кстати, главная угроза для российско-японского договора будет исходить из Вашингтона – не для того американцы десятилетиями раздували проблему «северных территорий», чтобы теперь оказаться в роли главной помехи японскому суверенитету.

Для Владимира Путина мирный договор с Японией не относится к числу жизненно необходимых для России целей – жили без него и проживем. Но – изменение отношений с Японией с нынешних подвешенных и несамостоятельных, перевод их в состояние стратегического партнерства (то есть возможности строить совместные планы и проекты на десятилетия вперед) отвечает национальным интересам России. Если мы видим реальную готовность к этому японской элиты и единственным препятствием для этого является территориальный спор, то можно попытаться его решить.

Конечно, самым правильным для России было бы убедить Японию в том, что ей нужно согласиться на двойной суверенитет, совместное управление двумя из четырех островов – Хабомаи и Шикотаном – и письменно отказаться от претензий на Итуруп и Кунашир. Скорее всего, именно такой вариант и будет отстаивать сейчас президент России – но шансов на согласие Абэ на такое решение совсем немного.

Поэтому в том случае, если Путиным будет принято решение идти по пути постепенной передачи двух островов, он будет работать с российским общественным мнением – убеждая и объясняя причины, по которым России выгодно это сделать. Урегулированные границы двух соседних великих стран, позволяющие им выстраивать новые отношения, – неважная вещь лишь для тех, кто не хочет или не может строить большие планы на будущее России.

Опасения, что Путин растеряет весь свой авторитет в случае заключения такого мирного договора с Японией, понятны, но неправильны. Президент потому и пользуется таким авторитетом в стране, что не боится приступать к решению самых сложных проблем и вопросов. И честно говорить со своим народом об этом. И если Путин решится на сделку, он сумеет объяснить ее правильность своему народу.

Если бы в нулевые годы мы не урегулировали границу с Китаем, было бы куда сложнее осуществлять исторический разворот на Восток в нынешнем десятилетии.

Если бы мы не пошли в Сирию, не было бы нынешних позиций России на Ближнем Востоке (как и договоренностей по нефти с саудитами).

Если бы не последовательная позиция Путина по Турции, не было бы ни «Турецкого потока», ни стратегических отношений двух стран.

Отношения с Японией важны не ожиданием японских инвестиций (на которых почему-то зациклены противники договора), а выстраиванием нового баланса сил в Тихоокеанском регионе, этом центре мировой политики в 21-м веке. Инвестиции, как и совместные инфраструктурные и энергетические проекты, будут лишь производной от новых отношений двух стран и новой расстановки сил.

Рассуждения о том, что Путин может создать опасный прецедент и все остальные соседи начнут выдвигать к России территориальные претензии, не выдерживают критики, как и сравнение его с Горбачевым или Ельциным. Рвут слабого – сильный может позволить себе то, что считает нужным. Причем не только так, как это было в 2014 году в Крыму или в 2015-м в Сирии.

Нынешняя Россия находится совершенно в другом положении, чем при позднем Горбачеве или в годы правления Ельцина. В первом случае у нашего руководства не было ни стратегического видения национальных интересов, ни знаний и умения отстаивать даже то, что представлялось им правильным. А во втором не было еще и сил у самого нашего разваливающегося государства.

Сейчас у нас есть по-настоящему опытное политическое руководство, выстраивающее внешнеполитическую стратегию страны исходя только из русскоцентризма, из национального понимания геополитики, руководствуясь долгосрочными национальными интересами России. Готовое делать лишь то, что укрепляет нашу страну.